Отец несколько разочаровался в этой гордой птице, так чудесно воспетой стариком Андерсеном, после рассказа бородатого охотника. Оказалось, что лебедь отнюдь не так прекрасен в природе. Там где поселяется длинношеий ублюдок, там не станет водиться другая птица. Он самым нахальным образом разоряет гнезда, прогоняет уток и гусей, и проказничает, как гаишник под знаком.

Но охотиться тоже не хотелось. Сейчас бы булочку, да на печку с дурочкой, подумал Отец. Нет. Женщину тоже не хочется. По мнению одной знакомой Отца, у женщины на одну извилину больше чем у лошади. И нужна эта извилина для того, чтобы, когда женщина мыла пол, она не пила из ведра.

Отец сидел и сидел в кресле, задремал, и ему привиделось, что он остался жить на Цватпе, потому, что установку демонтировали и сделали из нее много губных гармошек, в результате чего осталась довольна пингвинья детвора, а Отец решил пожертвовать собой ради жирных ласточек. Очнулся он от писка сигнальной аппаратуры.

На голографической карте было видно, что шлюп подходит к кольцу Койпера, с нижней плоскости эклиптики, как и предписывали правила системного пилотирования, принятые на многих цивилизованных мирах, входящих в состав Конфедерации. За бортом заметно сильнее били синие языки тормозных двигателей, или просто так казалось из-за долгого пребывания в темноте, да из-за приглушенных светофильтров. Шлюп шел по концентрической орбите, сужающейся вблизи Цватпы. Курс был указан мерцающим пунктиром, словно тонкой серебряной ниточкой паутины в майскую росу.

Отец привстал с кресла и заглянул вверх, в носовой иллюминатор. Где-то в черноте космоса мелькали неясные тени и пятна элементов пояса. Странно, что Отец не видел их, улетая из Солнечной системы. Просто глаза приспособились к темноте. Ведь не может же быть, чтобы в этом поясе элементы были крупнее. Хотя, почему бы и нет. Быть может все, кроме того, что быть не может. Отец еще немного ослабил проницаемость светофильтров и свет звезды, взрастившей разум, заполнил мучительный сумрак шлюпа. Даже с такого расстояния, свыше восьми миллиардов километров от светила, освещение позволяло прочитать надписи на панели управления шлюпа. Странно, почему было так темно на Плутоне? подумал Отец. И не находя другого решения, сделал вывод, что за время пребывания на холодной планете, он находился на ночной стороне.

Светило росло. Шлюп прошел через орбиты плотных планет, приблизился к орбите газовой планеты, которая, судя по цифровой подписи, была в полтора раза крупнее Юпитера окруженная семнадцатью спутниками. Наверное, в каждой системе должна быть планета– дублер на случай безвременной кончины основного солнца. Планета величаво выплыла из сумрачных глубин космоса, являя свое великолепие перед непрошеным гостем. Шлюп огибал газовый гигант, при этом, снижая скорость о гравитационное поле небесного тела, о чем свидетельствовали показания на главной приборной панели. Двойник Юпитера был расчерчен разноцветными полосами, которые были от едва различимых с такого расстояния, до жирных. Вульгарно разлинованный смелой кистью Создателя, он был похож на жирную круглую юлу, возмущающую своим гравитационным полем все вокруг. Вблизи экватора краски смешивались и закручивались в неправильный овал. Здесь бушевала буря, которая началась много столетий назад и которая продлится еще много веков.

Мимо Отца проплыло два из множества других спутников гиганта, каждый из которых мог бы соперничать с Землей своими размерами. Красотища-то какая, подумал Отец, не смея отвести взгляда от этой волнующей картины.

–Борт, снимай видео,– скомандовал Отец бортовой автоматике.

Планета так же стремительно исчезла из поля зрения, как и появилась. Но дело было сделано, уготованная роль газового гиганта была сыграна. Отдав малую толику своей энергии спасательному шлюпу, планета убежала прочь. Шлюп при этом, значительно снизив свою скорость, продолжил свой финальный променад по Млечному Пути.

