— Ой ты, мама родная! — охнула Рита и прикрыла рот руками.

Голдин укоризненно посмотрел на нее. Обращаясь к Карлову, сказал:

— Мне надо срочно на завод. Рита, закончишь печатать не уходи. Можешь понадобиться. И вы, братцы-толмачи, тоже.

— Мы едем с вами, — проговорил Карлов.

Через пять минут дежурный джип мчал Голдина, Карлова и Митеньку на завод…

Раздеев и Картенев меж тем подготовили обзор местной прессы. Едва успев вычитать его после машинистки, сразу же направились в ресторан отеля. Они торопились к ленчу. На этот ленч Виктор еще неделю тому назад по телефону из Дели пригласил несколько журналистов Бхилаи во главе с президентом их ассоциации и чиновника по связям с прессой из аппарата генерального директора завода. Внизу, при выходе из кабины лифта, они столкнулись нос к носу с Робертом Дайлингом. Американец сделал вид, что он не знаком ни с Раздеевым, ни с Картеневым.

Когда Дайлинга унес лифт, Раздеев и Виктор удивленно посмотрели друг на друга.

— Директор ЮСИС — в Бхилаи? Именно сегодня?! — тревожно проговорил Раздеев.

— И притворился, что не узнал. А ведь недавно у нас на приеме был, сказал Виктор.

— Чудеса в решете! — воскликнул Раздеев.

Он быстро подошел к дежурному администратору, что-то спросил. Кивнул.

— Так вот, дорогой мой Виктор Андреевич, — говорил Раздеев, пока они шли к ресторану, — первый секретарь американского посольства и директор ЮСИС в Индии господин Роберт Дайлинг прибыл в Бхилаи вчера и через час отбывает в Дели…

Да, это действительно был Дайлинг. Он по-прежнему делал все, что от него требовалось. И делал, как всегда, хорошо. Получив от своего посла поручение, он тотчас выехал в Бхилаи. там встретился с одним из завербованных лидеров правых профсоюзов завода. Они детально обсудили, как лучше организовать забастовку. Обсудили, что необходимо для этого предпринять. Дайлинг передал лидеру миллион рупий. И вот забастовка началась. За полтора часа до прибытия Неру. И главы русской правительственной делегации Никиты Хрущева.

Ни сам Дайлинг, и никто другой еще не знают, что через день после возвращения Роберта в Дели из Бхилаи с ним произойдет длительный тяжелый припадок. Он перестанет узнавать даже хорошо знакомых ему людей. Беспрестанно перепрятывая вырванный из иллюстрированного журнала лист с рекламой только что отчеканенных монетным ведомством США юбилейных долларов, он будет с опаской бормотать при этом: «Всюду воры!.. Я сам доложу обо всем Джону Кеннеди».

Под присмотром двух младших дипломатов Дайлинга отправят в Штаты, где за ним захлопнутся двери частной клиники для душевнобольных. Журналисты Дели будут теряться в догадках о причинах столь внезапного умственного расстройства шефа ЮСИС. В конце концов восторжествует ловко подброшенная Тэдди Ластом в пресс-клубе версия «о непомерных в последнее время возлияниях мистера Дайлинга»…

В ресторане никого из ожидавшихся журналистов не оказалось. Раздеев и Виктор обсуждали, почему могли опоздать приглашенные. Прошло двадцать минут. Тридцать. А журналисты все не появлялись. Раздеев заметно нервничал. Ел неохотно.

«Черт бы их побрал! — зло думал он. — Только не хватает, чтобы сорвалась пресс-конференция. не лежала душа к этой поездке… Сидел бы, уточнял план культурного обмена. нет, сам напросился!..»

Неслышно подошел официант. Протянул Раздееву на подносе записку:

«Срочно приезжайте с Картеневым на завод. Мы в конторе третьей доменной. Карлов».

«Загадочки загадывает, — хмыкнул про себя Семен Гаврилович. Ребусами забавляется, позвонить не может!».

Мрачные думы Раздеева прервал знакомый бас:

— господин советник, господин пресс-атташе, счастлив засвидетельствовать свое глубокое почтение в самой, так сказать, колыбели индийско-советской любви и братства на металлургической основе!

Перед Раздеевым стоял, посмеиваясь, Раттак. наклонившись к Картеневу и понизив голос, он доверительно прошептал:

— Прибыл на главную церемонию. По рекомендации высших сил!

