Ромео перевел взгляд на маму. Та улыбалась, как ни в чем, ни бывало, и весело глядела на него. «Она солгала Мэйзу…» – с ужасом подумал Ромео. «Она солгала и про свои сожаления, и про то, что прогнала Люциуса. Она обманула его. Ей надо было только заманить меня сюда, унизить меня. Она счастлива в своем предательстве!»

В голове закончились мысли, и Ромео со сжатыми кулаками кинулся на

О. Кайно, который в этот миг открывал холодильник, чтобы достать себе банку пива.

4.

Ромео запрыгнул ему на спину, вцепился мертвой хваткой в его шею, так, что пальцы стали белыми, и принялся душить его. Люциус нелепо взмахнул руками и завертелся на месте, как медведь, который пытается скинуть со своего загривка собаку.

–Ненавижу тебя! Подонок! – Шипел Ромео, продолжая сжимать шею О. Кайно.

– Ромео, прекрати! – Вопила мать.

Люциус не удержался на ногах, и они рухнули вниз, и тут же, сдавленно кряхтя, покатились по полу, сцепившись руками и ногами. Лица обоих сделались пунцовыми, синие глаза Ромео побелели.

Ева не могла разобрать, кто есть кто в том шипящем, орущем, рычащем, клубке. Она бегала вокруг, но не знала, с какой стороны подступиться.

– Хватит! Прекратите! Идиоты! – Кричала она и пыталась ухватиться за них, чтобы отодрать друг от друга.

Внезапным, молниеносным движением, Ромео схватил Люциуса за волосы и ударил затылком об пол. Пока тот, вскрикнув, схватился за голову, Ромео вмиг оседлал его и со всего размаху ударил его в челюсть, а потом еще раз, прямо в переносицу.

– Стой! Ты обезумел, Ромео! Что ты делаешь! – Ева упала на колени рядом с О. Кайно, и приподняла его голову. Тот сипел и пытался вытереть кровь, которая растекалась по его лицу.

– Какого черта он делает здесь, этот урод! Откуда он взялся?!! Как он вообще может быть здесь?!

– Да, он здесь! И он все время был здесь.

Как, оказывается, давно Ромео не слышал этот голос, который звучал металлом, как пустая кастрюля. – Мало того, милый мой сын, он живет… – она запнулась: признаться в этом было вовсе не так просто, как она ожидала, – в твоей комнате. Он живет в твоей комнате!

Ромео вскочил на ноги и кинулся вон из кухни, вдоль по коридору, в другую часть дома, в свою комнату.

Он толкнул дверь с такой силой, что, распахнувшись, она с грохотом стукнулась о стену.

Ромео обомлел, едва его взгляд скользнул по комнате: на спинке его кровати висели грязные джинсы Люциуса, всюду были разбросаны кеды и носки Люциуса, пепельница была полна окурков от сигарет Люциуса.

В комнате пахло Люциусом.

Раритетные пластинки, которые коллекционировал Ромео, и которые прежде складывал с особой тщательностью, были раскиданы по полу и валялись кое-как, без конвертов. На глянцевых конвертах, явно не первый день, лежали недоеденные гамбургеры, чипсы, к портретам исполнителей были прилеплены жвачки.

На почетном месте в центре стола красовалась ярко-красная лакированная гитара, гордость О. Кайно.

К ней-то и метнулся Ромео. Он схватил ее за гриф, стащил со стола, размахнулся и, что есть силы, обрушил на чугунную, кованую спинку кровати. Пронзительно завизжав рвущимися струнами, гитара хрустнула, ее корпус прочертила огромная трещина. Ромео ударил еще раз, потом распахнул окно и вышвырнул обломки гитары на улицу.

Ему вдруг показалось, что он оглох. Глаза жгло, но Ромео не позволил слезам выступить.

Он выбежал из комнаты и вернулся в кухню.

Мама до сих пор сидела на коленях на полу и вытирала лицо Люциуса. Ромео уверенно подошел к ним и громко сказал:

– Ты обманула меня. Я не понимаю, зачем ты это сделала. Но я хорошо усвоил одно: я не нуждаюсь в тебе! Мало того, я вовремя ушел от тебя! Все двадцать два года ты портила мне жизнь! Если бы я остался, ты бы уничтожила меня. Ты бы раздавила меня. Ты лицемерная, слепая, жадная женщина. Ты не мать, ты алчная паучиха! На черта ты мне такая нужна? Чтобы всю жизнь сосать из меня соки? Уродовать меня, делать из меня своего раба? Нет, милая мама, больше не получится! Мне крупно повезло, что в моей жизни появился Мэйз, который смог вытащить меня из твоей паутины! Отныне, я не собираюсь смотреть ни на тебя, ни на твоего мерзкого, изуродованного кобеля!

