- Люциус, тогда почему ты не можешь перемещаться между своими портретами? Зачем тебе их два?

- Драко? Как ты посмел появиться здесь после своих слов и действий? Где грязнокровка?

- Я тебя предупреждал о «грязнокровках» – от озорства Драко, которое было еще совсем недавно, во французском домике, не осталось и следа. Его глаза горели ненавистью к человеку, точнее только его изображению. Голос был холодный, как лед. – И я кажется спросил, почему у тебя два портрета?

- Почему я должен тебе отвечать? Ты предатель всего рода Малфой. Ты недостоин быть не только быть моим сыном, но и вообще быть наследником такого рода.

- Люциус, ты сам только перестраховка рода для обеспечения своего продолжения. А еще, ты просто говорящих портрет. Как думаешь, если уничтожить один, второй также исчезнет?

- Ты не посмеешь.

- Хочешь убедиться? После всего того, что ты делал с моей мамой, ты не заслуживаешь даже своего продолжения на клочке бумаги, а не то, что целого портрета. Ты знаешь, что она имела свою комнату в замке, где также сохранила себя в портрете, причем простом, маггловском. А еще, она оставила для меня некоторые воспоминания, точнее всю правду о своих чувствах к тебе и твое отношение к ней. Она тебя любила, а ты... – с отвращением выплюнул сын.

- Малфои не умеют любить. Нам не известны такие чувства.

- Тебе нет. А вот Арманду и Люциусу І? Мне?

- Драко... откуда... ты...

- Я знаю наконец-то все! И твое отношение к Нарциссе, даже тогда, когда она была беременна мной, и историю нашего рода, и свою роль в ней. А ты, если хочешь остаться хотя бы в виде портрета, потому вряд ли в воспоминаниях, то подумай об изменении своего отношения ко мне и к Грейнджер. Потому что о ней, я не шутил.

- Драко, но она грязнокровка! Ты чистокровный колдун... ты не можешь...

- Я тебя предупреждал! – Одним взмахом палочки парень поджег нижний край рамы, от которого тут же начало тлеть полотно. Черная Копоть поднималась выше. – А я думал, не получится! – ухмыльнулся он.

- Драко! Драко! Как ты смеешь! – Визжал Люциус.

- Акцио, Оборотное зелье. – Хозяин дома, не обращая внимания на крики с портрета взмахнул палочкой и тут же увидел, как с полки на стене вылетела колба. Умело поймав ее, он бросил взгляд на портрет, который почти уже на половину почернел. – Тебе в этот раз повезло, я спешу к Грейнджер, которая, кстати, находится в доме, который ты когда-то подарил маме. Мы планируем небольшие покупки в маггловской Франции, и это именно она предложила мне измениться, чтобы меня не поймали Авроры, которые сейчас охотятся за тобой и мной – и развернувшись вышел из кабинета.

Уже в коридоре, он нарочно пошел той стороной, которой они спускались с Грейнджер, чтобы проверить, произошло ли что-то со вторым портретом Люциуса. И как оказалось, он также был обгоревший, а сам бывший хозяин с яростью в глазах молча смотрел на сына.

- Ну, как ты мог сделать такое с портретами разберется и объяснит Гермиона – умышленно сделав ударение на этом слове, Драко сделал и паузу, чтобы услышать реакцию, но так ее не было, то он продолжил: – А тебя я ненавижу, и буду говорить это каждый раз, как только буду видеть.

Развернувшись в другую сторону, слизеринец сорвался с места и побежал. Сбежав по лестнице, он снова оказался в комнате с камином, у которого уже стояла эльфийка. Забрав короткий и темный волос, и даже не спрашивая, где именно ее достала слуга, он приказал убрать дом, изменить во всех комнатах шторы на цвет на несколько тонов ярче тех, какие они есть сейчас. А еще в доме нужно поставить вазы с розами, которые выращивала мама. Эльфийка от услышанного была и поражена, и счастлива. Но и это, Драко было безразлично. Мыслями он был возле своей девушки, скорее всего была еще в ванной, а что она там делала... остается только догадываться. Он чувствовал, что его просто притягивает к ней. Ее губы, ее руки, ее тело, ее движения, даже ее дыхание – все показывало, что она чувствовала то же самое. По телу пробежали мурашки от возбуждения. Еще ни одна девушка не вызывала таких ощущений в нем. Но при всем этом, она выглядела так неуверенно, краснела при всяком воспоминании или намека. О, Мерлин, неужели Грейнджер... Неужели он может быть у нее... первый...

