«Он был подобен горе – такой же огромный, с сердцем крепким, как будто из скалы или гранита, доблестный непревзойденный наездник, храбро наносивший противнику тяжелейшие удары на поле боя, и с потрясающей смелостью наносил ему поражение… Он был привлекательным и интересным мужчиной высокого роста».

Так описывали Аббаса биографы.

Хусейн уезжал из Медины, и те, кто уже собрался в путь вместе с ним, отправились попрощаться со своими близкими. И он тоже – с Посланником Аллаха, Фатимой Захрой, Хасаном… а с ним рядом был Аббас и его мать, Умм аль-Банин.

На том самом месте она прочитала стихотворение:

О вы, все остальные!

С вами прощаются те, кто ангелам небесным – наперсники, кто соседи Божественному откровению.

Те, в чьем доме расцвела пророческая миссия, где вечно свидетельство милости.

О Фатима!

Мой Аббас призывает тебя!

Гордость за твоего сына Хусейна и пригодность в услужении ему он приобрел.

О Захра!

Плод души моей и жизни – жертвой станет для твоего Хусейна!

Умм аль-Банин была отличной поэтессой.

На следующую ночь после ухода каравана Хусейна из Медины, в первую ночь без сына своего, Аббаса, Умм аль-Банин ощутила волнение и сложила такое стихотворение:

О высокочтимый Хусейн! Разве есть глаза, что не впиваются в тебя?

Вершины гор склонились в молитве позади тебя.

Ты – столп и опора для всех.

От стана твоего веет покоем и радостью.

На лбу твоем – солнце, что восходит средь волн морских.

Луна восходит на горизонте твоем, и лунный свет сияет вместе с тобой.

О мой Аббас!

Господь мой сотворил тебя для Хусейна.

Будь для него, как Зейнаб, что дышит на него и не боится жизнь свою за него отдать.

О мой дорогой Аббас!

Всюду, где бы ни увидел ты, что брат твой в опасности, Будь среди первых, кто отдаст за него жизнь и кровь свою.

Вот с такими напевами и вырастила сына своего, Аббаса, Умм аль-Банин.

Начиная с седьмого дня месяца Мухаррам воду в реке по приказу Амра Саада перекрыли, не допуская к ней караван Имама Хусейна. Имам тоже отдал приказ своим людям: рыть землю за шатрами, чтобы достичь воды, что они и сделали.

Враги услышали, что Хусейн выкопал колодец рядом со своими шатрами, всё потихоньку выведали. Но если бы Хусейн позволил, то Аббас не пощадил бы их. Однако Хусейн сказал: «Мы не станем зачинщиками войны».

Когда враги преградили каравану Имама Хусейна доступ к воде и вода, что была в колодце, закончилась, детей начала мучить жажда, и они пожаловались Хусейну. Тот позвал Аббаса. Обычно он звал его по имени: «Аббас». Но на этот раз он сказал по-другому: «Да буду я жертвой за тебя, брат мой!» – а потом продолжил: «Люди в шатрах испытывают жажду».

Аббас вместе с Али Акбаром и еще несколькими сподвижниками отправился к реке и вернулся, набрав полные пригоршни воды. Но удивительно было не это, а то, что Имам звал кого-то, пусть даже своего сводного брата, так, как он это сделал: «Да буду я жертвой за тебя!»

Когда Аббас принес воды, дети напились ее и утолили жажду. Они утихомирились и заснули. А Имам обнял Аббаса и поцеловал.

Аббас же вернулся к своему занятию, которое доставляло удовлетворение всем, и все были спокойны и довольны, – к охране палаток и шатров.

Он прохаживался за шатрами, и звук его шагов был знаком каждому, как и цоканье копыт его лошади. То был самый приятный звук для слуха всех женщин и детей той ночью.

Абдулла, сын Абу Махаля, поняв, что Шемр отправляется в Кербелу сражаться с Имамом Хусейном, сказал ему: «О двоюродный брат мой! Дети Умм аль-Банин находятся в Кербеле. Возьми у Убайдуллы письмо с гарантией того, что их не тронут».

Дело в том, что и Абдулла ибн Абу Махаль, и Шемр, и Умм аль-Банин были из одного племени. Шемру такое предложение понравилось. Если он сможет оторвать Аббаса от Хусейна с помощью какой-нибудь хитрости, то Убайдулла его самого повысит в чине, а еще он обгонит на один шаг своего конкурента – Амра Саада. После долгих уговоров он получил от Убайдуллы письмо-гарантию.

