Девчонки недолго сидели. У Маши Бирюловой — дочке три годика, Валечке Хохловой тоже бежать — девочку кормить, да мужа встречать. Вовка Цыбин холостой… Армию отслужил, работает теперь в автосервисе. Водочки вот выпил и принялся Ленку Задорожную откровенно за коленки хватать. Так и ушли, хихикая…

Что ж… Галка на кладбище — но жизнь то продолжается!

Маринка набрала длинный четырнадцатизначный номер.

Юлька почти сразу взяла.

— Как Аннушка?

— Хорошо. Скучает по тебе.

— А я то как скучаю!

— Приезжай.

— Дела поделаю и приеду.

— Как Сережка?

— Как всегда — неделями его не вижу…

— Ну, позвоню завтра…

Убираться на кухне, где только сидели ее одноклассники, не стала. Налила себе коньяку и пошла со стаканом в спальню.

Где же Галка теперь?

В раю?

Безгрешная ведь!

А я куда попаду?

В рай?

Не попаду я в рай…

И длинно звонил телефон.

Но она не брала трубку. Потому что наверняка знала, что это Мишка.

3.

А звонил не Мишка.

Звонил Генри Сэмюэль.

Но об этом она узнала наутро, когда заглянула в компьютер, поинтересоваться отчетом о звонках. А вечером Генри снова позвонил. Уже не из Лондона, а из Москвы.

— Марина, представь себе, я в России, и более того, еду к вам на Кавказ. Я в делегации лорда Джадда — это комиссия ОБСЕ по правам человека. Завтра мы будем во Владикавказе. Ты должна приехать туда и меня найти. Есть потрясающие перспективы. Я тебя представлю лорду Джадду, это очень перспективно — можно подключиться к большим гуманитарным деньгам, которые Евросоюз готов тратить на русском Кавказе. Я именно этим здесь и занимаюсь. До встречи, Пока!

Вот так! Судьба играет человеком. Все может измениться в один момент. Воистину, неисповедимы пути Господни!

На всякий случай посмотрела по карте. До Владикавказа где то триста пятьдесят километров. Это часов пять, если не очень гнать. Позвонила тете Люде, у нее повсюду связи, пусть ей номер забронирует, на всякий случай.

Бросила в чемодан пару — другую подходящих тряпочек, открыла сейф… Подумала сколько взять с собой в дорогу, и отсчитав, наконец, двадцать сотенных, закрыла бронированную дверцу.

Выпила кофе на дорожку, выходя поклонилась дому — какой ни на есть — дом все же! И перекрестившись на Николу Угодника, захлопнула дверь.

Генри Сэмюэль попал в свиту лорда Джадда не случайно. Вообще, никакого особого престижа в поездках на дикий недоразвитый Восток для благополучного англо-сакса не было. Сам лорд Джадд ехал в эту слабо-цивилизованную страну из соображений высшего своего долга британца — цивилизатора, который должен показать этим кремлевским гамадрилам, как следует соблюдать права человека, если ты со своим русским суконным рылом, пытаешься пролезть в калашный ряд евросоюза. Но при амбициозном в своем честолюбии лорде были деньги всевозможных гуманитарных фондов, деньги, которые непременно надо было истратить. И наперед зная, что русским ни под каким соусом нельзя доверять распоряжаться деньгами еврофондов, лорд прихватил с собою нескольких экспертов.

Опять же по причине дикости места следования, особого ажиотажа среди чиновников ОБСЕ за эту командировку — не было. Поэтому, Генри Сэмюэлю не составило особого труда быть принятым в свиту. А Генри в отличие от своих коллег — имел в этой поездке свои привлекающие его резоны. И одним из резонов была Марина.

Штаб лорда Джадда расположился в гостинице «Турист», все входы и выходы из которой охранялись по такому случаю, как если бы это была ближняя дача Сталина в те самые сороковые годы.

Маринку сперва даже в холл не пускали, и не помогли даже хитрости с показыванием греческого паспорта и протестами на беглом английском.

Выручил вдруг один какой то чиновник, видать из самых здесь важных.

— Марина Викторовна? А вас здесь дожидаются… — и повелительно кивнул двум мордастым — в штатском, что железобетонно перегораживали всем проход в холл гостиницы.

— А я вас знаю? — спросила Марина наморщив нос.