Драко открыл глаза. Он был в камине французского дома, и в комнате никого не было.

- Анс! – В комнате появилась эльфийка. – Юная леди еще не выходила?

- Нет, мой хозяин – пропищала слуга.

- У меня будет такой приказ, при ней ты будешь называть меня только Мистер Малфой, а ее Юная Леди, поняла – создание кивнуло. – А еще, когда тебя будут звать, ты будешь появляться только перед дверью, и, прежде чем зайти, будешь спрашивать разрешения. Понятно? – Снова кивок. Как бы ему не было приятно наблюдать за реакцией гриффиндорки «когда их застукивают», но будущие «обстоятельства» между ними могут вызвать смущения и у него. О, Мерлин, неужели я допускаю, что у меня может вызвать что-то смущение и перед кем? О, Грейнджер, ты даже без магии сводишь меня не хуже любого Империо. Кстати, о Империо.

Быстро подойдя к двери ванной, он постучал.

– Малфой, я уже выхожу – послышалось из-за них от Гермионы. Все то время, что она провела здесь, она стояла перед зеркалом и рассматривала себя. Она не считала себя красавицей, она не была нужного уровня не только по статусу крови, своему статусу в магическом мире, для Драко, она просто не могла поверить, что он, такой красивый, с такими возможностями, выбрал ее и изменился ради нее. Она улыбалась, вспоминая его детские выходки. Она снова краснела, вспоминая его намеки. Она злилась на себя же, что не только согласилась, но и сама же предложила другой вариант его авантюры. Неужели он не понимает, какая опасность нависла над ним? Что будет, когда их поймают работники Министерства? Если в прошлом году она так сильно волновалась за Гарри и за его безопасность, то теперь так же сильно она волнуется за Драко. Что будет с ними? Что будет с ней, когда о «них» узнает магический мир, а самое главное, Гарри? Тогда, на Рождество, во время этого танца, она была убеждена, что друг примет любое ее решение, любой ее выбор. Но будет ли это сейчас? Ох, Мерлин, помоги, чтобы и эти ее приключения закончились счастливо для всех.

Когда она вышла из-за двери, Драко стоял с протянутой рукой, в которой был флакончик с довольно знакомым веществом.

- Но это еще не все.

- Ты об этом? – Спросил он открывая вторую ладонь, в которой была короткий и темный волос.

- Один?

- А зачем меняться тебе? Охотятся же за мной.

- Малфой, ты так спокойно об этом говоришь.

- О нет, вовсе не спокойно. Ты посмотри на этот волос – он темный. А это значит...

- О, я жажду это уже увидеть. Откуда ты, кстати, ее взял?

- Я попросил у эльфийки.

- Попросил?

- Да, я попросил. Я пообещал тебе. А еще, ты больше не услышишь «хозяйка» или «хозяин», ну, если, конечно, сама не захочешь.

- Точно не хочу.

- Тогда что, вперед!

Быстрым движением Драко открыл бутылочку и бросил туда волос. Жидкость забурлила. Парой глотков он выпил ее содержимое и замер в ожидании трансформации. И та не замедлилась. Всего за пару секунд он начал меняться – рост начал уменьшаться, волосы темнеть и закручиваться в густые и короткие кудряшки, тело явно добавляло в весе, щеки и губы распухали, но и не это было худшим из тех изменений, которые Драко видел и чувствовал в себе – кроме волос... темнела кожа. А через минуту перед глазами Гермионы появился чернокожий, низенький и пухленький парень с огромными глазами. Больше удержаться она не могла. Ее смех разорвал тишину в комнате, и она практически села на землю, не в силах сдержать смех, который новыми приступами вырывался из нее при виде того Драко, в которое превратило его Оборотное зелье.

- Что она натворила? Она... – Драко был не менее поражен за девушку, но веселья у него это явно не вызвало. – Она нашла мне волос брата Блейза.

- У него... есть брат? – Сквозь смех едва проговорила гриффиндорка.