И вот в ночь на Ашуру Шемр с этим письмом подобрался к шатрам Имама и закричал: «Где мои племянники, дети моей сестры? Где Аббас и его братья? У меня есть охранное письмо для них!»

Все ужаснулись и удивились этому крику. Уже много дней все надежды женщин и детей были только на Аббаса, и ночами они могли спокойно спать лишь благодаря его верной службе.

Аббас густо покраснел от стыда. Шемр звал его и братьев, но они не дали ответа. Тогда Имам сказал им: «Ответьте же ему, каким бы развратником и грешником он ни был».

После таких слов Аббас вынужден был ответить Шемру: «Чего тебе надо?»

Тот сказал: «Вы дети моей сестры. Вы будете в безопасности, если не пожертвуете собой ради Хусейна и будете верны Йазиду».

Аббас в гневе сказал ему: «Да проклянет Господь и тебя, и твое охранное письмо. Чтобы мы были в безопасности, а внук Посланника Аллаха – нет? Ты желаешь, чтобы мы бросили сына Фатимы Захры и сдались на милость проклятых?!»

Аббас дал достойный ответ, и Шемр вернулся в свой стан не солоно хлебавши.

Зухайр ибн Кин, пока Шемр и Аббас вели словесную перепалку из-за охранного письма, сам прибыл в стан Имама и подошел к Аббасу со словами: «О сын Али! Я храню одну тайну, которую должен тебе раскрыть».

Аббас ответил ему: «Говори же побыстрее, не отвлекай мое внимание».

Зухайр сказал: «Твой отец Али женился на твоей матери по совету своего брата Акиля, чтобы она родила ему смельчаков-сыновей, что будут друзьями и сподвижниками его Хусейна, вот как сейчас. Вся надежда Хусейна только на тебя. И не дай Бог…»

Аббас вышел из себя и так резко дернул ногами в стременах, что ремни на тех оборвались. Он закричал: «Зухайр! Ты испытываешь меня? Клянусь Богом, завтра я покажу тебе кое-что, что ты никогда еще не видел!»

И он показал ему. Аббас в Кербеле показал такую сцену, которой не видывала сама история.

Шемр, разочарованный тем, что не смог отделить Аббаса от маленького отряда Имама Хусейна, ушел и стал науськивать Амра Саада напасть на шатры Имама. Амр Саад взял с собой четыре тысячи воинов и пошел вместе с ними, чтобы разом покончить с Хусейном.

Имам позвал Аббаса и сказал ему: «Да буду я жертвой за тебя, братец. Поди-ка да посмотри, чего они хотят».

Аббас вышел вперед вместе с Али Акбаром, Зухайром и несколькими другими воинами и спросил: «Что вам нужно?»

Амр Саад, который чувствовал тяжелую тень своего соперника Шемра, что нависла над ним, ответил: «Правитель Убайдулла сказал: либо вы покоритесь ему, либо готовьтесь к войне».

Аббас сказал: «Подождите, пока я передам это своему предводителю и принесу вам ответ». Он отправился к Имаму и все рассказал ему.

Хусейн ответил: «Скажи им, пусть дадут нам отсрочку до завтра, чтобы сегодня вечером мы могли уединиться с Господом и почитать намаз, ибо я очень люблю Коран, намаз и мольбу».

Аббас передал слова Имама Амру Сааду, и тот спросил у Шемра, что ему делать. Но Шемр ничего не ответил. Командиры Амра Саада сказали: «Даже если они неверные, ты должен согласиться».

Амр Саад согласился с тем, что предложили командиры, и вернулся. Он знал, что, не важно когда, сегодня ли вечером, завтра ли утром – все равно он будет сражаться с Хусейном.

Вечером накануне Ашуры каждый был занят делом: кто-то читал намаз, кто-то – Коран, кто-то – просил прощения у Господа. Не было никого, кто бы тратил время впустую, каждый – согласно своему состоянию и способностям.

Однако Аббас вел себя иначе. Пока остальные изливали душу и преклоняли голову перед Всевышним, протягивая руки к небу, Аббас сжимал рукоятку своего меча, стоя наготове рядом с шатрами. Там, в этих шатрах, всем было необходимо слышать звук его шагов. Возможно, в ту ночь ни один человек не поминал Господа так, как это делал Аббас. Он прохаживался и похвалялся, и слова его были успокаивающими, словно колыбельная.