Сарвар Усманович подвел меня к огромной схеме, висевшей на стене его кабинета. Здесь были наклеены фотографии мест взрывов, портреты подозреваемых.

– Вот эта самая схема в основном рабочем варианте была готова уже на следующий день после совершения теракта, – пояснил он. – Конечно, в ходе следствия она пополнялась, изменялась, но основной вариант, как я уже сказал, был готов на следующий день. Ни у нас в прокуратуре, ни в МВД и СНБ, насколько я знаю, не издавалось никаких специальных приказов о переходе на казарменное положение. Просто люди в этот день домой не ушли. И еще два месяца, пока велось следствие, никто домой не уходил. Ну разве что отлучался сменить одежду. На пару часов ложились вздремнуть прямо в кабинетах, но работа не останавливалась ни на минуту.

–Но для такой слаженной и четкой работы нужно было всем вместе двигаться в одном направлении, не распыляясь. У вас что же, была четкая версия, которую вы расследовали, или все же вам пришлось отрабатывать и какие-то побочные версии, которые потом отпали? – спросил я начальника следствия. – Насколько я знаю, одни только газеты пестрели таким количеством версий, что для их отработки понадобился бы год, не меньше. Говорили о причастности к взрывам некой внутренней оппозиции, упоминали имя одного из крупных ташкентских бизнесменов, даже предположили, что это инсценировка спецслужб.

Да, предположений и впрямь было множество. Мы понимали, что от оперативности наших действий во многом зависит успех, потому и работали практически без сна и отдыха. Что же касается версий, то нам, разумеется после тщательного анализа фактов, стало ясно, что здесь действовала мощная разветвленная организация, давно и тщательно планировавшая теракт. Об этом говорили в своих показаниях и находящиеся под следствием в СНБ некоторые участники разбойных нападений в Ферганской долине.

Из протокола допроса Алавиддина Балтаева: «31 января 1999 года я выехал в Алматы для того, чтобы доложить Казиму Закирову о проделанной работе по подготовке «джихада». Он мне поручил отправиться в Дубай к Тахиру Юлдашеву и сообщить ему, что в Узбекистане подготовлено 25 «цветов» , то есть 25 зарядов взрывчатки… 15 февраля, когда я снова вернулся в Алматы, мне позвонил Мурадулло Казиев и сказал, чтобы я в течение двух дней сидел дома и никуда не выходил, он сказал, что потом я буду обрадован. Этот разговор я передал Казимбеку Закирову, и он мне сообщил, что 16 февраля Мурадулло Казиев должен осуществить террористический акт против президента Узбекистана, так как установлено, что в этот день будет проводиться совещание в Кабинете министров с участием президента. …Захват власти в республике должен был произойти путем осуществления в разных областях Узбекистана 25-ти взрывов и одновременного физического уничтожения президента и членов правительства. Воспользовавшись таким образом созданной паникой, в респу лику должны были войти с разных сторон боевики Джумы Намангани…»

Из протокола допроса Мухаммада Абдурахманова: «В декабре 1998 года в доме Сайдалиева под Ташкентом, где готовилась взрывчатка, собрались несколько человек из нашей организации. Среди них был и Мурадулло Казиев. Он предлагал захватить в заложники посла США и выдвинуть ультиматум президенту Каримову. Но с ним никто не согласился, так как мы решили, что посольство США хорошо охраняется и Каримов никогда не пойдет на уступки террористам, а наоборот, примет самые жестокие меры по нашему уничтожению. После этого также предлагались варианты покушения на президента путем тарана машиной его резиденции, либо здания Олий мажлиса во время сессии, но и эти планы не были приняты. Казиев также предлагал захватить в заложницы дочь президента и потребовать за нее один миллион долларов…»

