<p>
- Давайте, деваться некуда, - соглашаюсь я.</p>
<p>
Купив билет, я отправился в гостиницу – от путешествия по Москве у меня чертовски разболелась нога. В номере, приняв душ, я рухнул в постель, предупредив горничную, чтобы разбудила утром за час до вылета. Но неожиданно проснулся в десятом часу вечера и, по-моему, от голода. Так что в ресторан я попал в самый разгар веселья. Играл оркестр. Выписывала под него вензеля публика, но не густо. Свободные столики были. А общий тон вечерки задавала компания преимущественно молодых людей. Они собрались в глубине зала, островком. Мой официант по заявленному на лацкане белого пиджака имени Слава, эдакий изящный юноша с тонкими усиками, чудесно пахнувший парфюмом, принимая заказ, попутно поведал, что вот «нежданно-негаданно» нагрянули сотрудники одного из Московских НИИ, чтобы проводить своего коллегу в командировку, в Америку. И еще этот Славик предложил мне в качестве памятного сувенира, юную особу, некую Виолетту, скучающую за бокалом шампанского, через столик напротив. Но, по-моему эта самая Виолетта еще задолго до официального предложения начала пасти меня, считай с порога. И под ее назойливым взглядом я чувствовал себя неловко. От такого десерта я отказался, сославшись на недостаток времени, и если и омрачил этим Славу, то нежно. Я сразу перевел разговор на шумно провожающую сослуживца компанию.</p>
<p>
- Странно, не правда ли? Ребята отправляют человека в Америку из Внуково.</p>
<p>
- А может, здесь у нас погуляют и затем рванут в Шереметьево. К посадке, - предложил свою версию официант. – У нас дешевле и оперов нет.</p>
<p>
- Маневр прямо-таки впечатляет, - вяло согласился я и улыбнулся себе. – Уж чего-чего, а оперов у нас хватает везде.</p>
<p>
Впрочем, отужинал я спокойно. Скучающая Виолетта удалилась, не допив и второго фужера шампанского. Это был не ее день. Уходя, она сделала мне ручкой, точнее двумя пальчиками и я ее пожалел.</p>
<p>
Только после ресторана меня поджидала тяжелая ночь в гостиничном номере. Сна не было. Нагрянул Афган со всеми подробностями. И потом это все мало- помалу перекочевало в дрему, в эдакий полусон, полуявь. Обрывки воспоминаний своей чудовищной аранжировкой являли кровавые сцены: изуродованные тела, эдакий конвейер измученных страданием людей, в котором, к своему ужасу я находил и себя. Но весь этот адский мрак меня не будил, а наоборот, загонял вглубь, к еще большей мерзости. Впрочем, предстала почти подробно последняя стычка с «духами» по пути в Баграм, но в отличие от предыдущих картинок – эта оказалась мягче – такой щадящей отдушиной. Особенно когда я увидел дочь Маришку и старика Рериха. И только с появлением восточной красавицы Эммы, которая о чем-то со слезами на глазах умоляла меня, я начал выбираться из видений к свету. Веки наконец разлепились и предо мной возникло подернутое бледно-серым рассветом гостиничное окно.</p>
<p>
- Черт, и всего-то выпил две сотки коньяка, - в сердцах пробурчал я и отправился в душ. И хотя до регистрации и посадки была еще уйма времени, ни о каком продолжении сна не могло быть и речи. Так что, когда горничная явилась меня будить, она встретила сидящего в кресле и при полном параде офицера с журналом в руках. Поздоровавшись, с явным изумлением в лице, она только и молвила:</p>
<p>
- У военных свой будильник срабатывает точно.</p>
<p>
- Все зависит от обстоятельств, - слегка позанудничал я.</p>
<p>
… Регистрация и посадка – все как всегда. Слава Богу, хоть и май, но грозовые фронты в стороне от моей авиалинии. Так что «ноу смокинг» и пристегните ремни. Через каких-то пару часов я буду дома. Всего два часа – а сколько позади?! Возвращение всегда дольше, а если думать о том, откуда ты – вдвойне. Мыслей нет, то есть их так много, что не знаешь - какая из них важнее в данный момент. А чувство одно, но зато какое?! Всем чувствам чувство! Я еду с войны, я живой, живой, черт возьми! И вот уже под крылом самолета я вижу знакомые улицы и проспекты города моей любви.</p>
<p>
На привокзальной площади шустрый таксист со знойным именем Аганес подхватывает мою дорожную сумку и под названный мною пункт назначения лихо берет «под козырек» черной своей копны.</p>
<p>
- Афган, командир?</p>
<p>
- Он самый, - согласно киваю я и сразу перевожу разговор. – Мы сможем по пути купить цветы?</p>
<p>
- Это без проблем. С цветами у нас напряженки нет, - все-таки чертовски весел этот Аганес. И немного поныряв в дорожной толчее и лихо откупорив пару дорожных пробок в центре, подгоняет к цветочному пятачку. Ну, сплошь из своих соотечественников. – Пожалуйста. Розы на любой вкус и цвет.</p>
<p>
- Пусть будут розы. Но только не красные, - вздохнул я.</p>
<p>
– Понял. Тогда будут белые, - решительно открывает дверцу Аганес. Я даю ему деньги. – Все сделаю в лучшем виде, капитан.</p>
<p>
Розы Аганес выбирает придирчиво. Со своими соотечественниками здоровается в обнимку. И каждый предложенный вариант обсуждается на языке Кавказа темпераментно. И вот, наконец, он вручает мне цветы – ну просто роскошный, на длинных ножках букет в целлофановом блеске.</p>
<p>
- Ну как формат, командир?! Люби не хочу. Еще и со скидкой, - так и фонтанирует радостью жизни этот Аганес. А запах… - и уже в салоне и уже серьезнее, говорит. – После Афгана, да? Рай! Кстати, если есть валюта, можно маленько-хорошенько отовариться к столу. Тут одно местечко имеется. Ну, там виски, икорка разная… Дефицит для своих.</p>
<p>
- Спасибо, дорогой. С этим все в порядке, - отвечаю я. В самом деле, мои провожающие ребятишки прибомбили мне в Ташкенте спецпаек с полным арсеналом деликатесов. Тут я был спокоен. А бутылочку хорошего армянского коньяка мне презентовал сам начальник госпиталя. И заметил еще, хитровато: «Как коллега коллеге». Надеюсь, у моей суженой найдется что-либо в праздничное «ДП», помнится, хозяйкой-то она была запасливой, - подумал я уже в откровенном нетерпении. Сегодня четверг. Можно устроить вечер на двоих, так просто «вечер на двоих». А официальную встречу с друзьями на выходные… Сладкие мысли еще сильнее озаряет голос знойного кавказца.</p>
<p>
- Прибыли, командир. К какому подъезду подавать?</p>