Воздев руки к потолку, он постоял так несколько секунд, закрыв глаза. Улыбнулся и, направляясь к выходу, сообщил дружелюбно:

— Скоро увидимся!

— Веление времени! — торжественно произнес Раздеев, глядя вслед Раттаку. — Даже такие, как этот, меняются. Радикально!

Виктор промолчал.

Раздеев и Виктор ехали в машине к заводу. В ушах свистел жаркий ветер. перед въездом на завод возвышалось мрачное, серое здание. В нем размещалась дирекция. Раздеев послал туда Виктора — на связь, на всякий случай. Сам же направился к домне.

А кортеж машин Неру и Хрущева приближался к Бхилаи. О забастовке им было уже известно. Правда, были неясны подробности, столь необходимые для того, чтобы решить, что же делать дальше.

Неру распорядился сделать остановку в последнем перед Бхилаи уездном центре: перекусить, уточнить обстановку. Напряженность висела в воздухе. О ней свитедельствовали поминутные появления и исчезновения в центральном холле правительственного гестхауза адъютантов и секретрей премьера Индии. И беспрестанные телефонные звонки в соседних комнатах. И сурово-выжидательный взгляд Неру. И решительные жесты готового к любому развитию событий Хрущева.

Появился Бенедиктов. Подошел к столику, за которым сидели Неру с Хрущевым и переводчик.

— Я думаю, лучше всего мне отправиться вперед и с завода связаться с вами, — предложил посол.

Неру пожал плечами:

— Согласен. Может быть, послать кого-нибудь из моих людей? Хотя там уже находится министр строительства…

— Если господин премьер не имеет возражений, пусть едут двое Бенедиктов и глава ГКЭС Сергеев, — предложил Хрущев.

— И господин Маяк со своим помощником тоже, — сказал, помедлив, Неру. После ухода Маяка и Раджана с двумя русскими он стал еще сумрачнее. Молчал. Думал: «Людей я понимаю строителей. Для них — это жизнь или смерть… Но руководство „Индиа стил лимитед“?! Ведут дешевую политическую игру. Тоже хотят поссорить нас с русскими. Ведь могли же объявить об увольнении не вчера, а завтра…»

Подъехали к заводоуправлению. К машине быстро подошел Виктор.

— Что профсоюзные боссы? — прерывисто дыша, словно он долго и быстро бежал, спросил Бенедиктов.

— Все на заводе, Иван Александрович.

— А директора?

— Тоже здесь.

— Тогда сделаем так. Ты, Сергеев, идешь к администрации. И господин Маяк тоже. Я еду к профсоюзникам. Вы, — взгляд на Виктора, — со мной!

— Ваше превосходительство, мы — тоже с вами, — твердо сказал Маяк.

Машина с Бенедиктовым, Виктором, Маяком и Раджаном рванулась было к центральному въезду на завод. Но охрана отказалась их пропустить: нельзя, забросают камнями, машину разнесут вдребезги.

— Давай в объезд! — крикнул Бенедиктов. И шофер-индиец, словно он понял сказанное русским, помчался к боковым воротам…

В обеденный перерыв Кирилл зашел в контору. есть ему не хотелось. И он решил не ездить в заводскую столовую. Напившись охлажденной воды из бойлера, уселся в кресло, вытянул ноги и задремал.

Сквозь дремоту он слышал чьи-то голоса, шаги. Звонил телефон. Кто-то кричал: «Едем в заводоуправление. Сюда подъедет советник Раздеев!..» Затем все смолкло…

Кирилл открыл глаза. В конторе никого. В окно ярко светило солнце. Снаружи доносился какой-то странный смутный гул. Он нарастал, словно волна цунами. Дверь конторы распахнулась. Вбежал человек. Кирилл узнал Раздеева.

— Громят завод! — крикнул Раздеев. — Могут убить! Что делать? Что делать?!

— Погодь паниковать, сов-ветник! — Кирилл поднялся, легко отстранил Раздеева. Вышел из конторы.

Огромный заводской двор был запружен рабочими. Людская волна неудержимо двигалась к домне. Искаженные злобой и ненавистью лица. руки, сжатые в кулаки. У многих в руках — палки, железные прутья. Распахнутые, забрызганные маслом и мазутом робы. Молодые парни и девушки. Пожилые люди. Женщины с детьми на руках.

«Сила! рабочий класс поднялся! — с гордостью, перехватившей горло, подумал Кирилл. И — с горечью: — Да не туда! Не против того поднялся! Не ломать-то надо. Эх, ма!..»