Из протокола допроса Фахритдина Мадаминова: «В ноябре и декабре 1998 года я жил в доме Сайдалиева, где мы приготовили две тонны взрывчатки. Когда взрывчатка была готова, Мурадулло Казиев сказал, что теперь мы можем взорвать все, что хотим. Он предлагал похитить в заложники посла США, взорвать посольство Израиля, захватить в заложницы дочь президента и других членов семьи. Но эти предложения были отклонены, так как мы решили, что для этого у нас мало оружия. Потом решили, что взрывчатку надо установить у здания Олий мажлиса, где скоро будет сессия. Кроме этого решили, что надо будет загрузить взрывчаткой один КАМаз и Закир Хасанов взорвет эту взрывчатку возле здания Олий мажлиса и взорвется сам. КАМаз должны были захватить путем убийства водителя. Казиев послал двух человек разведать подъездные пути к зданию Олий мажлиса, и когда они вернулись, то сказали, что к зданию можно подъехать. Хасанов и Казиев договорились с каким-то водителем КАМаза, что в нужный день он подъедет к ним домой. Планировалось, что когда приедет, они его убьют, а в машину загрузят взрывчатку и взорвут ее возле Олий мажлиса. По какой-то причине водитель не приехал, и этот план не удался, так как к тому времени сессия была уже закончена и не было смысла там взрывать. На другой день Казиев откуда-то привез пять пластмассовых бочек синего цвета, туда мы заложили взрывчатку и установили часовые механизмы…»

Через несколько дней после ташкентских терактов в Узбекистан приехали эксперты-криминалисты из Германии, Израиля, США. К этому времени все основные экспертизы уже были проведены. Изучив на месте все возможные детали и проведя ряд своих экспертиз, зарубежные специалисты лишь подтвердили, что взрывчатка была изготовлена в домашних условиях и ее основными компонентами явились селитра и алюминиевый порошок. Судя по почерку, эксперты пришли к единодушному мнению, что террористический акт совершили люди, прошедшие подготовку в боевых лагерях, скорее всего именно в тех лагерях Чечни и Афганистана, которые стали базой подготовки религиозных экстремистов.

– Даже по виду и типу взрывчатки, по тем компонентам, из которых она была изготовлена, стало ясно, что эта взрывчатка могла быть сделана только теми, кто прошел обучение у Хаттаба в Чечне и в боевых лагерях Афганистана, именно там учат готовить такую взрывчатку, —подтвердил Рашитжон Кадыров.

Глава шестая

РАЗБОЙ

С осени 1995 по январь 1997 года по городам Ферганской долины прокатилась целая серия всколыхнувших и напугавших весь край жестоких преступлений. Были убиты несколько работников милиции, руководители крупных предприятий, частные предприниматели, ограблены их дома. К розыску был привлечен весь оперсостав трех областей – Ферганской, Андижанской и Наманганской, приезжали специально созданные группы из Ташкента, но долгое время на след преступников выйти не удавалось.

…В 1994 году на берегу мелководной речушки Нарын окрестные жители услышали взрыв. Вызвали милицию, но на месте взрыва никого не оказалось. Обнаружили, правда, пятна крови, но и только – не было пострадавших, никто впоследствии не обратился ни в одну из окрестных больниц. Реши ли, что баловались мальчишки, соорудив какой-нибудь самодельный запал, кто-то из них наверняка поранился, да и разбежались по домам, чтобы от взрослых не влетело. Знать бы тогда, что на берегу Нарына «баловались» будущие грабители и террористы, искали бы их день и ночь.

Незадолго до этого в родные места из Таджикистана вернулся Абдували Юлдашев. Собственно, о том, где пропадал Абдували, знали лишь очень немногие из самых близких его друзей. Только тех, кого собирался сделать своими верными сообщниками, посвятил Юлдашев в то, что прошел обучение в боевом лагере, где готовят диверсантов и террористов. Именно их, своих дружков, собрал Абдували на берегу Нарына, где и продемонстрировал им собственноручно изготовленную небольшую бомбу. Решил, так сказать, продемонстрировать полученные знания на практике. Да, видно, чего-то не рассчитал – запал рванул так, что два пальца руки будто лезвием срезало. Подлечившись, Юлдашев решил, что нужна акция, которая сразу выдвинет его в лидеры. Он попытался убить милиционера, но тот оказал сопротивление, и бандиту пришлось спасаться бегством. Затем Юлдашев со своими помощниками предложили подвезти до дому двух сменившихся с дежурства сотрудников милиции. По дороге Юлдашев застрелил одного из них, второй был тяжело ранен, но врачи спасли ему жизнь. Понимая, что оставшийся в живых милиционер сумеет опознать его, Юлдшев скрылся. Сначала он находился в Таджикистане, потом, как свидетельствуют очевидцы, перебрался в Афганистан. А банду возглавили Джамалитдин Тургунов, Мухаммад Абдурахманов и Талиб Мамаджанов. Грабежами в Ферганской долине они решили пополнить так называемый «Фонд джихада» – «байтулмол» – кассу исламских экстремистов. Деньги нужны были на приобретение оружия, фальшивых документов, да и на собственные нужды. Держателем этого «общака» стал при распределении обязанностей в банде Талиб Мамаджанов. Первым громким преступлением банды стало убийство майора наманганской госавтоинспекции. Майор работал в отделе, который занимался регистрацией автомашин и выдачей номеров. Преступники решили, что у кого– кого, а у такого человека денег, должно быть, куры не клюют. Рассказывают, что майор был человеком веселым и добродушным, общительным, он не очень-то и удивился, увидев во дворе своего дома нескольких незнакомых парней. Но не успел хозяин дома и поздороваться с «гостями», как они схватили его, затащили в подвал и стали пытать, требуя, чтобы он отдал им деньги и драгоценности. Как ни клялся майор, что кроме собственного дома у него ничего нет, бандиты не отступали. В итоге они не просто убили свою жертву, но и отрезали ему голову. Это был своего рода знак устрашения. Отрезанную голову они повесили у ворот дома заместителя начальника наманганского Управления внутренних дел, полагая, что тот, убоявшись мести, спустит расследование на тормозах. Затем последовало убийство милиционеров на Чартакском таможенном посту, серия ограблений в Андижанской области. В Андижане, в частности, были убиты во время ограблений известный в городе предприниматель Вячеслав Бабаянц и директор крупного гидролизного завода Шухрат Мадазимов. Оба эти убийства были совершены с особой жестокостью и потрясли андижанцев. Бандиты следили за своими жертвами почти два месяца, изучали их распорядок дня, хронометрировали время, когда они находятся на работе, узнавали, когда и кто бывает дома, часто ли приходят гости. Потом, изготовив по полученным в боевых лагерях инструкциям яд, отравили собак, чтобы те лаем не привлекли чьего-нибудь постороннего внимания. Сценарий ограблений был одним и тем же. Убийцы поздним вечером подъезжали на велосипедах, дабы избежать лишнего шума. Облаченные во все черное, в масках с прорезями для глаз, они были вооружены ножами, пистолетами, железными прутами и удавками. Между собой говорили только на русском языке – не только для конспирации, но и для того, чтобы возбудить ненависть к русскоязычному населению, друг к другу старались не обращаться, но если обращались, то только по кличкам и ни в коем случае по именам. Перед тем как убить, долго пытали, выясняя, где хранятся деньги, ювелирные украшения. Ни в доме Вячеслава Бабаянца, ни в доме Шухрата Мадазимова крупных сумм денег им так и не удалось обнаружить, что еще больше обозлило бандитов. Шухрата Мадазимова они убили на глазах его детей и жены. Мне припомнился разговор в ташкентском СИЗО-1, неподдельный страх бандитов, уже остри женных наголо и одетых в полосатую робу смертников, жалкая просьба Казимбека Закирова, его подобострастная гримаса, должно быть, означавшая улыбку: «Начальник, сними наручники, мне же больно». Того самого Казимбека, по кличке Палван, который одним своим свирепым видом наводил ужас на окружающих, считался чуть ли не самым беспощадным в преступной организации. И «тихую овечку» Захида Дехканова припомнил я, его слова во время нашего разговора: