Муж – красавец инженер, рисующий проекты кораблей и яхт, и время от времени приобретающий с них неплохой капитал; своя квартира с гаражом и дорогая машина.

Ката была на обеспечении мужа. Редкие злые языки винили её за прозорливость в перспективном замужестве и накидывали хомут содержанки. Ведь когда они только познакомились, обеспеченность Шемякина была лишь в его дельных планах, а сам он ходил пешком и с радостью вспоминал о комплексных обедах в «Столовой №1» на Пушкинской.

Виктор подрабатывал в разных компаниях, так как доход от чертежей не был стабильным, но как только выгодная сделка сулила ему большую прибыль, он отпрашивался у официального работодателя ООО «Ветер перемен» и бежал с тубусом на Каширское шоссе в свой собственный арендованный офис, откуда часто возвращался с оригинальной копией договора на совместный проект. Так он скопил для семьи на «Рейндж Ровер Эвок», небольшую квартиру в таунхаусе в спальном районе и приобрёл участок в шестидесяти километрах от Москвы по Варшавскому шоссе.

Но ещё в переходный период его жизни, до всего вышесказанного, он и повстречал Катю. Она сидела во французской кофейне возле окна и смотрела пространно на прохожих, слоняющихся то быстрым, то прогулочным шагом. Её выразительные, подведённые тонкой линией глаза, трепетно следили за каждым движением, которое, казалось, не прекращалось ни на минуту, что было в порядке вещей для московской центральной улочки.

Благодаря карэ тёмных переливающихся, удлинённых спереди волос, была видна её тонкая, лебединая шея, которая плавно переходила в плечи, рисуя чёткий и правильный эскиз.

Взгляд Виктора спустился ниже, на привлекательную грудь, которую ненадёжно прикрывал кардиган, стрейчевые чёрные брюки и полусапожки с изысканным каблуком.

Она сидела неподвижно и пила дымящийся возле её правильного носа напиток, и отвлекалась только, чтобы поставить декорированную лепестками фарфоровую чашку, а потом вновь устремляла свой взор на ноги и тела проносящихся людей.

Виктор подошёл к её столу и поставил рядом пирожное, усыпанное какао порошком. Отойдя к своему столику обратно, он улыбнулся незнакомке и тут же отвернулся к барной стойке, сделав вид, что он не собирается больше ею интересоваться и увлечён больше газетой «Коммерсантъ».

Катя не любила знакомства в общественных местах, поэтому улыбнулась ему вслед, но оставила пирожное без внимания. Спустя десять минут Виктор как ни в чём не бывало вышел из кафе «Мадемуазель», расплатившись за капучино.

Стоит ли говорить, что столь милый поступок оставил след в сердце юной красавицы?

Оставил.

И сразу.

Решив, что хозяин подарка всё равно уже ушел, девушка вздохнула и взяла чайную ложечку, дабы попробовать произведение искусства, тем более что оно вызывало несомненный аппетит.

Вскоре к ней подошёл официант и передал салфетку от некоего Виктора, на которой неаккуратными, но понятными буквами было написано: «Тирамису лишь для тебя одной».

Ещё 20 минут Виктор ждал её за углом кафе, а потом ещё долго рассказывал легенду, связанную с этим пирожным. Кто бы знал, что с итальянского этот необычного вкуса десерт переводится как «вознеси меня».

По одной из легенд, тирамису был создан в семнадцатом веке в Сиене, на северо-западе итальянской провинции Тоскана в честь приезда Великого герцога Тосканы Козимо III Медичи. Тогда герцог приехал в отвратительном настроении, но как только попробовал сиюминутное творение повара, главным ингредиентом которого явился сыр маскарпоне, то тут же развеселился и, говорят, даже осыпал комплиментами всех красавиц вокруг.

Знание Виктором столь милой истории пришлось Кате по душе, и с тех пор она по уши влюбилась в скрытного и почти неизведанного Виктора, который мог перевоплощаться в разных персонажей с утра до ночи. Сегодня он был романтиком, завтра – брутальным бизнесменом, через какое-то время – творчески воспевающим свои заказы инженером. Он был всегда разным, но в одном Катя была уверена точно – он её любит, и никто и никогда не сможет разбить их настоящее и будущее.

