Мистер Уизли, даже при всем своем желании, не мог все время быть дома и поддерживать семью в тяжелые времена. Работа и повышение в Министерстве магии требовали его присутствия каждый день в Лондоне. Миссис Уизли совсем забросив домашнее хозяйство, готовку и опеку над другими членами большого семейства, большую часть дня проводила сидя на лавочке сада. Она неотрывно смотрела на волшебные семейные часы, где стрелки уже не держались на уровне «смертельная опасность», а были разбросаны по всему циферблату, кроме единой... стрелка с надписью «Фред», с отломанным кончиком, где когда-то была крохотная колдография сына.

Сам сад так зарос сорняками, что садовые гномы, даже не прячась, бегали между обгорелыми остатками деревьев или нагло спали на виду, даже не боясь, что их побеспокоят и выдворять вон. Даже Рон, что всегда казался довольно сдержанным ушел в себя, он часами мог молча наблюдать за проказами гномов, в потом мог просто исчезнуть, а по возвращении, не дав никаких объяснений, заваливался спать. Семейных посиделок и тем более запахов еды, что смешивались множеством разновидностей тоже уже не было.

Пытались продолжать жить дальше Джинни, Билл, Чарли и даже раскаявшийся в последний момент Перси, однако все попытки растормошить родных были тщетные. И сколько это еще продолжалось бы, никто не сказал наверняка, если бы не один с виду обычный вечер. Как и всегда после возвращения с работы, Артур Уизли пошел в сад и забрал жену в дом. Посадив её в кресло, он предпринял очередную попытку поговорить, а она как и каждый раз сделала вид, что слушает, держа в руках чай, что давно остыл. Однако одну и ту же картинку вечера вдруг изменила зеленая вспышка в камине.

- Билл? – первой спохватилась Джинни. – Что-то случилось? Почему ты вернулся так поздно?

- Мама, – сын подошел к Молли и посмотрел ей прямо в глаза. – У нас для тебя, и вас всех, есть новость.

Но женщина никак не отреагировала.

- Билл? – в голосе Артура послышалась тревога.

- Папа, все хорошо. У нас с Флер… будет ребенок. Она беременна. Я только что узнал, и она сразу же приказала сообщить Вам, а сама отправилась к своим родителям.

- Что? – Молли резко подорвалась с кресла на ноги. Часы упали с колен. – Билл, и ты позволил ей в таком состоянии перемещаться через камин? Ты что, не знаешь как это опасно?

- Мама! – все, кто был в комнате просто ахнули от удивления.

Это была словно не та Молли, которой она была в последний месяц. Женщина вдруг искрение улыбнулась, а потом кинулась на шею сына, что за один миг стал старше на несколько лет. Через несколько секунд, выпустив парня из объятий, она молча подняла часы и уверенно подошла к стене, к месту, где магический предмет интерьера был всегда. Все были просто в шоке от такого резкого изменения, но именно поэтому каждый боялся нарушить этот чудесный миг.

- Дорогие мои, простите меня, – сипло сказала женщина, когда повернулась к своим родным, в её глазах уже стояли слёзы. – Я была так не справедлива к вам.

Огромное семейство бросилось к женщине. Начались безумные объятия, смех и, конечно же, слезы. Но в этот раз уже слезы радости. На шум, со второго этажа спустился Рон, с озадаченным выражением лица он подошел ко всем и сразу же был заключен в объятия мамы. В камине снова вспыхнуло зеленым и оттуда вышла Флер.

- Билл? – тихо спросила девушка, выйдя из камина, но, не понимая, что происходит, просто осталась стоять на месте.

- Флер, моя девочка, – Молли выбежала из тесного круга и быстро зашагала к невестке. – Поздравляю!

Две женщины обнялись и заплакали. Вытирая слезы друг друга, они о чем-то очень тихо перешептывались, а позже, взявшись за руки, пошли на второй этаж дома. А шесть человек так и остались стоять в гостиной.

- Куда это они? – спросил Рон.

- Сейчас увидим, – Артур устало сел в кресло.

