-А что же не спросила? – искренне удивился Бонита. – Вы же тогда после танцев на крылечке вместе тёрлись, на торгах за мухняшины яйцы… подошла, да полюбопытствовала бы.

-Да ну… страшно. Он весь колючий такой, этот Рыжик. Мы с ним парой слов перекинулись, а потом он посмотрел на меня в упор – меня словно в жидкий азот макнули, я чуть ли не взаправду покрылась льдом. Брр. Вообще не знаю, Камилло, как ты только с ним общаться можешь…

Слада чуть поёжилась, при этом изящно переступая по бордюру на высоких каблучках. Поль, шатаясь, словно проснувшийся посредь зимы медведь, и то и дело суматошно махая руками для обретения равновесия, упорственно тащился следом. Диксон же, как представитель нормального меньшинства, шёл по тротуару. Типовые высотки рассматривать было неинтересно, и потому Камилло поглядывал то на Поля со Сладой, то на приближающуюся, нависшую над бульваром готическую башню Резиденции. Пауки по-прежнему почти не шевелились, только один, крупный пятнистый чёрно-белый птицеед, сосредоточенно ткал паутину на крыше, у самого основания шпиля, запутывая кого-то вяло сопротивлявшегося в свои сети.

-Ого, – тоже заметил птицееда Бонита, – это паук леди Джанне, он тоже здесь живёт… какую-то добычу уцепил! Интересно, кого это она так?.. С утра пораньше?

Все трое прищурились, задрав головы, но металлическая крыша бликовала на ярком солнце, и рассмотреть обмотанное паутиной существо никак не удавалось. Слада сдалась первой:

-Ладно, вернёмся на Озёра, удовлетворю своё любопытство: спрошу у Рыжика про его второй шов, а у леди Джанне – про отловленную жертву. Хотя мне всё равно страшновато…

-Если ты боишься, давай я спрошу, – благородно предложил ей свои услуги Поль. – Я наглый и легкомысленный, мне всё можно… – с этими словами Бонита опять пошатнулся на бордюре и, не удержав равновесия, рухнул в какие-то кусты.

-Поль, да, тебе всё можно… но не всё нужно, – Слада со вздохом протянула ладошку яростно шевелящимся и приглушённо матерящимся кустам, из которых вскоре высунулась рука Бониты и ухватила Сладу за запястье. Через минуту появился и сам Поль, расцарапанный и лохматый.

-Уф… позволь не согласиться, мне по жизни нужно именно что всё… всё понять, попробовать, пощупать,.. свалиться внутрь…

-Вот-вот, – проворчала Слада беззлобно, стряхивая с Поля какую-то труху, видимо, элементы тех самых кустов. – Давайте смотрите Резиденцию, и пойдём обратно. А то я уже проголодалась, а пруст весь кончился… последняя штучка осталась.

Камилло, который к этому времени счавкал три Сладиных печеньки, кои полагал овсяными, хотел было уже поинтересоваться, что такое пруст и из чего его делают… Но вспомнил колбасу из кровежорок, и понял, что не очень хочет узнавать, а что же он сейчас съел. Многие знания – многие печали, как говорится… и от любопытства кошка сдохла.

-Я тоже, в общем-то, насмотрелся за три года, – пожал Поль плечами, вытаскивая из пышной растрёпанной шевелюры веточки и палочки. – Это ведь Ка Диксон тут новенький и с клювом нараспашку… Во, во, погляди на него – ну точно из тайги приехал! – Диксон в это время, задрав голову и придерживая шляпу рукой, восхищённо рассматривал высокий шпиль и стрельчатые окна с коваными решётками – конечно же, тоже в виде изящной паутины.

-Полли, я ни в жизнь не поверю, что ты тоже сразу адаптировался к миру, в котором никто не боится нефти, а электричество берётся не из земли, – Слада улыбнулась, сунув руки в кармашки своего голубого пальто. – И, знаешь что, Поль? Я ещё добавочно не поверю в то, что ты против открывшихся границ клина, и что только одна Элен Ливали прыгала от радости, когда под силой её уз от передоза энергии в Кронверке сгорели изоляторы, и полетела барьерная защита…

-Ну и не верь, это твоё личное дело. Вот только не надо устраивать мне научную дискуссию о достоинствах и недостатках уз посреди улицы вокруг весенней лужи! – Поль глянул на Сладу из-за вздёрнутого острого плеча и поплёлся следом за Камилло, пиная носком своего щегольского штиблета пивную пробку. Он смутно чувствовал что-то вроде ответственности за этого усатого старикана, с трогательным бесстрашием постигающего Некоуз. Полю импонировала способность Диксона принимать всё новое, и его удивительная дружелюбная открытость. Нельзя его бросать, нельзя… такие люди редкость музейная, Бонита это отлично понимал.