Отец протер глаза. Зрелище настолько тронуло его душу, что в полузабытьи странник упал в кресло. Перед глазами по-прежнему плыл величавый гигант, старший брат нашего Юпитера, с его многоцветием, представляющим все цвета радуги от простых до сложных и комбинированных. Фотографии Юпитера, которые Отец помнил со школьных времен, мало его трогали, тем более что на эту огромную планету и спутники-то долетали через много лет после старта с Земли. Расстояние, на котором он находился от родной планеты, Отец представлял достаточно скверно, это тоже мешало проникнуться величием планеты и буйством ее палитры. Увидеть воочию пусть не Юпитер, но его больший двойник оказалось очень впечатляющим и волнительным моментом.

Ух, ты. В мое время об этой системе никто ничего не знал, а уж про то, что ее сфотографировать, да так близко, об этом и речи быть не могло, подумал Отец. Круто. Будет о чем рассказать. Хотя кто поверит?

При лучшем рассмотрении эта система все больше походила на солнечную. Пояс Койпера, Кваоар, этот двойник Юпитера, да и Цватпа тоже третья планета… Толи еще будет. Отец присмотрелся на карту звездной системы и заметил, что шлюп движется не под плоскостью эклиптики, а в плоскости вращения планет.

–Борт, почему нарушаешь правила дорожного движения? Что такое?– Удивился Отец.

–Сформулируйте вопрос по-другому.– Вежливо баритон дал понять, что с правилами дорожного движения он мало знаком.

–Почему мы летим не по правилам?– Рявкнул Отец и покосился по сторонам, будто стараясь отыскать невидимого собеседника.

–Борт следует согласного летного плана.– Казалось, что голос бортового компьютера слегка удивился.

–Почему мы в плоскости эклиптики летим, а не под ней?– Отца начало нервировать непонимание.

Казалось, компьютер догадался, чего же от него требует вспыльчивый пассажир, и сухо ответил:

–В плоскости эклиптики торможение о планеты будет много эффективнее, нежели за ее пределами.

–Ясно. Так бы сразу и сказал.– Махнул рукой Отец. Бортовой компьютер проигнорировал замечание странника.

–Включи музыку какую-нибудь что ли.– Проворчал недовольно Отец, как же он раньше не догадался добавить музыкальное сопровождение. Провести всю неделю в маленькой посудине практически молча, если не считать грубые соображения по поводу затекших рук и ног, когда он выходил из базы, было очень скучно.

Полились мягкие звуки какой-то релаксирующей музыки, от которых в норме слипаются глаза, но возбужденный пережитым волнением от встречи гиганта, Отец даже и не заметил, какую композицию ему поставил бортовой мозг.

Шлюп скользил в плоскости движения небесных тел, приближаясь к очередному газовому гиганту, который был много меньше своего предшественника. Предложенная траектория движения шлюпа не была идеальной в плане экономии пройденного пути и времени, зато была более эргономична. Форсированное торможение шлюп вынести не мог, поскольку основной гравикомпенсатор вышел из строя. Горючего тоже не хватило бы на безопасное торможение. Приходилось выигрывать в экономии горючего и плавности снижения скорости за счет потерь во времени и пройденном пути. Направление движения шлюпа резко отклонилось от направления на Цватпу. Придется сделать несколько кругов вокруг звезды, тормозя о притяжение планет, прежде чем наступит долгожданный момент встречи Отца и населенной планеты. Из кромешной тьмы навстречу шлюпу выплыл другой представитель газовых планет, который уступал своему соседу в величии, зато выигрывал в красках.

Новая планета, встреченная Отцом, выглядела еще наряднее. Цветные пятна газовой атмосферы не имели строгой линейной упорядоченности, зато были богаты различными узорами, которые вплетались в общий розовый фон, создавая эффект многоликости и непостоянства. Отец прищурил глаза, в ответ на что краски несколько сгустились. Теперь были видны узоры недоступные обычному зрению. Феерия красок была настолько впечатляющая, что лишь спустя несколько минут Отец заметил, что у него болят руки, сжимающие подлокотник кресла. Стало заметно слабое унылое дрожание корпуса. Без главного гравикомпенсатора стали ощутимы настроения спасательного шлюпа. Бортовая автоматика рассчитывала курс на максимально возможные цифры перегрузок. Без такой поправки шлюп развалился бы на куски. Скорость заметно снижалась, о чем свидетельствовали показания приборов.