Гиперболы тоже нередко представляют собой словесные формулы, постоянно употребляемые в сказании. Например, упоминание о сотне рабов, идущих впереди героя, и о тысяче рабов, идущих позади, когда Дам Шан направляется из своих покоев в гостевую, явно предназначено для того, чтобы воспеть богатство и могущество дома, и отнюдь не воспроизводит реальной картины этого шествия.

По форме — сказания эдэ, стихотворно-прозаические, но рифма в них отсутствует, хотя звуковые повторы имеются.

Известные науке сказания эдэ можно условно разделить на два типа. К первому типу следует отнести сказания, в которых преобладающим является героическое начало, богатырский подвиг. Таково «Сказание о Дам Шане». «Сказание о Дам Зи» относится ко второму типу сказаний, в которых главную роль играют любовные коллизии, путешествия, приключения.

Эпос любого народа составляет ценнейшую часть его культурного наследия, естественно, что эпические сказания эдэ оказались своеобразным центром притяжения для других фольклорных жанров, в частности, жанра сказки и песни. Некоторые сказания вобрали в себя разные жанры народной лирики от любовных песен до погребальных плачей и причитаний. Много образцов песенного фольклора включено в «Сказание об И Тхоа», представляющее собой историю любви юноши И Тхоа и девушки Хэдуп.

Эпические сказания есть, разумеется, не только у эдэ, а и у других малых горных народов Южного Вьетнама. Но ни по объему, ни по поэтической силе, ни по впечатляющей мощи образов они не могут сравниться со сказаниями эдэ, хотя, естественно, не лишены своеобразия. В сказаниях народа банар о богатыре Йонг Ты большую роль играет элемент фантастики, волшебства. Йонг Ты подчиняет своей воле чудесного Владыку слонов, летает, сражаясь со злыми духами, на волшебном кхиене — куске дерева, обитом металлом, который служит горцам щитом и метательным орудием. Народная фантазия наделила Йонг Ты неистребимым мужеством: даже после своей гибели, когда истлела его плоть и обнажились кости, он продолжал сражаться с врагами. И все же нельзя сказать, что фантазия в сказаниях преобладает над реальностью.

Народ эдэ живет на плоскогорье Тэйнгуен в южной части Центрального Вьетнама. Вплоть до Августовской революции этот народ находился на ранней доклассовой ступени общественного развития.

Эдэ селятся на склонах невысоких гор. Издали их свайные жилища напоминают гнезда огромных птиц, селения, словно острова, вздымаются над необозримым морем джунглей, а по склонам гор разбросаны поля риса, кукурузы, батата.

Вокруг селений бродят стада быков, буйволов — их не используют на полевых работах, а закалывают во время совершения ритуалов. Говорит этот народ, один из самых древних в тех краях, на языке малайско-полинезийской языковой семьи, его численность — около полутораста тысяч человек. Эдэ занимаются главным образом подсечно-огневым земледелием: они «пашут огнем и боронят ножом». Их земля плодородна. «Одного урожая риса хватает с избытком на два-три промежутка между урожаями», — говорят старики.

Земельные и лесные угодья у эдэ принадлежат всей общине. Расчистка леса под пашню ведется сообща, так как сделать это в одиночку было бы просто невозможно.

При подсечно-огневом земледелии велика роль женщины в сельскохозяйственных работах. Мужчины только вырубают деревья, «готовят будущее поле», почти все остальное делают женщины. Они рыхлят и пропалывают землю, сеют зерно, собирают урожай, варят пищу. Женщины ловят рыбу и собирают съедобные травы. В свободные часы они усаживаются в тени деревьев, прядут, красят пряжу, ткут одеяла, шьют рубахи, вышивают узоры на набедренных повязках и юбках. Мужчины плетут корзины, верши для рыбной ловли, занимаются кузнечным делом. Меновые отношения у эдэ развиты слабо, хозяйство у них натуральное. В погожие дни мужчины охотятся на диких зверей, расставляют силки и западни. Охотятся также на слонов. Их дрессируют, а потом выменивают на медные гонги, котлы, серебряные запястья, раньше меняли еще и на рабов.

Поскольку женщина играет важную роль в хозяйственных делах, с ней очень считаются в семье и в общине. Глава селения почти во всем советуется с женщинами. При решении важных хозяйственных дел (обмен слона, медного гонга или кувшина с вином, то есть того, что составляет ценнейшее достояние семьи, определяющее ее богатство) мужчина испрашивает согласие жены. Девушка первая рассказывает юноше о своем чувстве и дарит ему «запястье любви». Сватов присылает невеста, а не жених, она же платит выкуп за жениха, жених переезжает в дом невесты. «Птичка улетает вслед за уплывающей рыбкой», — говорят эдэ.

Если мужчина этому противится, над ним смеются: «Сколько бы буйвол ни упирался, а как проденут ему в ноздри веревку, так и против воли пойдет в хлев». Пока жена не заплатила выкуп, она живет в доме мужа, но после уплаты муж переходит в дом жены. Дети принадлежат не отцовскому роду, а материнскому, дочь получает значительно большую часть наследства, чем сын, который, женившись, уходит из своего дома.

При разводе муж обязан уйти из дома жены. Если он был прилежен в работе, ему выделят небольшое имущество. Если же был ленив, только тем и занимался, что запускал змеев да гулял у ручья, он уносит из дома жены только свой лук со стрелами, корзину и большой нож.

У эдэ до последнего времени сохранился обычай «бесконечной цепочки», который восходит к древнейшим брачным отношениям: в браке у них состояли не отдельные мужчины и женщины, а два рода. Согласно этому обычаю, супруг или супруга ни в коем случае не должны оставаться вдовыми.

В случае смерти одного из них материнский род покойного должен дать замену. Случается, что в мужья или жены дают ребенка, и брак остается номинальным, пока мальчик или девочка не достигнут брачного возраста. По обычаю «бесконечной цепочки» дед или бабка по материнской линии могли вступать в брак со своими внуками или внучками для того, чтобы, как гласит поверье, укрепить свой род и сделать его долговечным.

В общинах эдэ сильны традиции равенства общинников и взаимной помощи. Они сообща строят дома, все вместе покидают селенье, когда переходят с одного горного поля на другое, вместе охотятся на тигров, диких буйволов, слонов. На ритуальные пиры собирается все селенье.

В прошлом между общинами нередко происходили военные столкновения, поводом служила месть за нанесенные обиды. Пленных обращали в рабов — у эдэ существовало домашнее рабство. Однако, прожив некоторое время в доме хозяина, раб мог жениться даже на дочери хозяина, стать членом его семьи и его побратимом.

«Сказание о Дам Шане» — это поэтическое повествование о жизни богатыря и его подвигах, однако сказитель воспевает не только вождя племени, Дам Шана, он воздает также хвалу всем общинникам, всем «людям селенья».

Образ героя раскрывается в поступках, которые он совершает, следуя обычаям, неписаным законам жизни, либо нарушая их. Жизнеописание Дам Шана начинается со сватовства к нему Хэни и Хэбхи. Гибель героя осмысливается как кара за дерзкое нарушение обычая.

Такое жизнеописание богатыря Дам Шана сложилось, очевидно, не сразу. Долгое время отдельные эпизоды, объединенные одной поэтической идеей, накапливались вокруг одного и того же героя и первоначального сюжетного ядра, которое сейчас трудно определить.

Длительный процесс формирования самого сказания привел к противоречивости и определенной изменчивости образа Дам Шана на протяжении повествования. Поначалу трудно узнать в Дам Шане богатыря, он нежится в своих покоях, терпеливо сносит помыкательства старшей сестры. В описании героя воплощен идеал мужской красоты у народа эдэ:

При всем своеобразии сравнений Дам Шан здесь все же нарисован реалистично. И совсем иначе он выглядит, когда празднует свою победу над врагом. Тут он уже предстает могущественным вождем и в его описании преобладает гиперболизация: