Неважно, как жарко было снаружи, в подвале всегда царила прохлада: постоянная температура защищала хранившееся тут драгоценное вино.

Подвал был оборудован в пещере, вырытой в горе Хауэлл несколько десятилетий назад. Ребенком Катерина часто убегала из дома, пряталась здесь, набрав книг и покрывал, и зачитывалась допоздна, пока мама или Рафаэль не находили ее. Пещера всегда служила ее убежищем, но сегодня что-то здесь было не так.

«Это просто нервы».

Хотя, возможно, волнение накатило на нее оттого, что пещера хранила воспоминания о Санто. Девушка оглянулась вокруг, раздумывая о том, как ей будет не хватать этого места.

На улице завыл Винцо.

Катерина прошла мимо рядов дубовых бочек, прислоненных к стенам подвала, – по холодному каменному полу мягко шлепали подошвы теннисных туфель. Она пробежала пальцами по гладким драгоценным поверхностям бочек из французского дуба, каждая из которых была помечена. Маркировка на крышках определяла место происхождения леса, из древесины которого изготовили бочку, ее объем, название компании-производителя. Алье, Вогезы, Тронсе – на каждой бочке было отмечено, в каком именно французском лесу произрастало использованное для его изготовления дерево.

Дуб после обжига источал ароматы ванили, гвоздики и других специй, что придавало уникальные ноты их вину. Они были одними из немногих виноделов в Калифорнии, настаивавших на использовании таких дорогих бочек.

Катерина миновала ряды шардоне, на производстве которого также специализировалась винодельня. Бутылки покоились под наклоном, идеальным для созревания вина. Затем девушка вернулась к бочкам с каберне.

Когда родители иммигрировали в США, ее мать привезла с собой саженцы винограда, произраставшие когда-то на ее семейном винограднике в Бордо. Катерина подумала о том, как бережно мама относилась к саженцам, как выхаживала их после путешествия из Франции в Италию, а затем через Атлантический океан в Америку.

По привычке девушка стала на колени, проверяя, не текут ли бочки. Нет, все сухо.

– Buongiorno[7], Катерина.

Она вскрикнула, испуганная появлением Санто. Затем перевела дух, пытаясь прийти в себя.

– Ты мог бы предупредить меня, – выдавила она наконец.

Девушка была уверена, что Санто уехал, но он, скорее всего, ночевал в коттедже Рафаэля в Миль Э’Туаль.

А она вчера весь день провела с Джулианой. Почему он не уехал?

– Свет горел. – Санто поколебался. – Мы давно не виделись, – его баритон понизился еще на одну октаву. – Хорошо выглядишь, Кэт.

Девушка сделала шаг назад, стараясь держаться подальше от его магнетического биополя. Даже в полумраке ярко-голубые глаза Санто сверкали двумя сапфирами на фоне загорелой кожи, разбивая в пух и прах оборону вокруг девичьего сердца. Впрочем, как и всегда. Хлопковая рубашка и голубые джинсы плотно облегали его крепкое мускулистое тело. Она сглотнула, внезапно занервничав:

– Почему ты здесь?

– Меня хотел видеть Рафаэль. – Он остановился, всматриваясь в ее лицо, словно желая запомнить каждую его черточку. – Кроме того, Джулиана позвонила мне и заявила, что я должен присутствовать на приеме для виноторговцев. – Он увлажнил свои полные губы. – Если не хочешь, мы можем не говорить, но думаю, никто не будет против, если я возьму пару бутылок вина. Я хотел пораньше выехать в Дэвис.

Катерина не знала, что ответить. Она уставилась на этикетки бутылок, которые он держал в руках. «Каберне Хауэлл» 1953 года.

– Этот купаж мы создали вместе, – наконец выдавила она, касаясь этикетки. – Я тоже пришла за ним.

– Тогда держи эти. – Он протянул ей бутылки. – Хочу, чтобы ты знала – это было лучшее лето в моей жизни.

Катерину охватила дрожь. «Тогда почему ты не отвечал на мои звонки?» – хотелось ей закричать.

Она отвернулась, желая скрыть боль в глазах.

