— Во всем, когда дело касается таких мастеров потаенных дел, как ваш брат… Мне батюшка наш — отец Борис про вашу епархию говорил, что вы света, ясности, прямоты и гласности боитесь, то бишь — правды… Потому как сами черту рогатому служите.

Кефиров укоризненно покачал головой.

— Так уж и с рогами! У вас какие то устаревшие данные.

— Да что вы все тяните кота за хвост, подполковник запаса! Выкладывайте вашу дружбу взаимовыгодную на стол, и посмотрим, чего она стоит.

Тут Кефиров склонив голову, положил правую руку себе на грудь и сказал,

— Отдаю дань вашим талантам и способностям, и очень пока жалею, что вы, Марина Викторовна пока видите себя как бы по другую сторону баррикады. А на самом то деле это не так. Мы ведь в одной команде.

Марина посмотрела сколько воды в электрочайнике и включила его подогреваться.

— Кофе будете?

Кефиров кивнул.

— Ну, так какие условия дружбы вы мне предложите? — еще раз повторила свой вопрос Марина

— А давайте просто ограничимся тем, что ничего друг другу не обещая, мы задекларируем дружественные отношения… Выпьем кофейку и разъедемся каждый заниматься своим делом.

Марина расплылась в улыбке.

— Ну-у-у, подполковник, вы значит решили вербовать меня по частям, как сложный интеграл? А теперь поедете к начальству посоветоваться? Так?

Кефиров улыбкой на улыбку отвечать не стал, а очень серьезно сказал,

— Марина Викторовна, мы действительно можем быть очень и очень полезными друг другу. Вербовка — это как наем на работу. С определенными обязанностями и определенной оплатой. Вам такой схемы я не предлагаю. Я хочу предложить равноправные отношения, какие бывают у двух независимых государств, но очень выгодные обеим сторонам.

— Да мне понятно, как дважды два, товарищ подполковник, что вам очень выгодно было бы через меня получать какую то информацию… Так?

Она посмотрела на Кефирова не мигая. И он не мигая глядел на нее, подхватив колено двумя сложенными в замок руками

— Но мне непонятно при этом, какая мне выгода с вас?

Кефиров помолчал минуту. Выдержал паузу. А потом выдал.

— Уж кому как не вам, Марина Викторовна не знать, что в нашей современной жизни, особенно у таких видных и широко живущих людей как вы, возникают жизненные ситуации, когда необходима помощь спецслужб…

Марина молча глядела на Кефирова.

— У вас были такие ситуации, и когда брат попал в дурную историю, и когда сестру украли бандиты…

Марина по прежнему молча глядела на Кефирова.

— Вы нашли выход из положения, вы сильная и умная, но вы бы решили эти свои вопросы куда как эффективней и самое главное — бескровней, если бы дружили с нами…

— Вы бы освободили тогда Юльку?

— Да, освободили бы, и не потребовалось бы толкать некого известного нам с вами фигуранта, который бежал из под следствия и скрывается теперь в Греции, вы знаете про кого я говорю, так вот, не понадобилось бы толкать его на преступление…

— Я вам не верю…

Марина услышав щелчок электрочайника, налила в чашки кипяток…

— Кофе нет, есть чай… Липтон в пакетиках. И я вам не верю.

— Это ваше право, Марина Викторовна. Вопрос веры — это вопрос личного права человека иметь свои убеждения.

— Ура! С каких это пор вы стали такими веротерпимыми?

Кефиров положил себе в чашку пакетик чая и слегка пригубив, ответил,

— Это не важно сейчас. Я не желаю вступать с вами в спор, который может спровоцировать у вас какие то неприятные эмоции, я просто считаю уместным заметить вам, что подобные ситуации, подобно тем, что тут и там случаются с людьми в России, могут произойти с каждым и в любой момент… И мы всегда готовы дружить и приходить на помощь хорошим людям.

— Чип и Дейл спешат на помощь. Как же! Поверила я вам…

Кефиров поднялся из за стола, и отвесив короткий поклон, сказал,

— Я сейчас пожалуй поеду, но вы, Марина Викторовна подумайте над тем, что я вам сказал, и не торопитесь отвергать протянутую вам для пожатия руку.

Когда его «волга» отъехала, Марина вдруг разревелась.