Мужик этот — в темно сером костюме, немодном неброском галстуке был из таких классически неприметных, которых обожают кадровые отделы наружных служб всех разведок мира. На такого сто раз по жизни наткнешься и никогда, хоть убей — не запомнишь, как его зовут.

— Так я вас знаю?

— Это неважно — я вас знаю, и сейчас проведу к господину Сэмюэлю, он нас о вашем прибытии предупредил.

Гостиница «Турист» была далеко не пятизвездным отелем, и Генри один занимал двухместный номер, в котором срочно по такому случаю поставили еще и холодильник с цветным телевизором.

— Марина! Как ты кстати! Сейчас как раз будет большая пресс-конференция, где соберутся все важные персоны. Я тебя всем представлю. Пива? Водки? Колы с коньяком? — Генри как всегда скалил рот своей фирменной инглиш смайл.

Неприметный в галстуке, тот что привел ее сюда, исчез столь же беззвучно, как и знаменитая улыбка Чеширского кота. И тут она вспомнила, где видела его. Точно! Это же он приезжал тогда их дом обыскивать, сразу после смерти папы. Марина даже по лбу себя шлепнула.

— Да ты меня не слушаешь? Ты рада мне или нет?

— Да рада я! Конечно, рада.

— Я тебя введу в большой бизнес, вот увидишь…

Выпили по глотку неплохого армянского бренди. Марина из вежливости спросила, как там миссис Сэмюэль, как тетка дю Совиньи из Саутгэмптона, но циничный Генри ее оборвал, мол все эти политесы типа «как здоровье королевы Елизаветы» — оставь для лорда Джадда.

Спустились в холл. Там уже был устроен помост с президиумом, на заднике которого русскими и латинскими буквами было написано ОБСЕ и OSCE. Телевизионщики суетились, устанавливая свои осветительные приборы, и пара корреспондентских лиц даже показалась Марине знакомой. Впрочем, тут были не только ОРТ и НТВ, но и Си-Эн-Эн и Эн-Би-Си.

Ровно в пять из наглухо перекрытого мордатой охраной кафетерия вышли лорд Джадд — Марина сразу узнала этого сухонького бодренького старичка — так часто он мелькал на всех программах Евроньюс, генерал Батов — он буквально на днях был назначен полномочным представителем Президента по Северному Кавказу, и председатель комиссии по правам человека в Государственной Думе — депутат Кондратьев. С постными лицами они нацепили наушники синхронного перевода, и лорд Джадд объявил, что прессконференция начинается.

— А мы, давай, пока пойдем в кафетериум, — предложил Генри, — все равно, пока это не кончится, мне тебя лорду Джадду не представить.

Администрация «Туриста» расстаралась, в буфете даже повесили картину Айвазовского «Вечер на рейде Цемесской бухты». И кофе очень хороший… Даже по английским меркам — очень хороший.

— Ну а ты зачем сюда приехал? Какой тут у тебя интерес? — напрямую спросила Марина, — ты же в Канаде занимался компьютерными обучающими системами?

— А я и здесь буду ими заниматься, — невозмутимо ответил Генри, продолжая скалиться своим инглиш смайлом.

— Как?

— А так. Евросоюз денег дает на гуманитарную помощь, пострадавшим от войны, а это школы и профессиональное обучение. Понимаешь?

— Понимаю, чего уж тут не понять? Хочешь ваши канадские обучающие системы продать в Россию, за деньги из гуманитарных фондов…

— Ты умная, — Генри перманентно светился белозубой улыбкой.

— Да чего уж…

— И ты мне здесь очень кстати нужна.

— Зачем?

— А затем, что мы учредим местный фонд, который примется строить эти компьютерные школы, а ты будешь председателем.

— Я? — Маринка даже закашлялась, кофе попал ей не в то горло и она стала кулачком стучать себя в грудь.

— Ты! А кто еще? Ты местная, а в то же время — гражданка одной из стран Евросоюза… И по английски говоришь, и вообще — человек нашей культуры, лорду Джадду это понравится — он не доверяет местным, особенно КГБ.

Видимо лицо Марины не выражало того ожидаемого энтузиазма, потому как Генри тут же принялся уговаривать ее в пользу этого проекта. И как человек практический, он не стал напирать на патриотические аспекты, а сразу перешел к вопросу личной выгоды.