Разумеется, невеста не слушала его, она, как и всегда, знала все лучше, чем другие. Однажды, Джулия даже попыталась завести разговор на эту тему с самим Томом, но получила довольно резкий и четкий ответ: «Никогда не произноси при мне ее имя, – заявил он. – Я не желаю ничего знать».

И это, по мнению Криса, оказалось самым верным решением, которое его друг только мог принять в сложившейся ситуации. Вот уже как больше двух месяцев, Томас ничего не слышал об Анастейше, и постепенно приходил в себя. Это, безусловно, шло ему на пользу. Мужчина возвращался к прежней жизни, предпочитая воображать, будто ничего между ним и Аной на самом деле не было.

«Всего лишь сон, – думал Томас, когда его лицо прижималось к подушке, а за окном смеркалось. – Все это было сном».

– Быть может, закатим вечеринку по этому случаю? – предложила Кэт, весело захлопав в ладоши. – Кто со мной?

– Мы все будем только рады! – заверил Крис и обратился к другу: – Ведь так, Том?

– Разумеется, – отозвался мужчина, медленно поднимаясь из-за стола. – Я согласен.

– Я уверена, эти съемки мы запомним надолго! – продолжала восклицать Деннингс, подмигивая Натали.

Девушка весело рассмеялась и что-то ответила, но Томас уже не слушал. Попрощавшись с друзьями, он поспешил вернуться в отель и перенести все свои вещи в трейлерный парк, неподалеку от съемочной площадки. Просиживая на заднем сидении такси, в течение получаса, мужчина забросил сообщение в Твиттер о встрече с партнерами по съемкам, отметил друзей на фотографии, которую они сделали всего час назад, и с чистой совестью отключил интернет. Теперь поклонники будут в курсе самых последних событий, а он хоть и недолго, но отдохнет от назойливого внимания. Нет, разумеется, Томас любил своих фанатов, но и от славы иногда нужно отдыхать.

В свете недавних событий, мужчина старался как можно больше говорить о работе, и не касаться личной жизни. Конечно же, ему пришлось столкнуться с навязчивыми журналистами, которые так и норовили докопаться до сути, однако, Томас пресекал все попытки желтой прессы вытянуть из него хоть какую-то информацию. Мужчина не собирался рассказывать правду и порочить имя бывшей девушки. Какой в этом смысл?

«Ох, ты в моих венах, и я не могу избавиться от этого.

Ох, ты все, что я чувствую во снах на своих губах.

Но ты исчезаешь, и я не знаю, где тебя отыскать…»

Песня заиграла по местному радио и надавила на самое больное – сердце. Том отвернулся к окну, стараясь отвлечься, но слова назойливо проникали в голову и заполняли собой сознание:

«Все изменится, ничего уже не будет как прежде.

Никто не совершенен, но всех в чем-то обвиняют.

Всё, на что ты надеешься,

И всё, что сможешь подделать,

Оставит тебя утром в одиночестве,

Чтобы снова найти тебя днём».

И правда, насколько все изменилось. Мужчина грустно улыбнулся, наблюдая за тем, как быстро меняется пейзаж за окном. Как и всегда, внешне он сохранял полное спокойствие, но душа практически выгорела, оставляя мужчину один на один с собственным разумом.

«Вокруг так темно,

Это больше, чем ты можешь вынести…»

Насколько больше?

Томас глубоко вздохнул и припомнил, насколько тяжело ему далась первая неделя после болезненного расставания. Мужчина испытывал безумное желание броситься следом за Аной и умолять ее вернуться. Да, именно так, и никак иначе. Потребовалось собрать все силы и, в буквальном смысле, топтаться на месте, чтобы, не дай бог, не сорваться и не схватить телефон, а что еще хуже, не ринуться в аэропорт. Это была ломка. Том не мог подобрать своим терзаниям другое название. Несмотря ни на что, он до безумия желал заполнить дыру, образовавшуюся в груди, и заглушить непередаваемую боль, которая и выжигала душу, учинила разлад между сердцем и разумом. Томас долгое время боролся с собой. Он осознавал, что никогда не сможет простить Анастейшу, но где-то в глубине души, свербело горькое чувство одиночества, невольно подталкивающее к очередным ошибкам.

Том часто вспоминал дождливый вечер, когда вернулся на квартиру и обнаружил ее опустевшей и холодной. Мужчина остановился в коридоре. Он долгое время разглядывал разгром, который учинил несколькими часами ранее. Невероятная тоска охватила его, и ком встал в горле, перекрывая кислороду доступ в легкие. Томас прижался тыльной стороной ладони к приоткрытым губам и, отступая к стене, обратил внимание на фотографию Анастейши. Надо же, он совсем забыл, что приготовил ее и хотел повесить рядом с портретами и снимками родной семьи. Громко вздохнув, мужчина отвернулся и прикрыл веки, он почувствовал, как слезы предательски защипали глаза и, внезапно, Томасу захотелось сломать еще что-нибудь, и выплеснуть все эмоции, вместо того, чтобы страдать в стенах квартиры, в которой не мог даже находиться.

Тишина расползалась по разгромленной гостиной, следом за сумерками, опускающимися на туманный город. Ана уехала, мужчина убедился в этом, когда не обнаружил женских вещей в ванной комнате, а также в небольшом платяном шкафу, рядом с кроватью в спальне. Надо же, насколько опустел мир с ее отъездом… Томас и не подозревал, что способен на такие душевные терзания. Любовь сыграла с ним злую шутку, и он испытал все муки, о которых тайно грезил в подростковом возрасте, вот только финал оказался не столь радужным, как в его воображении.

«Хлопните в ладоши! Раз, два!

И еще раз!»

Мужчина вздрогнул и оторвался от размышлений. По радио заговорил веселый женский голос, призывающий австралийцев не расстраиваться, что выходные подходят к концу, а впереди очередная трудовая неделя.

«В этой жизни нет ничего невозможного!»

Томас усмехнулся. Ну, конечно же, нет. Жизнь поставила его на колени, и мужчине с трудом верилось в то, что однажды все изменится и солнце засияет над ним, согревая нежными лучами.

«Ана пытается связаться с тобой», – сообщила Эмма, одним весенним днем, кажется, это было на прошлой неделе. – «Я сказала, чтобы она больше не звонила сюда!»

Сестра рассказала Томасу о попытках Анастейши поговорить с ним. В первую секунду мужчина почувствовал, как сердце забилось быстрее, но уже через минуту он успокоился и ощутил ненависть, просыпающуюся внутри. Нет, Том не желал ни видеть, ни слышать бывшую возлюбленную. «Неужели после всего, что произошло, у нее хватает наглости звонить мне и просить об этом?!» – негодовала Эмма, расхаживая из угла в угол свой просторной квартиры, неподалеку от родного дома. – «Я надеюсь, что ты, братец, не совершишь глупость, и не станешь отвечать на ее звонки».

Разумеется, он не собирался разговаривать с Анастейшей. На самом деле, мужчина был уверен, что она сойдет с Реннером, и вскоре он услышит об их возможной помолвке, или даже свадьбе. Странно, но до сих пор все было тихо. Пресса молчала, впрочем, как и сам Джереми в своем Твиттере.

«Но чего же ты хотела от меня, Анастейша?»

Томас часто задумывался над этим, но еще чаще вспоминал о том, как схватил ее фотографию со стола и спрятал в самый нижний ящик, за старыми бумагами и другим хламом. Мужчина не хотел видеть ничего, что напоминало о прошлых отношениях. Он был крайне разочарован, но больше в себе, чем в девушке. Как бы глупо это ни звучало, но и на этот раз Томас ошибся, он был не прав, ведь Ана предала его чувства, а мужчина надеялся, что она единственная из всех претенденток, кто сможет сделать его по-настоящему счастливым.

«И, правда, это было слишком глупо», – подумал Томас.

На протяжении следующей недели, мужчина не один раз слышал о том, что Ана ищет любую возможность встретиться с ним, однако, он мужественно выдержал и эту пытку. Томас не сломался, а пошел еще дальше.

И вот, через два дня, он стоял посреди своего небольшого трейлера в костюме бога коварства и лжи. Том готовился к очередным съемкам, но неожиданное событие заставило его повременить.

– «Дорогому другу, Тому Хиддлстону, – прочитал мужчина надпись на белоснежном конверте, выведенную аккуратными завитками, – от Джулии и Криса».