-Ветер меняется...
Обе замерли, подняв лица к потолку и полусомкнув ресницы. Где-то в голубой апрельской бездонности неба, над блестящими крышами и сетями проводов, набирал силу антициклон – обещание сумерек и снега.
-Да, я чувствую, – чуть улыбнулась Нарцисса, осторожно вытягивая затёкшую ногу.
-Хорошо, госпожа Ливали. Мне отправляться в Антинель вместе с ребятами Теодора?
-Пожалуй, что нет. Не нужно. Есть одна маленькая неизвестная переменная во всём этом уравнении, единственная горошина среди пуховых перин, и тебе нужно будет ею заняться. Эти гнусные детки из второго подъезда нашего здания в Никеле, снующие меж мирами туда-сюда под предводительством ведьмина отродья, сумели пробраться даже сюда, в Кирпичное. Да, я не говорила вам этого, Нарцисса; закрой рот и подожди, я отвечу на все твои вопросы. Жаль, что Алии сейчас нет – она жила в том самом здании на аллее Прогресса, что сейчас расколото пополам, и должна отлично знать тамошний контингент... В общем, я недавно получила информацию о том, что одна вещица, которая может всё испортить, находится там, в Никеле, в общежитии, на половине староверов. А вторая – вторая вещица, несмотря на все мои попытки укрыть её там, куда дети не доберутся, очутилась на Озёрах. Одно неверное движение – и две вещи встретятся, и тогда многое может пойти вкривь и вкось. Тебе будет нужно уничтожить то, что находится в Никеле. Хвала небесам, длинноносая пакость узмар сейчас на Озёрах. И если Алия действительно проводит время с трамвайщицами, я смогу к ней обратиться с просьбой – задержать мальчишку в гостях у обитателей Депо. Что будет несложно, учитывая его родословную. Нарси?..
-Да, – девушка, сильно побледнев, встала с ковра и серьёзно посмотрела Элен в глаза.
-Я всё сделаю. Что за вещь?..
Ливали вновь взялась за пяльцы, не торопясь с ответом. Лишь закончив вышивать пёструю варежку с глазами, что держала веточку ландышей, Элен проронила:
-Это книга в тиснёной обложке, запертая на миниатюрный замочек. Её нужно попробовать уничтожить – это не будет просто, говорю сразу.
Нарцисса прихватила зубами нижнюю губу, чтобы удержаться на самом краю своего извечного молчания. Это было сложно: вопросы рвались наружу, рвали её острыми углами, как железная коробка Пандоры рвёт тонкий шёлк упаковки. Домыслы и перешёптывания после отбоя в девичьей спальне о том, какими дорогами шла к власти Элен, стремительно обретали плоть и кровь. Много пролитой крови... и не только...
-Да. И ведьмина топь тоже, – угадав мысли Нарциссы, стайкой испуганных рыбёшек промелькнувшие в её глазах, Ливали поудобнее оперлась о подлокотник кресла, свесив вниз изящную кисть. Ей хотелось поговорить.
-Слухи всегда в своей основе имеют семя Истины, из которого и разрастаются причудливыми узорами... Non fumio onne flaema, как любила говорить одна ведьма с бескрылой душой. И до сих пор любит, я думаю. Книга, которую нужно уничтожить, а если не выйдет – спрятать как можно дальше, принадлежала ведьме... подлой твари, укравшей у меня любовь. И сейчас, когда всё снова возвращается на круги своя, когда аптекарские весы жизни наконец-то готовы замереть в желанном равновесии – ту давнюю историю нужно похоронить. Ради будущего.
-Так он... тот самый... – выдохнула Нарцисса, вздрагивая всем телом и делая шаг к Элен.
-Да... – она пошевелила пальцами и блаженно улыбнулась, смежив пушистые светлые ресницы.
-Поль Бонита возвращается ко мне... и я готова к этой встрече.
Элен Ливали сама поразилась, насколько сладко прозвучала эта фраза: сахарные сердечки, вкус тёплого молока и гречишного мёда на губах, покалывание в кончиках пальцев, ещё помнящих рельеф нежной матовой кожи в мелких веснушках... «Он, может быть, заблудился в чёрных тенях, на болотах, среди осоки и омутов, в чужой жизни, – подумала Элен с нежностью. – Он такой доверчивый, Полли... мой Полли... Заблудился и запутался в чьих-то словах, в хитрых паутинах – но я распутаю его, освобожу, укажу путь, умою светом. Скорее бы. Скорее бы вечер. Они всё ближе... Полли и пушистый старикан. Я встречу, я...»