***

Три года после первой встречи…

– Как ты думаешь, чёрное или красное… – Ката вертелась перед зеркалом во весь рост, которое являлось частью высокого шкафа-купе, сделанного в японском стиле: бамбуковая циновка по бокам и красочная цветочная, в виде сакуры, композиция по правую и левую стороны от зеркала посередине. На ней были телесного цвета чулки и на два тона темнее кожи бесшовное нижнее бельё, которое вызывало у Виктора желание сказать: «Не надевай пока никакого». Он лежал в брюках и выглаженной рубашке на кровати, поглаживая слегка небритый подбородок, и любовался красавицей-женой, ожидая, наконец, момента их похода на мюзикл.

– Вить, я же говорила тебе столько раз – не лежи в одежде в постели. Я же старалась, гладила, – голос её стал угрюмее и Виктор подумал, что сейчас не стоит с ней спорить. Потому что, если дело касается выбора того или иного наряда, жена в этот момент всегда заведена, и лучше беспрекословно слезть с сатинового покрывала.

– Чёрное, – коротко выплеснул Виктор, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки с контрастной отделкой. Он не понимал, как можно душить себя одеждой, предпочитая рубашки с расстёгнутыми сверху одной-двумя пуговицами.

–Ты даже не посмотрел на меня и не знаешь, какое сидит лучше, – Ката выдвинула по-детски нижнюю губу, пустив в Виктора свой пронзительный из-за нарощенных ресниц взгляд.

– В красном нужно идти не на мюзикл, а… скажем, на бал или в ресторан.

Ката продолжала прикладывать то одно, то другое платье к своему телу, будто не услышав совета. Потом залезла в гардероб, вытащила оттуда зелёное и бирюзовое и молча кивнула мужу.

– О, нет. Только не это! – воскликнул Виктор, – их уже четыре. Откуда взялись ещё два…?

– Ты забыл, что пять дней назад был день Святого Валентина, и ты сам сказал мне купить то, что мне нравится.

– Я сказал купить то, что запомнится, – со вздохом сказал Виктор, задумавшись, правда ли он так сказал.

– Ну, вот я и купила, – хитро улыбнулась она, прикладывая короткие платья к себе и виляя с ними то в правую, то в левую сторону, будто пританцовывая. – Я запомню, что эти два платья ты подарил мне на 14 февраля, – и она чмокнула его, привстав на мысочки.

– Хитрюга, – Виктор схватил жену и страстно поцеловал её. Какая же она была желанная и красивая для него в тот самый день. Они шли на мюзикл «Граф Монте-Кристо».

Посидеть с двухлетним Никиткой, который мирно посапывал в маленькой кроватке, с которой лишь недавно сняли стенки, позвали Лену. Виктор мог позволить ребенку няню, но Катька уболтала подругу побыть с сыном один вечер, что вызвало у той лишь радость. Любимый крестник не мог помешать её пятничному времяпрепровождению, тем более что Лёша был рядом.

После того, как родители мальчика ушли, они смотрели очередной новый экшн, снятый по всемирно известному бестселлеру английского автора и наслаждались атмосферой, царящей вокруг них. Жидкокристаллический LCD, последний из коллекции ТВ-индустрии, с 3D-эффектом и Digital-системой отличался потрясающим звуковым сопровождением. Герои, казалось, выпрыгивали с экранов на их наблюдателей и бегали вокруг кожаного чёрного дивана, на котором расположились Лена с Лёшей. На натяжном потолке с витиеватыми выступами засели сват – захватчики. А аквариум, встроенный в стену гостиной, таил на своем дне важную информацию, до которой не могли добраться даже сотрудники ЦРУ.

В детской заплакал ребёнок. Потом Никитка прибежал и сам, требуя рассказать ему сказку про доброго динозавра, который сражается с чудовищем, живущем в его шкафу.

– Сделай тише, – громким шёпотом попросила Лена, – я пойду уложу его. И направилась в небольшую комнату в самом конце квартиры.

– Кто это у нас не спит? Кто напугал моего маленького крестника? – защекотала она двухлетнего ребёнка, способного привлечь к себе внимание разве что жестикуляцией, сопровождающейся много раз повторяющимся звуком «Бусь дись», что на языке светловолосого малыша означало «Побудь здесь». Он вскарабкался обратно в маленькую, почти касающуюся дном пола кровать, залез под одеяло и, полусидя, показал в сторону ночника.