Почему?

От страха и ненависти.

От страха за близких.

И от ненависти ко всему нечистому и гадкому.

9.

Но Кефиров никуда не пропал.

Кстати, если бы Маринке было с кем поделиться, она непременно сказала бы следующее, -

— Ты будешь очень смеяться, но его фамилия на самом деле Коровин. Я как чувствовала, есть же какая то сверхтонкая проводимость в эфире! Алеша Коровин. Имя, прям как в романе у Достоевского — специально припасено для положительного героя.

Но Маринке не с кем было делиться таким сокровенным. И она очень страдала от этого.

Кефиров-Коровин пригласил Марину повесткой.

— Дело о смерти вашего отца не закрыто. И более того, как вы знаете, оно осложнилось обнаружением в тайнике денег.

Кефиров-Коровин сидел в кабинете не один. Второй — был лет на десять моложе и значительно глупее Кефирова лицом.

— А вы ж мне говорили, что вы в отставке, — сказала Марина, кладя на стол повестку, вложенную в российский паспорт.

— Не в отставке, а в запасе, Марина Викторовна, но я же вам и не говорю, что я веду это дело. Дело ведет вот — товарищ Кулагин, — и Кефиров кивнул в сторону молодого.

Представленный таким образом кавалер, тут же поднялся и откланялся, оставив Кефирова с Мариной одних.

— Ну, о чем говорить будем? О том же, о дружбе? — опережая Кефирова спросила Марина.

— Вы молодец, умеете держать фасон, будто вас этому учили… И кабы я не знал вашей биографии, Марина Викторовна, я бы и подумал, что вы прошли где то курс спецподготовки…

— Жизнь, Алексей…э-э-э

— Михайлович

— Жизнь, Алексей Михайлович — это лучшая спецподготовка…

— Это вы верно заметили…

Кефиров встал, подошел к окну, закрытому жалюзи, и продолжил, стоя к своей собеседнице спиной.

— И более того, будь в моей компетенции кадровый вопрос, я бы стал непременно добиваться того, чтобы подобную подготовку вы бы прошли, — он сделал паузу, — …у нас.

— Новый виток вербовки?

— Не-е-ет! Что вы! Уверяю вас, нет! — Кефиров повернулся к ней лицом, — это такой витиеватый комплимент…

— А-а-а, ну спасибо, а то настолько, действительно, витиеватый, что я и не догадалась сразу.

Кефиров улыбнулся в первый за все время их знакомства раз. Но такой улыбочкой, когда только лишь губы раздвигаются, но глаза при этом лучатся холодом, Марину не проймешь! Особенно после двух лет школы английского политеса.

— Может к делу? — предложила она

— Да, вы правы, тем более что вы теперь занимаетесь не только делами мужниной торговой фирмы, но и готовитесь представлять здесь интересы европейских гуманитарных фондов. А как говорят У ВАС в Англии — тайм из мани.

Кефиров показным наметом демонстрировал свою осведомленность.

— Ну так чего кота за хвост тянуть? По делу отца вызвали?

— Да нет.

Кефиров уселся таки наконец в кресло вышедшего майора Кулагина и лицо его сразу приняло то дежурное выражение, которое, надо полагать, веками вырабатывалось у государевых служивых людей на работе в комнатах дознаний.

— Вы проходите свидетелем по делу известного вам Дмитрия Заманского.

— Свидетелем чего, интересно знать?

— Не хорохорьтесь, Марина Викторовна, обвинения Заманскому предъявляются очень тяжкие. Он подозревается в организации террористических актов, организации хищения оружия и взрывчатых веществ, в организации нападения на военную колонну федеральных сил, похищении людей и торговле заложниками… Достаточно?

Еще только получив повестку, Марина поняла, что провалив первую попытку завербовать ее, Кефиров не успокоился. У их ведомства на нее, безусловно огромные виды! И посоветовавшись с начальством, и получив надо думать, от этого начальства нагоняй, Кефиров подготовился ко второму акту более тщательно.

— Марина Викторовна, обстоятельства дела, раскрывшиеся во время следствия, позволяют предполагать, что вы были осведомлены о преступных намерениях Заманского, особенно что касается эпизода с организацией нападения на колонну федеральных сил.