У них два двухместных номера. Триста третий и триста четвертый.

Володя с Серегой похватали сумки…

Здоровски! Все здоровски!

Огромнейший, совмещенный с ванной туалет — содержит еще и би-де. Она его первый раз увидала, но догадалась что и зачем. А в стерильно — голубой кафельной этой красоте висят два огромных ослепительно белых махровых халата и две пары таких же снежно-белых полотенец. И кабы не сознание того, что в пяти шагах от гостиницы — Адриатическое море, так и хотелось бы прыгнуть в ванночку!

Две огромных кровати. Телик, холодилдьник, бар… Окно-дверь в лоджию.

А там под окном — даже не верится! Пляж и пальмы.

Любопытные Серега с Юлькой прибежали из своего номера, -

— Ой, а у вас тоже в баре бутылочки с виски и вином?

— Серега! Чтоб не смел!

Володю ничем не удивишь…

— Сережка, ты пепси или кока-колу из мини-бара не бери, она вдвое дороже получится, мы будем колу и пиво в магазине покупать — получится вдвое дешевле.

Все Володя знает! Умный.

Так забавно, море рядом, но в самом море проживающие в Рояль-паласе не купаются. К услугам дам и господ — огромный бассейн, воду для которого закачивают той трубой, что по морскому дну уходит от берега метров на триста. Им с их третьего этажа из лоджии эту трубу очень хорошо видно. Утром до завтрака — в бассейн!

В лифте белобрысые шведки и финки скалят Володе свои безукоризненные дентальные достоинства, капризно выговаривая, — «мо-оо-рнинг».

На Маринку они не глядят — завидуют ее свежести и красоте. А на Вову явно пялятся. Начитались, видать, в журналах про богатство «новых русских».

Интересно, что они про Маринку думают? Вове под пятьдесят — ей и двадцати не дашь… А плевать что они думают.

В вотер-баре, так называется их гостиничный бассейн, мальчик разносит деревянные лежаки, на которые надо стелить те белоснежные полотенца из ванной… За эту услугу полагается дать тысячу лир. А другой бой — из бара приносит либо пиво, либо колу со льдом, либо вино с фруктами и тоже со льдом — этакий хмельной компотик… Подносит — и ему тоже тысячу лир, сверх счета за напиток.

А вокруг финок со шведками в открытую крутятся «мальчики» иной профессии. Накаченные в спорт-залах красавчики, сперва производят впечатление попрыгав с вышки и красиво — сильным кролем пару раз пересеча гладь бассейна, а потом они подсаживаются к лежакам, где нежатся северные блондиночки… Вова говорит, что эти джиголо — или просто — проституты — сказочно богаты. Все как один — на «феррари» последних моделей. Бр-рр! Гримасы капитализма!

Обедали в открытом кафе на самом берегу. И естественно — макаронами! С красным вином «кьянти». Володя уговорил Маринку, что Сереге и Юльке — можно.

— Вон, смотри за соседним столиком — американцы своей дочке, а ей меньше чем Юльке — тоже наливают!

Макароны с сыром, томатом и морепродуктами… Ух! Маме бы понравилось. А папка бы наверняка все опошлил, сказал бы что стаканчик «кубанской» под огурец и жареную картошечку с салом — в сто раз лучше любого «кьянти»…

Потом оставили Юльку с Серегой в номере — щелкать программами по телевизору. Как бы не передрались! Юльке все диснеевские мультики подавай — их круглосуточный канал крутит, а Сереге — спорт и эротику. Володя говорит — это кабельное тэ-вэ у них в гостинице.

— Серега, дай Юльке смотреть то, что она хочет!

— А тогда вы меня с собой в дискотеку берите!

В дискотеку пошли все же без него. Вдвоем.

Спросили у рисепшен где «найт клаб», потом взяли такси и проехали где-то километра три по побережью. Весь Римини — сплошная череда гостиниц, ресторанов и дискотек.

Вова вообще танцором оказался нестойким. От стробоскопа и гремящей кислотной музыки у него сразу разболелась голова. Тогда решили поужинать и идти в казино. «Поиграть по маленькой».

