– Умею экономить. Покупаю дешевые продукты, сократил штат. Коечто в закладках изменил.

В переводе на бытовой язык это означало, что гостям просто недокладывают в тарелки. На мое резкое возмущение по этому поводу усмехался:

– Совсем по чутьчуть, на глаз даже незаметно, зато какая выгода.

Приказал ему немедленно это прекратить, вовсе не уверенный, что приказ мой будет выполнен. Без видимых причин директор затеял ремонт, перекрасил стены, убрал наши роскошные зеркала, обвинив меня в мещанском вкусе. Заодно закрасил ту самую знаменитую стену, на которой красовались автографы наших знаменитых гостей. Не сдерживая эмоций, я напрямик заявил ему, что на такое кощунство способен только негодяй. Директор не отреагировал – делото уже сделано.

Потом в углу зала появился фонтан.

Фонтан у нас всегда был. С гордостью я приволок его с какойто выставки. Он создавал определенный уют, в воде жила черепашка, наша общая любимица. Мы прозвали ее Дуся, заботились о ней, под присмотром выпускали погулять, оберегали от назойливых гостей, непременно желавших покормить Дусю шашлыком или остатками курицы из салата «Цезарьклассический». И вот в одночасье исчезли наш чудофонтан, а вместе с ним и Дуся. Объяснение Андрея было отчасти и раскаянием:

– Не знаю, зачем фонтан сменил. Пьяный был. Дуську не трогал, сама, гадина, сбежала.

Я представил себе бегущую черепаху. Мне стало тошно.

По вечерам все чаще замечаю его за столом в веселой, шумной и многочисленной компании. Сделал замечание: по неписаному закону всех ресторанов, сотрудникам категорически возбраняется сидеть за столом с гостями. Андрей неподдельно возмутился:

– Я не сотрудник, я – директор. К тому же от моего присутствия нам явная польза. Я их раскручиваю на самые дорогие блюда и особенно напитки. У ребят деньжата водятся, они довольны, но требуют, чтобы я был с ними, – он полез в карман, достал блокнотик. – Вот я сейчас назову сумму, которую они в нашем ресторане оставили за прошлый месяц, – и назвал поистине астрономическую цифру.

*

Эта компания появилась у нас не так давно. Но приходят теперь чуть ли не каждый день. Эту заслугу директор приписывает исключительно себе. Гуляют широко, сидят подолгу, иногда до утра. Пьют действительно только элитные напитки, тут Андрей не соврал. Неизменных в их обществе дам угощают дорогим шампанским, сами предпочитают коньяк «ХО», либо дорогущую водку «Белуга». К их компании присоединилась и Юля. Мужчины оказывают ей явное неприкрытое внимание. Присутствие Андрея их ничуть не смущает. Время от времени с кемнибудь из мужчин этой компашки Юля кудато удаляется. Как правило, к этому времени Андрей уже мало на что реагирует. Один из официантов умудрился заснять «приватную» встречу Юли на телефон. Подстроили так, что это видео увидел мужрогоносец.

В неблагородном семействе разразился скандал. Юля исчезла. По слухам, уехала в родной город, к родителям. Детей оставила мужу.

*

Я бы погрешил против истины, если бы сказал, что гром грянул среди ясного неба. Напротив, четко понимал, что сгущаются грозовые тучи. Наш некогда респектабельный ресторан все отчетливее неуклонно скатывался до низкопробного разряда вульгарного кабака – с пьяными шумными гостями, криками, а порой и драками. Солидные люди перестали к нам ходить. Вызов милицейского наряда из категории ЧП перешел в перманентное состояние.

Персонал снова разболтался – рыба, как известно, начинает гнить с головы, но хвост разлагается также быстро. Мои попытки исправить положение были малоэффективными. К тому же я узнал, что директор проводит методическую работу, утверждая, что истинный хозяин заведения – он, а Юдинде так, для проформы, и его указания не только не обязательны к исполнению, но даже и вредны. Сотрудники его откровенно побаивались. Я бесился от собственной беспомощности и ничего не мог, а скорее, не умел, изменить. К тому же шефповар Федор и кассир Лена – теперь ближайшие друзья Андрея. Только слепой мог не заметить, как эта троица грабит ресторан. Я же был не просто слеп, но еще и глух. Чего уж таить правду от самого себя?

Наступила неизбежная развязка. Меня вызвал генеральный директор гостиницы. Двухметрового роста, внушительных габаритов, Геннадий Викторович грубоват и порой яростно вспыльчив. Правда, легко отходчив, к тому же душевно открыт. Мы сдружились, я даже бываю у него дома в гостях.

Придвинув к себе густо заполненный график, водрузил на нос очки, закурил очередную сигарету (за день, мне кажется, он выкуривает никак не меньше двух пачек, хотя врачи ему курить категорически запрещают), пробасил:

– Игорь, вы не платите аренду. Попали в «черный список» должников. Сергею Антоновичу я пока не докладывал, сам только что сводку увидел. Но и не доложить не имею права. Он – собственник, я генеральный директор, так что сам понимаешь…

– Прекрасно понимаю, – на самом деле я ни черта не понимал. Как такое могло произойти? – Послушай, Гена, я и не прошу тебя скрывать. Дружба в том и заключается, чтобы друзей не подставлять. – Произнеся эту пышную фразу, пообещал разобраться и, отказавшись от сочувственно предложенного чаю, пошел к двери. Я уже сообразил, откуда берутся «наши замечательные» показатели.

– Постарайся разобраться за три дня, – пророкотал вслед генеральный.

На мои гневные и возмущенные упреки Андрей отреагировал совершенно спокойно:

– Ничего страшного, просто перенес арендную плату на следующий месяц.

– Да кто тебе такое позволил, к тому же без согласования со мной?! – сорвался я на крик.

В ответ циничный ответ:

– А мне и не надо никакого позволения. Здесь я решаю.

– Ты просто зарвался. Немедленно оплатить аренду! – приказал ему.

– Если оплатим аренду, нечем будет платить зарплату.

Аренду бухгалтерия, по моему распоряжению, в тот же день оплатила. Касса опустошилась, денег не было не то что на зарплату, даже на продукты. Главбух посоветовала:

– А вы долги потребуйте.

– Какие еще долги, откуда?

Выяснилось, что та самая разудалая компания, с которой в вечерние часы пьянствовал Андрей, гуляла в основном в кредит. Те самые астрономические цифры, которыми директор передо мной хвастал, соответствовали действительности. С маленьким уточнением: счета не оплачивались.

Хмуро пообещав встретиться со своими дружками и получить с них долговую сумму, Андрей уехал. Через несколько часов позвонил по телефону. Из его пьяной речи я узнал о себе, своих родственниках и друзьях много любопытного. Передавать содержание этого выступления не решаюсь, воспитание мешает.

На следующий день ушли, не дождавшись зарплаты, повара. Все до одного. Безумный спектакль, состоявший из дикой помеси трагедии, комедии и фарса, завершен. Занавес. Аплодировать некому – зрители покинули зал задолго до того, как вышли на поклон актеры.

Сижу один в разоренном, неубранном и от того неуютном зале. Темно, только в углу мерцают две тусклые красные лампочки электрокамина, остальные перегорели. Хочется кофе, но кофемашину еще вчера увезли представители фирмы, которая поставляла нам этот дивный бразильский напиток. Мыслей – ни одной. Тупо жду. Приходят молодые энергичные парни. Не спрашивая разрешения, бродят по залам, заглядывают на кухню, открывают холодильники, просят проводить их на склад. Потом мы обсуждаем условия. Они готовы переарендовать помещение. Может быть, это выход. А может, и нет. Ни во что хорошее уже не верю.

Снова остаюсь один. Внезапно слышу голоса, смех. Зал наполняется людьми. Они веселы и возбуждены, приветливо со мной здороваются, звенят бокалами, произносят тосты. Играет музыка, певец Коля поет чтото очень задушевное. Увы, это всего лишь галлюцинация, вызванная моим богатым, но безнадежно больным воображением, которое рисует мне картины прошлого. Тех лет, когда я был здесь неподдельно счастлив. И беспечен. Тех дней, когда я спешил сюда как на праздник, когда счастлив был любому маломальскому успеху. Тому времени, которое я, подобно загулявшему повесе, бездумно растранжирил.