Воцарилось молчание. Анаис, то и дело, вытягивала изящную шею и смотрела в сторону лестницы на пляж. Она все ждала, пока вернется Ромео. Это не осталось незамеченным, и Доминик сказал, как будто, между прочим:

– Он не скоро придет. К вечеру, наверное.

– Да? – В ее тоне сквозило разочарование. – Знаешь, Дом, он мне очень нравится таким.

– Что? – Мэйз ощутил, как холодеет затылок.

– Он сейчас такой…таинственный, недосягаемый. Сейчас я понимаю, что ты имел в виду, когда рассказывал, что Ромео необыкновенный. Так и хочется узнать, что творится в его голове!

– Да, там творится кое-что…таинственное.

– Пойдем туда, где он… – Анаис кивнула в сторону лестницы. – Я не буду ему мешать, просто хочу понаблюдать за ним.

– Иди, если хочешь. – Его голос все равно прозвучал резче, чем ему хотелось. – Присмотри за парнем. А то, мало ли, что ему в голову придет. Не дай Бог, кинется в пену морскую, искать Посейдона. Я подойду попозже: надо сделать кое-что. – Мэйз отдал девушке кошку.

Он проводил Анаис взглядом, пока ее соблазнительная фигура не скрылась за пальмами. Потом поднялся из своего шезлонга и быстро пошел в дом.

Ему надо было торопиться.

Он вдруг испугался, что Ромео мог оказаться ему более серьезным соперником, чем он предполагал. Доминик поймал себя на том, что никогда раньше не придавал большого значения тому, что Анаис привлекало все таинственное и необычное, он забыл, что эта девушка тоже жила в своем собственном мире. И сейчас вовсе не Мэйз, но Ромео имел намного больше шансов завоевать ее любовь, потому как сам сделался не от мира сего.

Чтобы не потерять ее, Анаис необходимо было отвлечь от Ромео. И чем скорее, тем лучше!

Он вошел в кабинет и глянул на часы: ему действительно надо было работать. Едва он включил компьютер, как прозвенел дверной звонок. Мэйз снова взглянул на часы и, довольно улыбнувшись, поспешил открывать.

Это был посыльный издательства. Молодой человек заискивающе глядел ему в глаза, передавая небольшой пакет. Самого господина Мэйза он видел впервые.

Почтительно тряся головой в ответ на приветствие, курьер про себя удивлялся, что вот этот парень с неряшливо заросшей копной темных волос, в джинсах и тонком свитере, порванном на плече, и был «самим господином Мэйзом», владельцем огромной «Глобал Мэйз Груп»! Об этом он непременно расскажет парням-грузчикам из склада Первой типографии. Они его в жизни не видели и представляли себе совсем другим. Кто-то говорил, что ему за сорок ? Враки! Не больше тридцати пяти!

Мэйз поймал на себе его любопытный взгляд и тут же сурово распрощался. Да, он перестал стричься несколько месяцев назад! Да, ему так захотелось! И кому какое дело?!

Он с раздражением фыркнул и вернулся в кабинет. В руках он сжимал довольно увесистый прямоугольный сверток.

Он положил сверток в центр стола и отошел от него на пару метров. Ему не терпелось поскорее разорвать бумагу. Но ему нравилось предвкушение.

Доминик, дразня самого себя, не спеша достал пачку сигарет. Вынул одну, сунул ее в рот. Долго искал зажигалку по карманам штанов, в портфеле. Нашел ее в пиджаке, который небрежно валялся в кресле в углу кабинета. Прикурил. Все это время он бросал жадные взгляды на сверток, который продолжал манить его своим видом.

После первой затяжки Доминик медленно подошел, схватил пакет и, зажав сигарету губами, начал лихорадочно сдирать бумагу.

Пакет был свернут на совесть, и упаковка рвалась на мелкие, раздражающе мелкие клочки, которые Мэйз разбросал по всей комнате.

В пакете пряталась книга. Доминик любовно погладил гладкую глянцевую обложку. Черно-белая графика. «Кажется, так любят оформлять Кафку». Имя автора скромным мелким шрифтом.

«Ромео Дэниелс». «ДАР».