– Ты сволочь! – Заорал Люциус и, отпихнув Еву от себя, вскочил на ноги. – Это ты предатель! Ты лицемерная сволочь! Я был твоим другом! Это ты предал меня! Мне твой хренов Мэйз все про тебя рассказал. Это я-то пустой, бездарный балласт?

–Заткни свою пасть, ничтожество! Ты смеешь еще прикрываться Мэйзом? Да я слышать о тебе ничего не хочу. Не смей вообще произносить это имя!

– Сын! – Попыталась вмешаться Ева

– Не смей говорить это слово! – Заорал, не в силах больше сдерживаться, Ромео. – Все!

– Ты не сможешь без меня! Тебе нужна я, тебе нужна твоя мать!

Ромео отмахнулся и побежал вон из дома.

– Ромео, подожди! – Ева бросилась вслед за ним.

Он взялся за ручку двери и повернулся к ней. Лицо его было застывшим, как гипсовая маска.

– И запомни вот, что. Навсегда запомни, Ева Дэниелс. – Ева побледнела как смерть, она тяжело дышала, но Ромео, почему-то ничего не видел. Он словно совершенно ослеп. – Запомни, что у меня нет матери! Нет матери! Мою мать, моего отца, моих братьев, сестер, друзей заменил один человек. Тебе хорошо известно его имя. Он заменил мне тебя. Он лучше тебя. С ним мне не нужен никто. И, в первую очередь, мне не нужна ты! Забери назад свое проклятье быть любимым тобой! Пускай оно уродует кого– нибудь другого. Хотя бы, Люциуса О. Кайно. – Он не стал ждать, пока она скажет еще что-нибудь, и выбежал из дома, изо всех сил хлопнув дверью.

5.

Ромео был уверен в том, что это последний раз, когда он переступал порог этого дома.

Он бежал до тех пор, пока не только дом, но и весь квартал остался далеко позади.

Тогда Ромео остановился. Прохожие с подозрением оглядывались на него, но он не обращал на них ни малейшего внимания. Он озирался по сторонам. Как будто попал на эти улицы впервые.

Нет, больше ему не хотелось плакать!

Ему хотелось рвать облака, отвратительно белые! Раздирать руками небесную гладь, такую безупречно синюю! Кромсать океан, такой неукротимо мощный! Рубить на куски горы, невыносимо мудрые!

Ему хотелось вгрызаться зубами в землю до тех пор, пока его челюсти не вопьются в раскаленное земное ядро и не высосут всю энергию из этой никчемной планетки, и не выплюнут ее жалкие остатки в бесконечную пустоту Вселенной.

Ему необходимо было с кем-то разделить свою ненависть, свое одиночество. Но звонить Мэйзу и доставать его своими нескончаемыми душевными проблемами он не хотел.

Ромео знал в этом городе еще одного человека, которого он мог сейчас найти и который был бы готов выслушать его.

Надо идти на Факультет Истории Искусств. На последний этаж, в мансарду.

            ГЛАВА 16

1.

Во второй половине дня, после нескольких ланчей и чаепитий со светилами наук, у Доминика, наконец, появилось свободное время.

Он решил не откладывать выполнение данного им обещания на понедельник, и забрать машину Ромео со стоянки и отогнать ее в транспортную компанию. Уже отправить этот маленький автомобильчик в Лос-Анджелес и не думать больше об этом!

Он припарковал свой Порш рядом с синим Купером и вышел из машины.

Стильный и довольно мощный, Мини нравился Мэйзу, но был тесноват для него.

Доминик забрался в автомобиль, недовольно глядя, как мнутся его брюки. Он долго двигал кресло взад и вперед, выбирая наиболее удобное положение, насколько это было возможно. Он поднимал и опускал руль, который был для него все равно слишком низким, и с растущей досадой отметил, что уже и пиджак его совсем смялся.

И как он не заметил всех этих неудобств по пути на стоянку!