Все остальные последовали его примеру. При всей бешеной скорости развития событий за последние минуты, никто не осмеливался сказать хоть слово. Только рыжая и длинноволосая красавица Джинни закружилась по комнате со словами «Наконец-то, наконец-то, наконец-то», а все сопровождали её радостными взглядами. А через несколько минут где-то с верхних этажей «Норы» послышался крик.

- Би-и-и-лл! Ты же не будешь долго думать, кого ИМЕННО выбрать крестным для своей дочери или сыночка, правда? – на лестнице показался улыбающийся Джордж, который перескакивал через две ступеньки и быстро спускался вниз.

- Конечно же нет, братец, – парень с шрамом на лице вскочил с дивана и обнял ещё одного рыжего Уизли. – Думаю, никто и не будет против.

В комнату вошли Флер и Молли, которые обнимались и все ещё плакали. И опять вся большая семья обнялась. В «Норе» в один миг возродилась жизнь. Каждый из большого семейства в ту секунду думал о погибшем Фреде, но новость о пополнении заставила отпустить свою боль. Никто и никогда не забудет озорного мальчика, который хоть и не был рядом физически, но был в сердцах каждого. (А уже на второй день Джордж снова решился переступить порог их с Фредом магазина вредилок и восстановить его во имя брата, ради светлой памяти о нем.)

После долгих и счастливых прощаний, когда, наконец-то гостиная «Норы» опустела, и все пошли спать, а из маленького окошка на третьем этаже выскочила яркая грациозная лошадь со счастливой весточкой в Лондон.

После окончания всего кошмара, Гарри отказался возвращаться на Привит-драйв, да и вообще решил не сообщать родственникам, что опасность миновала. Его законным и уже полностью безопасным домом, стал дом 12 на площади Гриммо. Хотя он и дальше был невидим, чары доверия были сняты и теперь все, кто знал об этом доме, могли легко сюда попасть. Больше Гарри не боялся нежданных гостей. Орущий гобелен хозяйки не удалось снять, но другие портреты в коридоре были осторожно сняты и снесены в подвал. А когда люстра и подсвечники в длинном холодном коридоре наконец-то засияли чистотой и светом, это так разозлило старую Вальбургу, что она сама развернулась спиной и больше никогда не сказала даже слова. Впоследствии гобелен и вовсе был завешен, чтобы не портить настроение при созерцании обшарпанной спины портретной дамы, а отрубленные головы эльфов были выброшены.

Мрачные комнаты также поменялись: серые стены превратились в нежно-зеленые, желтые и розовые, тяжелые бархатные шторы заменила легкая полупрозрачная тюль, старая мебель чудом стала новой, лакированные поверхности засверкали от блеска. Единственными не измененными комнатами остались комната Регулуса, Сириуса и комната с семейным гобеленом, единственное, что сделал Гарри – это на выжженных черных местах, прикрепил обычными кнопками колдографии Сириуса, Андромеды, Тонкс и маленького Тедди.

Всего на уборку беспорядка, что оставили после себя Пожиратели, которые после раскрытия тайника выискивали в доме возможные следы трех беглецов, ушло почти две недели. И то, только благодаря Джинни, которая как оказалось, много переняла от своей мамы и хорошо преуспела в домашних делах. Она оживила дом, что вновь задышал роскошью и богатством аристократической семьи.

Гарри совсем не чувствовал себя здесь комфортно, даже в сравнении со своим чуланчиком под лестницей или маленькой комнатой Дадли, которую ему выделили, узнав, что он волшебник, но мысли грела лишь память, что здесь когда-то жил Сириус, его крестный отец, а ещё, здесь множество теперь уже светлых, чистых, безопасных и открытых комнат для всех его друзей. Их пока было не так и много, но и те, что посещали площадь Гриммо, отмечали трансформацию старого дома, а на все жалобы хозяина наоборот отмечали, что «теперь известному Гарри Поттеру не подобает жить просто».

После того, как он сломал и выбросил бузиновую палочку, вместе с Роном и Гермионой он вернулся в Большой зал школы. Только взглядом встретился с Джинни, но это передало друг другу все то, что так долго они не могли сказать вслух, все то, в чем сначала так боялись, а потом просто не имели возможности признаться. Вернулись в «Нору» они уже за руки.