«Дар!» – вслух произнес Мэйз. Триста страниц чистых эмоций необыкновенного таланта. Дар, которым щедро наделен Ромео. И который был дан ему за всех людей и для всех людей. Все то, что чувствовала душа Ромео, он писал и отдавал людям. Это был его дар читателям.

Всем на этой земле.

Но куда большее значение для Мэйза имело то, что Ромео и сам являл собой дар. Великий дар. Это был дар небес ему, Мэйзу.

Одному на всей земле.

Он полистал страницы. Снова посмотрел на обложку и надолго задумался. Потом он взял телефонную трубку. На том конце отозвались почти сразу:

– Миюки Фукада, слушаю вас, мистер Мэйз.

– Привет, Миюки. Ты уже видела книгу Дэниелса?

– Да, мистер Мэйз.

– Хорошо получилось.

– Я согласна с вами, мистер Мэйз.

– Только надо будет кое-что исправить.

– Хорошо, сэр. Жду ваших распоряжений.

4.

На цветном мониторе, переливающейся, карамельно-пестрой мозаикой выкладывались узоры его мыслей. Это было очень красиво.

Вдруг Ромео почувствовал на себе взгляд. Он поднял голову. Сначала он увидел небо. Оно было желтым, и разноцветные орнаменты на его поле повторяли калейдоскоп, который он только что сам составлял на экране компьютера. Такое небо напоминало ему мексиканское пончо. Но это не имело ровным счетом никакого значения, потому что в этот миг он увидел девушку.

Она будто бы плыла, парила по зыбкому воздуху. Как мотылек, как грациозная бабочка. Медленно, устремив взгляд на него. Да, этот чудесный взгляд был ему знаком. Смутно. Откуда-то из прошлого.

Длинные темные волосы блестящим шелком окутывали ее силуэт. Откуда он знал этот силуэт? Откуда он знал этот взгляд…янтарных глаз!

От неожиданности Ромео вскочил и уронил компьютер, который на его глазах начал медленно уходить в песок, как в омут. Но это его не волновало.

Он растерянно смотрел на приближающуюся девушку, на его недосягаемую, а потому забытую мечту.

– Ты…пришла ко мне…сама…– прошептал он и протянул руки ей навстречу. Она нежно улыбнулась и тихо сказала:

– Да, мой мечтатель, я пришла к тебе сама. – Ее голос звучал самым нежным звуком, который только можно было извлечь из самого изысканного инструмента. Такого инструмента, пожалуй, и не существовало в природе. Пение Скрипки было бы ревом бегемота, по сравнению с этим звуком.

– Я так скучал по тебе…

– Правда? – Она взяла его за руки. Ее прикосновение было трепетным и теплым.

– Да, я должен был давно тебе сказать.

– Что?

– Я люблю тебя…Ты даришь мне счастье, каждую минуту. Когда ты рядом, когда ты просто смотришь на меня.

Она молчала и смотрела на него с такой любовью и лаской, что сердце Ромео до краев наполнилось тихим, безмятежным счастьем.

Он сам воспарил над землей, и вот, они уже вместе, держась за руки, летели над сияющими просторами океана, а снизу русалки посылали им воздушные поцелуи, и пиратские пушки стреляли в их честь.

Анаис даже представить себе не могла, что на самом деле, этот очаровательный синеглазый сказочник был давно влюблен в нее.

Она вдруг поняла, что раньше он скрывал свои чувства только из уважения к Доминику, но в последнее время ему стало уже сложно скрывать свои чувства, поэтому он сделался таким отстраненным, и именно его неразделенная любовь к ней послужила мощным источником его вдохновения.

Именно Анаис могла подарить ему счастье. И она хотела сделать это. В тот миг, когда она взяла его за руки, Анаис почувствовала беспредельную нежность к этому человеку.

Она не могла догадываться об истинной природе вдохновения и сказочной эйфории, в состоянии которой Ромео теперь пребывал беспрерывно.

С какой-то стороны, в беспрерывности эйфории были свои плюсы.

Ромео представления не имел, что это было за вещество, которое Доминик давал ему, и каким образом он это делал, но он понимал, что наркотик начинал действовать, когда жизнь вдруг расцветала необыкновенными красками.

Некая субстанция, которая с педантичной регулярностью поступала в его организм, открывала ему мир феерических фантазий и невиданных доселе образов.