- Дорога перекрыта.
Я незаинтересованно взял ключи с комода, отворачиваясь.
- Дилан, кажется это машина Сары – матери Каи.
Я взялся за ручку, медленно подняв глаза.
========== Глава 24. ==========
Мое тело ноет. Я чувствую, как что-то давит на грудь, словно душит меня. Открываю шире рот, глотая сухой воздух. Чувствую, что могу пошевелить кончиками пальцев. Глаза открыты, но ничего не вижу. Мгла. Звуки. Что-то пищит над ухом. Резкая боль в голове. Могу что-то разглядеть, но все ещё мутно. Много белого. Приходится щурить глаза. Моргаю, стараясь рассмотреть, где я нахожусь.
Палата.
Мое сердцебиение учащается, отчего противные пищащие звуки становятся громче, ускоряя темп. Дверь открывается, и в палату входит девушка в белом.
Может, я просто померла?
Но она улыбнулась мне, что-то говоря. Я плохо разбираю её слова, так что приподнимаю голову, но девушка возвращает меня на подушку. И теперь я понимаю, почему: мое тело пронзила боль. Сильная, но терпимая, словно всю мою кожу покрывает один синяк, и каждое движение отдается неприятными ощущениями во всем теле.
Я посмотрела в потолок. Гул в ушах. Кажется, могу отключиться, но резко вырываю себя из такого состояния.
Мама.
Сажусь, что приводит в шок медсестру. Девушка отчаянно старается уложить меня, но я сильнее, чем ей казалось. Я встаю на пол, шатаясь, но делаю шаги.
- Постойте, - просит девушка.
- Где моя мать? – я не могу обернуться, ведь начинаю чувствовать боль.
Прекратила дышать, когда ответа не последовало.
- Что произошло? – мой голос ослаб, а в голове начали всплывать отдельные картинки, отрезки недавнего прошлого, которые привели меня в ужас: пасмурное небо, дорога, ветер, черный автомобиль, визг колес, толчок, ощущение полета и темнота.
Машина врезалась с той стороны, с которой сидела мама.
Я все же повернула голову, смотря на медсестру:
- Где моя мать?
- Успокойтесь, она сейчас в операционной, - говорила она так, словно это способно расслабить меня.
- Она будет в порядке? – начала скулить я, удивляясь тому, как быстро физическая боль сменилась моральной. Девушка кивнула мне, кусая губы:
- Прошу, вернитесь в кровать.
Я перевела глаза на окно, за которым гремел гром. В отражении рассмотрела себя: синяки под глазами, разбитая губа, ссадина на лбу и щеке, рука перебинтована.
Выдыхаю и направляюсь в кровать. Мама. Неужели, она прикрыла меня собой? От этой мысли мне становится ещё хуже. Я легла, сильно сжимая глаза. Медсестра устало улыбнулась, накрывая меня:
- Поспите, как будут новости, я сообщу, - покидает палату, оставив меня одну. В помещение сразу становится не так светло, отчего по коже пробегает неприятный холодок. Глубоко вздохнуть не выходит. Грудная клетка болит. В животе покалывает. Железный привкус во рту вызывает тошноту.
Я прикрываю глаза, стараясь думать о хорошем, отгоняя противоположные мысли.
Я уверена, что с моей мамой все будет в порядке. Приоткрываю губы, начиная учащенно дышать. Глотаю комок в горле. Зрачки бешено забегали по комнате. Глаза накрыла пелена слез. Горячих.
Но, несмотря на все состояние в целом, я начинаю засыпать. Думаю, стресс сказывается на мне. Секунду спустя, я уже не могла мыслить, закрыв глаза полностью.
Резкий и оглушительный визг вырвал меня из, без того, тревожного сна. Я присела, оглядываясь: на дворе была ночь. Небо освещалось огромной, не характерной для наших мест, луной. Первая мысль была о матери. Медсестра так и не пришла с новостями. Я слезла с кровати. Ноги казались жутко тяжелыми, словно я шла в кандалах.
Вышла в коридор. Тут было темно и пусто. Абсолютно никого.
- Эй? – я сделала пару шагов, после чего послышался грохот двери. Обернулась: моей комнаты уже нет. Но я же выходила отсюда. Может, это из-за того, что я сильно ударилась головой?
Несмотря на всю странность этой ситуации, я продолжаю идти вперед по коридору, который, к слову, казался бесконечным. Не помню, чтобы он был настолько длинным. Но, что самое странное – я не чувствую боли. Мое тело словно плывет по воздуху. Кажется, что, чем дальше я захожу, тем становится лишь темнее. Но я продолжала путь, осматриваясь, в надежде встретить хоть кого-нибудь.