– Винцо пошел за тобой. Он вообще ведет себя как-то странно. – Санто с любопытством посмотрел на нее, затем кивнул. – Даже не знаю, что на него нашло. – Он остановился и провел пальцем по шву на бочке с вином.

Отчаяние Катерины было столь сильным, что стало практически осязаемым. Ей хотелось убежать, как тогда на вечеринке, но ноги не тронулись с места. Она вздернула подбородок, словно защищаясь, но при этом будучи не в силах отрицать своих чувств к Санто. Сколько она себя помнила, он был слишком важной частью ее жизни.

Санто родился в Монтальчино, и вскоре его родители умерли. Еще маленьким мальчиком он переезжал от одних итальянских родственников отца к другим, а в какой-то момент его послали к очередным родичам в Нью-Йорк. В возрасте десяти лет он приехал в Миль Э’Туаль и поселился у старшего кузена Рафаэля, который заменил ему отца.

С момента встречи Катерина была заинтригована этим человеком. Ее привлекали эта независимость, мягкий итальянский акцент, густые темные волосы, волнами спускавшиеся к воротнику.

Она учила его английскому, он ее – итальянскому. Однажды он умертвил воображаемых ею драконов возле входа в пещеру. Когда Катерина вспоминала, как они были близки, неугасающая боль сжимала ее сердце. Все было замечательно, пока не вмешалась Ава, назвав ее отношения с Санто неподобающими.

«Ты превращаешься в молодую даму, – сказала мать тогда, – пора оставить детство и детских друзей».

К тому времени Катерина уже поняла, что мать подразумевала Санто, а не Джулиану. Санто – рабочий, мальчик без семьи. Неприемлем для ее матери.

А теперь неприемлема и она!

Удовлетворенный качеством шва на бочке, Санто встал и изучающе посмотрел на девушку. Воцарившееся молчание стало неловким.

– Я думала, ты уже женат, – сказала она и тут же пожалела о своих словах.

– Брак – важное обязательство на всю жизнь. Я отношусь к этому серьезно, cara.

Cara. Катерина с внезапной слабостью в коленях вспомнила тот последний раз, когда он произнес это ласковое слово, обращаясь к ней.

– А ты? Я видел тебя с Тедом на вечеринке. – Он не отводил от нее взгляда своих выразительных глаз, и она почувствовала горечь в его голосе.

Катерина покачала головой. По какой-то причине она не могла говорить. Все, что она мечтала высказать ему за прошедшие два года, те злые слова – все вдруг исчезло. Она просто наслаждалась его присутствием.

Санто протянул руку и дотронулся до ее щеки.

– Ты сможешь когда-нибудь простить меня за то, что набросился тогда на тебя?

– Но ты не набрасывался… – Их желание было обоюдным. Невольно она прижалась щекой к его ладони, источавшей тепло. Как часто она жаждала его прикосновения! Его и только его. Но он отказался от нее. Жалела ли она о том, что занималась с ним любовью? Сначала, когда не могла с ним связаться, часто жалела, но после рождения Марисы – никогда, несмотря на то, что трудностей прибавилось.

В горле стал комок, и она отступила на полшага назад.

– Я звонила тебе, писала! Много раз!

Санто тяжело моргнул.

– Знаю.

– Тогда почему не отвечал? Почему не перезванивал?

«Почему бросил меня?» Но ответ она уже знала. Если бы он любил ее, то никогда бы не разорвал отношений. Боль пронзила ее с новой силой.

– Мне очень жаль, Катерина. – Ответ прозвучал устало.

Сделанного не воротишь. И скоро она уезжает в Италию. Катерина качнула в руке бокал, который он ей протянул, и попыталась скрыть выражение муки, написанное на ее лице.

– Почему ты убежала от меня на вечеринке?

Нахлынули эмоции. С чего начать? Слова застряли в горле. Она молчала.

– Значит, это все. Прощай. – Санто развернулся, собираясь уйти.

Катерине очень хотелось его окликнуть, кинуться за ним, рассказать все, что было на душе, и сообщить о ребенке. Но она не смогла выдавить ни слова, а ноги не сдвинулись с места.

Она стояла столбом, наблюдая, как он уходит, и вдруг услышала глухой грохот, походивший на звук подземного поезда, будто мчащегося прямо к ним.