Маринка захотела попробовать всей роскоши морского дна. И лангуста, и омаров, и устриц…

Вова на ломаном английском заказал дюжину «ойстер». С ними хлопот не было. Берешь перламутровую раковинку и вилочкой с нее снимаешь кусочек белого сырого мяса, предварительно капнув туда соусом — на выбор… Их подали несколько сортов в серебряных соусницах, все розовые вроде майонеза. Она сходу съела шесть штук… И смогла бы еще.

— Оставь в животе место, устрицы — штука опасная, они очень сытные — вот увидишь…

А с этим чудовищем — морским раком, пришлось повозиться. Специальную к нему еще пилу дали… И Вова глядел на нее и посмеивался, потягивая французское белое под свои пол-дюжины «королевских креветок». И все-таки, как она ни осторожничала — забрызгала — таки свое белое платьице… Куда теперь в таком виде! В какое еще казино?

Впрочем, его можно и отложить до завтра. У них впереди еще шесть таких вечеров!

И по морской набережной пошли назад пешком в свой Рояль-палас. Володя обнял ее за плечи, а она совершенно счастливо прислонила к нему свою светло-русую головку…

А на утро Вова взял на прокат машину. Белый «Фиат». Прокат машин прямо в гостинице. Плати двести тысяч лир — и машина на сутки твоя.

Цель была наша — исконно советская. Поход за шмотками!

Вова все выспросил у портье в рисепшен и поехал дальше никого не спрашивая. Пол-часа вглубь материка от моря, и они оказались возле универмага, расположенного в буквальном смысле среди самой настоящей пустыни, если не брать в расчет огромную парковку, полностью забитую тысячей машин и широченную автомагистраль, проходящую мимо этого оазиса торгового обслуживания.

— Вот, Мариночка, надо у них поучиться как торговать…

И учиться было чему.

— Гляди, у них все товары висят по одному экземпляру. Мы же вешаем одного костюма или одного пиджака — шесть раз одного артикула кряду. Затовариваем торговый зал — ленимся гонять девок до склада и обратно. А у них даже по размерам и артикулам — один образец. Понравилось покупателю — он девку попросит притаранить со склада его размерчик, зато какое разнообразие! Вот так надо в нашем универмаге делать. Вот вернусь — все переиначу.

Сереге накупили всего чего он хотел — высокие мотоциклетные ботинки на толстой рифленой подошве, камуфляжные брюки — просто писк! И кожаную куртку-косуху на ста молниях и с миллионом заклепок по спине.

Юльке — кожаное макси — пальто до самого пола.

— Это тебе на вырост, дура, — съехидничал Серега

Потом купили Юлечке две пары джинсов — каких в Ростове ни у кого нет. Зеленые и бордовые. С цветными кармашками. Потом всяких ти-шорток, шляпу смешную, зонтиков штуки три, туфли…

А Маринка выбрала себе шерстяной строгий костюм английского стиля. Бизнес-вумэн. К нему туфли и сумочку. А потом туда же — плащ-парку и шляпу. Потом не удержалась и тоже купила себе веселенькие джинсики. И покуда мерила, Вова все порывался в кабинку подглядеть. А она ругалась на него из-за занавески. А девушка-итальянка, одиноко наблюдавшая этих русских — понятливо улыбалась.

Вова дико ругался, потому что ни его пластиковая «виза», ни «мастер-кард», оформленные ростовским отделением Бета-банка в универсаме не проканали.

— Я им там всем башни вернусь — поотшибаю! Они мне мамой клялись, что все в порядке будет…

Хорошо — запасливый Вова наличных долларов с собой захватил вдоволь.

— Милый, милый, милый, милый, милый, -

Нараспев говорила ему Маринка, когда после обеда они ползали по огромной Маринкиной кровати. Она пальчиком чертила по его рыжей веснушчатой груди и твердила,

— Милый, милый, милый, милый, милый,

……………………………………………………………………………………

Пока за окном самолета угасал вселенский закат кисти Рафаэля, они еще отталкивали друг друга, чтобы увидеть всю панораму целиком. Юлька прижалась к стеклу носом и не отлипала ни разу, до тех пор, пока смотреть уже было не на что. Восхищалась молча и глубоко. Серега выдавал свои «Ух ты, классно!», «Клево» и «Вааще». Смотрели и пытались запомнить на всю жизнь. Во всяком случае, Маринка запоминала сознательно, а не просто глядела. Запоминала, потому что рядом с ней сидел Володя. И даже мощь заката вместе с яркостью мироздания казались ей продолжением его лучших качеств.