-Резиденция, как уже говорил наш белёсый друг Л., является официальным местообитанием Главы гильдии, Ариэля Арники, – сообщил Поль, нагнав Камилло у крыльца – тот завороженно смотрел на растянутую над входом меркаторскую карту-паутину. – Но он редко когда бывает в этом здании – Арника предпочитает Озёра, на нашей Нефтяге ему слишком шумно и людно. Он ведь наполовину ведьма, а ведьмы по природе своей одиночки… А в Резиденцию может войти любой, кто ищет ответы на вопросы. Да… войти может любой, а выйти – нет. Некоторые учёные так никогда и не возвращались из этих стен, и все их тайны надёжно хранят сумрачные своды и продуваемые сквозняками запутанные коридоры Резиденции… – Поль сделал маленькую паузу, взглянул на замершего Диксона, и шёпотом спросил, – что, страшно?..

-Да нет, – к искреннему и глубочайшему разочарованию Бониты, отозвался Камилло.

-Я, прости, тебя не слушал… – Поль в досаде аж скрипнул зубами, и уже собрался обиженно надуться, словно вомпа на солончак. Но Диксон, не отрывая от меркаторской карты взгляда, чуть подёргал его за рукав и встревоженно позвал:

-Я не слушал, потому что смотри, что нашёл. Вот здесь, глянь…

Бонита поглядел. Потом поглядел ещё раз, в надежде, что сначала ему просто померещилось.

-Это ведь карта земель клина, насколько я разумею? – продолжил Камилло меж тем. Бонита инстинктивно потряс головой, что можно было расценивать как согласие. – Ну да, вот он, узкий треугольник Некоузья: здесь Край Мира, куда ходит Ленточкин трамвай, и военная застава, а вот сюда, в острый угол, мы едем… Так почему же на этой меркаторской карте имеется Антинель?..

-Очень хороший вопрос, мухняшка, – Бонита круто развернулся на каблуках, глядя в сторону трамвайной остановки. Слада, поджидая их у начала бульвара, неторопливо обходила по бортику пустой фонтан, держа руки в карманах.

-Вот только ответы на него все, как один, плохие…

-Вот-вот, – Камилло нахмурился, потом пробежал по карте взглядом, что-то выискивая.

-Хорошо хоть, Льчевска тут нет… видимо, дожи ещё обдумывают предложение Элен Ливали о распространении уз в городе. Как только отказала защита в Кронверке, она к ним просочилась и стала пропагандировать прелести жизни с лёгким электричеством...

-Так ты думаешь, Антинель возник на карте, потому что он под узами, и теперь привязан ими к Некоузскому клину? – Поль с живым интересом посмотрел на Диксона: его авторитет, начиная со вчерашней склоки в кафе, вырос в личном рейтинге Бониты раз в десять, если не больше. От мухняшки толку было куда больше, нежели от нервического и суетливого Леонарчика. Поль был уверен, что и в Кирпичное его можно брать безо всяких сомнений: свой человек, не подведёт.

-Да... Где-то с месяц назад, когда мы с Рыжиком вернулись из Берёзников, он должен был уехать в Антинель до следующих выходных. Но тем же вечером позвонил этот его ужасный Дьен Садерьер и заявил, что в Антинеле происходит какая-то неучтённая и непонятная ерунда, и что Рыжику туда категорически нельзя возвращаться. Видимо, в роли этой самой неучтённой и непонятной ерунды и выступили узы… – Диксон поёжился.

-Хе, нихреновая такая ерунда, – хмыкнул Поль, с некоторой претензией таращась на надпись «Антинель», мерцавшую в переплетении сетей дорог и трамвайных рельс на карте, где-то возле Никеля и Бараков. – Оп-па, а это ещё чего такое?

-Где? – сунулся ему через плечо Диксон. Поль помахал краем своего клетчатого шарфика на населённый пункт «Новые Черёмушки», расположенный тоже рядом с Бараками.

-А, я их знаю. Там пустырь с сорной травой и один новый дом торчит, как не пришей рукав… кобыле, – Камилло в последний момент вспомнил, что он интеллигентный, милый и всё такое. Тухлые враки – некоторые факты из своей юности Диксон не осмелился открыть даже Рыжику, потому что боялся его испортить… Пошевелив усами, Камилло подытожил: