«Everything Goes Black» в исполнении того же Skillet .
(хотя настоящие эмоции думаю, что откроются в следующий главе)
====== Глава 35 ======
Музыка, что “играла” в моей голове, когда я писала главу:
Skillet – Comatose
Laffe – Tell My Why
30 Seconds To Mars – A Modern Mith
Evanescence – My Heart is Broken
Scorpions – I’m still Voling you
«Я знал, что из кабинета бывшего аврора, а сейчас волшебника, который занимает высший пост в магическом мире, мне уже не выйти. Поэтому я и не хотел, чтобы ты шла со мной. Я не умею прощаться. Тон и вид, которым меня встретили, этому были только подтверждением. Нет, я совсем не рассчитывал на теплую встречу, бокал огневиски за победу и душевный разговор (наверное, именно так проходят встречи тех, кто имеет причину праздновать), но Кингсли сразу же дал понять, что он не доверяет мне, даже при том, что ему пообещал Поттер, а еще со мной должна была быть ты. И именно это, думаю, сыграло основную роль, когда он соглашался на авантюру с моей «поимкой». Поэтому я не хотел оттягивать неизбежное.
Связавшись через камин с Азкабаном, он передал то, что «я здесь и меня можно забирать». Сказать, что я не испугался, означало бы, что я соврал. Я не был там ни разу, даже когда там был Люциус (помнишь, ты меня даже спрашивала об этом. И сейчас я хочу извиниться за свои сказанные тебе слова. Целовать хочу тебя я, и чтобы никто больше). Но я не из книжной теории знаю, кто такие Дементоры и их возможности.
В это сложно поверить, но у меня тоже есть счастливые воспоминания из детства. Радостные моменты у меня связаны только с мамой, а так как Люциус не позволял нам проводить много времени вместе, то их не так и много. Но возможно за это его стоит поблагодарить? Он научил прятать свои эмоции и чувства, он создал для меня маску холодного и безэмоционального монстра, каким был сам. И именно благодаря этому умению, я сумел уберечь эти моменты в памяти так, чтобы их не почувствовал ни один Дементор.
Но в тот день, когда незнакомый волшебник и черной мантии и капюшоне, который прикрывал даже лицо (можно было даже подумать, что это был тот же Дементор, который просто ходил по земле и от которого почему-то не веяло холодом), забирал меня, я испугался. Последняя неделя, проведенная с тобой, подарила мне столько приятных, счастливых воспоминаний, что они могут компенсировать все те годы, которые я тебя вообще знаю, да и воспоминаний связанных со школой. Долгие годы я тратил свои силы, умение, время на выстраивание дурацких планов как больнее тебя уколоть, как достать Поттера, как быстрее вывести Уизли. Стоп, что-то я отклоняюсь от сути.
Я хочу сказать, что боялся, потому что знал, что уже не смогу скрыть переполняющие меня воспоминания. Я настолько сконцентрировался, чтобы скрыть в себе эти светлые чувства, чтобы не позволить их почувствовать настоящим слугам Азкабана, что даже не заметил, как оказался уже в камере за закрытыми дверями. Я забился в угол и стал ждать, когда за мной все же придут. Проходили часы, которые для меня были вечностью, мне казалось даже, что я вижу, как фигуры в плащах проходят сквозь стены и протягивают ко мне свои руки. Мне казалось, что я вижу тебя, твоя тень скрывалась под плащом, улыбалась и шептала «прощай». Я чувствовал, что начинаю злиться на себя же, потому что понимал, что это всего лишь мое воображение. Поэтому я заставлял себя бороться. Если я сдамся, смогу проявить слабость тем, что выдам свою злобу, они смогут почувствовать и мою боль.
А потом открылась дверь... Я был готов?.. Нет, не был! Я думал, что был... В памяти одна за другой, будто странные колдографии, на которых изображение не двигаются, начали возникать образы – ты, ты, ты, мы. Я не сумел их уберечь, я предлагал их, сам. И осознавая это, решил, что хотя бы в последний раз вспомнить все, почувствовать все снова. И мне казалось, что это вытекает из меня. И в любую секунду все может закончиться. Сначала я даже хотел закрыть глаза, чтобы не видеть своего конца, а потом решил не бояться и посмотреть смерти в глаза. Но тогда и произошло вовсе не ожидаемое. В комнату заплыла черная тень и просто выпустила из палочки шарики света, зависшие посреди комнаты. А потом... фигура вышла. Все!
Я думал, что сошел с ума. Помнишь, ты рассказывала о такой маггловской привычке. Дементоры не имеют палочек и не могут испускать свет... И почему они снова идут... Что будет со мной... Вдруг шарики света начали опускаться на пол. Все произошло так быстро, что я даже не понял как. Шарики осветили всю комнату, а когда исчезли, то сама комната изменилась – появился стол с едой, появилась кровать, на которой было перо, чернила и пергаменты, появились вещи, в какие можно переодеться, пусть это и была тюремная роба, но она была чистая и сложена. А еще, сейчас я удивляюсь, почему не заметил раньше, в комнате стало светло, как днем. И самое главное, со стороны были двери, которые открывали маленькую ванную комнату.
Я не мог поверить в то, что видят глаза, мое сознание отказывалась верить. Но шли часы, а ничего не происходило. Где-то в середине меня снова появился голос, он шептал, что магический мир изменился, я изменился, изменился и Азкабан. Больше не будет страшных приговоров, «поцелуя Дементора», «пожизненного заключения в темных, сырых камерах». Неужели это все на самом деле? Я чувствовал, что сдаюсь и расслабляюсь. Я почувствовал, что хочу есть. Ты сейчас, наверное, смеешься? Если да, то можешь смеяться громче, потому что я сел за стол и просто поел. А потом лег спать.
Не знаю, сколько длился этот сон, но когда я проснулся, в комнате было светло. Теперь я окончательно пришел к выводу, что это все не сон, что я жив и нахожусь в камере Азкабана, что теперь все будет иначе, осталось только ждать, чтобы увидеть, что же изменилось здесь.
А чтобы не заниматься самокопанием в воспоминаниях, я сел за стол и начал писать это письмо. Зачем? И сам не знаю... По крайней мере, это лучше чем тупо лежать и ждать ответов. А ещё, я точно знаю, что только в письмах можно сказать то, что никогда не сможешь сказать в слух, спросить то, что никогда бы не спросил лично.
Оказалось, что я здесь уже второй день. Как я и говорил, устрой и правила в Азкабане изменились, но они ничего не могут сделать с освещением камер – или вообще без него, или только свет, искусственно наколдованный нынешней охраной. А охрана – это обычные волшебники, которые скрывают свои лица под капюшоном и длинными мантиями, чтобы их никто не мог узнать в обычной жизни. Мне принесли завтрак, точнее, он сам залетел в шарике света. А после него пришел Кингсли. Он расспрашивал меня обо всем – почему я решил предать Волан-де-Морта и свою семью, повлиял ли кто-то на мои мысли, повлиял ли на меня Снейп в своем выборе, и знал ли я вообще о том, что Северус работал как говорится «на два фронта», был ли шанс спасти тебя от ножа Беллатрисы, когда между нами завязались отношения. Он хотел забрать мои воспоминания о последней неделе, но я не позволил. Да, я изменился, но я остаюсь Малфоем, немного эгоистом и собственником, и не позволю забрать у меня то, что мое, и то, что не позволено знать и видеть кому-то из посторонних. Поэтому единственное, что я мог предложить ему, это использовать легиллименс и увидеть только то, что я ему предложу. Да, я допускал что он намного лучший легилимент, чем Белла и Нарцисса (которые и учили меня этим знаниям), но именно таким способом я смогу поставить блок, если бы он захотел знать больше. И думаю, то, что ему удалось узнать, его полностью удовлетворило. В конце нашей встречи, он спросил о моих родителях, и я рассказал ему правду.
Как ты знаешь, перед тем, как мы покинули Малфой-мэнор, я дал указание Лейс подготовить дом к проверкам. Никаких «тайных артефактов», которые они так надеются там найти, просто нет. Все то, что было у Люциуса от Волан-де-Морта после первого падения, он спрятал, но где, знал только он. А по возвращении, Лорд уже не так доверял нашей семье, поэтому ничего «запрещенного» в замке точно нет. Я не был в кругу «приближенных», как они думают, и Нарцисса тоже, она даже не имела метки, поэтому о чем они говорили на своих собраниях, я тоже не знаю. Сегодня шарик света вместе с едой «принес» мне пергамент с вопросами, на которые я должен был написать ответы. И они были настолько глупы и бессмысленны – «Кого Вы знали из Пожирателей смерти?», «Кого из учеников школы (Слизерина) Вы подозревали или точно знали в сотрудничестве с Пожирателями?». Кто составлял эти вопросы? Этим никто не хвастался. Все знали, что означала метка, именно поэтому ее и не было на руках у Блеза, Панси, Нотта. Я даже не знаю, имели их Крэбб и Гойл. И что их заставило сделать то, что они сделали.