Остановилась, понимая, что вокруг лишь голые стены. Обернулась: впереди темный туннель. Осмотрелась по сторонам: стены. Начинаю паниковать, крутясь на месте. Кажется, стены начинают давить на меня. Я не знаю, куда идти. Туннель не заканчивается, а ноги становятся ватными. На мои глаза наворачиваются слезы. Чувство дикого страха охватывает. Я стараюсь продолжать мыслить. Давление. Расставляю руки, думая, что это поможет удержать стены. Начинаю задыхаться, всхлипывая.
- Эй! Кто-нибудь! – начинаю кричать, но почему-то шепчу.
Встаю боком, чтобы продолжать идти, но это становится невозможным, ибо стены уже давят по обе стороны на мою грудную клетку. Я не могу сдвинуться с места.
Боже…
Я начинаю рыдать, чувствуя хруст во всем теле.
- А! – из глотки вырывается вопль.
Резкий толчок, словно меня ударили в спину. Я шатаюсь, стараясь удержаться на ногах. Мой разум не отошел от шока. Глаза мокрые. Я выпрямляюсь: это коридор. Школьный коридор. Осматриваюсь, тяжело дыша. Мои глаза готовы вылезти из орбит, когда я узнаю свой шкафчик.
- Боже, что происходит? – я берусь за лоб, убирая волосы, и понимаю, что они завиты. Смотрю на себя: я в платье, которое оплатила Кейт для благотворительного вечера. Меня охватывает следующая волна паники и дикого ужаса. Но качаю головой, прикрывая глаза:
- Я сплю… Я просто сплю…
Слышу шаги позади.
Приоткрываю рот, начиная скулить:
- Я-я просто сплю, проснись же…
- Ммм, - мычание.
Дрожь прошлась по телу. Чувствую холод, что потоком слабого ветра гуляет по полу. Я босиком?
Выпрямляюсь, сжимая кулаки:
- Я сплю. Это сон, - мой голос тверд.
- Спишь, да?
Глаза открываются, когда я узнаю охрипший голос.
- Тогда это очень плохой сон…
Мое тело начинает трястись, а лицо корчится.
- Кая, спишь?
Не оборачиваюсь.
- Обернись, - он уже близко.
- Нет, - качаю головой.
- Обернись, Кая! – он начинает орать, разрывая глотку.
- Нет! – сжимаю глаза, крича в ответ.
- Кая! Посмотри на меня!
Я трясусь, но не разжимаю веки.
Тишина. Это молчание разъедает меня. Хмурюсь, стараясь прислушаться и уловить хоть какие-нибудь звуки. Медленно раскрываю глаза, начиная дышать, тихо сопя носом, боясь, что меня могут услышать. Стою на месте, не в силах пошевелиться. Кажется, слышу тиканье часов. Что это?
- Плохой сон, - резкий шепот на ухо. Я раскрываю рот, начиная вопить во весь голос. В глазах темнеет, но я продолжаю слышать его приглушенный смех.
- Кая!
- А! – я вскакиваю на кровати, начиная трясти руками, скидывая с себя одеяло. В моей голове все спуталось. Я продолжаю кричать, чувствуя, как меня стараются остановить. Но я не вижу. Ничего не вижу. В глазах лишь тьма.
- Кая! Это я!
Я часто моргаю, сильно сжимая глаза, после чего поворачиваю голову, судорожно трясясь. Дилан сидит на кровати, держа мои руки. Парень явно обеспокоен. Он облизывает губы:
- Это Дилан. Ты слышишь?
Я сглатываю, начиная глубоко дышать, словно все это время находилась под водой и теперь стараюсь отдышаться. Опускаю голову, открыв рот. Дилан наклоняется, пытаясь рассмотреть мое лицо:
- Ты как?
Мой рассудок светлеет, но ощущение присутствия чего-то ужасного не покидает меня. Мои глаза начинают закатывать, но я боюсь уснуть или потерять сознание. Вдруг я вновь попаду в тот сон.
- Кая? – Дилан потирает мои руки, дожидаясь моего ответа.
Я качаю головой:
- Ч-что ты тут… - вздыхаю.
- Успокойся, - он напряженно взглянул на меня. – Я приехал с отцом. Мы узнали об аварии.
- Моя мать, она…
- Отец пошел узнать все, успокойся, – его тон равнодушный, отчего мне становится не по себе. Я поднимаю глаза, смотря на него. Что-то в нем не так. Определенно не так.