-Госпожа Ливали. Я сделаю, что вы просили, – рассёк вязкие, уютные мысли Элен напряжённый, резкий голос Нарциссы. Девушка кивнула в подтверждение своей реплики и ушла, не дожидаясь слов напутствия. Стойкий оловянный солдатик... Да, она сделает. Элен тоже удовлетворённо кивнула, потягиваясь всем телом и вновь берясь за пяльцы. Девочке ничего не грозит – Никель давно стал безопасным для сторонников уз благодаря расквартированному под самым носом у староверов гарнизону, а уж с тремя детьми она справится. Без четвёртого, мерзкого узмара Майло Пеккала, они беспомощны. Гораздо больше главу Кирпичного беспокоила первая принципалка – с самого утра Элен не слышала ставшего привычным дробного постукивания алых бусинок, аккомпанирующих жизни Алии Селакес. Хорошо бы Ртутная дева не затеяла самодеятельности поверх согласованного с Ливали плана...
Элен беспокойно завозилась в кресле – и тут же загнала иголку себе под перламутровый ноготок. В голос вскрикнула от боли и страха; инстинктивно выдернула и отбросила от себя окрасившуюся алым иглу. Сунула пострадавший палец в рот, хмуря брови и внутренне обмирая. Это очень, очень плохой знак. Всё шло без сучка, без задоринки, пока дело не коснулось мыслей об Алии...
-Что же это такое, – плаксиво пробормотала Элен вслух, не вынимая пальца изо рта
-Что за игру ты затеяла, моя среброглазая подружка Джанночка? Что-то же такое ты затеяла... Иголки-булавки... Игла Хаоса... но я не боюсь.
Ливали зализала ранку под ногтём; прижала краем платья, чтобы не кровила. Стиснула зубы – и левой рукой подняла с ковра замаранную своей кровью иглу. Чуть повернула в пальцах, чтобы взять поудобнее – но металл неожиданно с тихим звоном лопнул, переломив иглу напополам так, словно она была сухой травинкой.
Вот тут Элен занервничала всерьёз. Положив два кусочка иголки в коробку с рукоделием, она вскочила и прошлась вдоль окон, встревоженно принюхиваясь и то и дело окунаясь в потоки энергии, пытаясь найти там тех, кто ей был нужен. Тщетно. Мир безудержно благоухал розами – и тленом. Ароматы Поля и Камилло тонули в этом сладком и удушливом запахе грядущего заката – неотвратимого, как смерть.
====== 35. Игла и Роза ======
На Депо в полном безмолвии крупными хлопьями падал мокрый снег – тихий церковный служка, с удушливой предупредительностью обряжающий ещё живой мир в белый смертный саван.
Мерцающий лёд озера бесстрастно отражал в себе непогожие небеса, где на самом краю беспомощно съёживался бледно-алый лепесток закатного солнца.
Рыжик в сопровождении притихшей Тамсин вышел на крыльцо и зябко передёрнулся, глядя в этот сумеречный мир. Не горели на эстакадах и в цехах ртутные лампы; угасло белое, снежистое мерцание стеклянных шахт полигона; на круге конечной замерли выстуженные, покинутые металлические саркофаги трамваев с распахнутыми дверьми. И со всех краёв Депо к берегу озера стекались его обитатели: непривычно серьёзные и молчаливые, они тенями скользили в снегопаде. Каждый нёс в ладонях маленький фонарик из красного стекла, в котором билось пламя. Рыжик прикрыл глаза, ощущая, как его насквозь пропитывают эти снежные сумерки, как они превращают его кровь в холодный и сладкий ликёр, такой густой, что его движение почти неощутимо…
Издалека пришёл тихий, невнятный, грустный напев сквозь губы – на балконе здания Депо, едва различимая сквозь занавесь снежных хлопьев, стояла леди Джанне, и на её груди, на тонкой серебряной цепочке, тоже теплился огонёк, похожий на бьющееся сердце.
-Возьмите и вы, – из дверей барака на крыльцо выскользнула незнакомая барышня, протянула Тамсин и Рыжику по фонарику. – И помните: с этой минуты ни слова, пока леди Джанне не отдаст ключ от весны той, что уйдёт вместе с этой зимой навсегда. Ни слова.
Девушка подняла пальцы с острыми ноготками, провела по губам – и их края стянуло нитью белой паутины. Тамсин запустила обе руки в густые вьющиеся волосы, нервно растрепав их – по дощатому полу крыльца рассыпались жёлтые цветки, слабо пахнущие прошедшим теплом.
