Однако воля и самообладание его могли творить истинные чудеса. Ни один мускул на его лице так и не дрогнул, и улыбка так и продолжала висеть на губах, отдельно от лица, совсем как у Чеширского кота. Он ничем не выдал своих истинных чувств. Разве что ногой нервно притоптывал, будто бы от нетерпения.

Мэйз дождался, пока Бенуа расцелует щеки Ромео на прощание и скроется из виду, и мрачно спросил:

= Ну что, теперь, наконец, мы можем ехать?

= Да! Теперь можем. – Довольный собой, Ромео устроился в седле поудобнее. – Что ты мне рассказывал про него? Нормальный парень. Он мне понравился.

– Нормальный парень…– про себя повторил Доминик и едко улыбнулся, – конечно, дружок.

На этом пятничный вечер был завершен. Мэйз молча привез Ромео домой, коротко пожелал ему спокойной ночи и закрылся в своей спальне.

«Наверное, устал за минувшую неделю, – объяснил себе его сдержанное поведение Ромео, – ему надо хорошо выспаться. Завтра все будет отлично».

5.

Мурлыкая под нос какую-то мелодию, Ромео поднялся к себе в комнату, начал неторопливо раздеваться и… в очередной раз вмиг позабыл обо всем на свете: как он мог не слышать звонков телефона, если тот лежал в заднем кармане его джинсов? Звонили четыре раза! Четыре! Три звонка были от мамы. Четвертый … нет, он ни за что в это не поверит: четвертый звонок был от Люциуса!

Ромео не просто устал оттого, что его душа вечно рвалась на две части, он совершенно измотался! Все его нутро было уже истерзано бесконечной, жестокой борьбой «За» и «Против». Он никогда не знал точно, чего хотел, и что ему было можно, а что нельзя. Из-за этого он нескончаемо мучился.

Вот и сейчас. Он не знал, что он в эту минуту сказал бы матери. Может, сказал бы о любви, а может о ненависти. Но толком он не ощущал уже ни того, ни другого. Все чувства смешались в одно, и этот коктейль, который доселе тихонько плескался на дне его души, разбавленный прохладной сладостью новых ощущений, в одно мгновение снова, едкой желчью, подступил к горлу, и начал беспокоить его. Беспокоить то ли радостью, то ли злостью.

Чтобы окончательно разобраться в себе, Ромео необходимо было отбросить все переживания и как можно скорее поехать туда. В тот город, в тот дом, заглянуть в те лица. Тогда он смог бы сказать наверняка, что чувствовал к ним на самом деле.

«Главное – это не увидеть маму рядом с Люциусом! Чтобы они не были вместе!»

Странно… – подумал Ромео. Он прикинул, сколько времени прошло с тех пор, как он приехал в Лос-Анджелес. Оказалось, что не больше двадцати дней. Ромео же не покидало стойкое ощущение, что уже половину своей жизни он провел в этом городе, в этом доме, в этих впечатлениях.

Странно.

Все это время он жил двумя жизнями: жизнью реальности и жизнью воспоминаний. Одна делала его счастливым и обещала свободу и успех, вторая ранила и тащила в омут прошлого. Ему надоело жить ими обеими. Чувствовать за двоих, мучиться сомнениями.

Наутро он решил вновь поговорить с Домиником, чтобы тот отпустил его в родной городок. Ромео был уверен, что уже готов встретиться с матерью. И Доминик, наверняка, согласится с этим.

Он был прав.

Доминик сосредоточенно прожевал свой бутерброд, глотнул кофе, помолчал. Посмотрел на Ромео, подняв бровь. И кивнул головой:

– Хорошо. Я не возражаю.

Ромео был готов плясать от счастья:

– И я очень хочу перегнать сюда свой Мини Купер. Я по нему очень скучаю.

– Не вопрос.

– Доминик, ты супер!

– Подожди разбрасываться похвалами, ты еще не услышал одного условия. Даже двух.

– Каких? – Ромео невольно насторожился.

– Первое. Тебе надо будет сразу, с самолета отправиться в Университет и решить проблему с твоим обучением. Тебе надо продолжать получать образование. Каким образом это сделать – ты как раз и узнаешь. Это совершенно необходимо, хоть и нудно. Может быть, ты сможешь взять академический отпуск, скажем, на год.

– Хорошо, – кивнул Ромео. Честно говоря, об Университете он как-то совсем позабыл. Что, впрочем, проблемы не решало.

– А второе условие – я поеду с тобой. Для меня это отличный повод навестить ваш городок. Я собираюсь издать кое-какие труды преподавателей твоего Университета. Мне как раз время слетать туда, с ними обо всем договориться. Я не собираюсь мешать тебе и встревать в твои личные дела. Ты разберешься с ними и сам. Не мое это дело. Возможно, даже, мы встретимся только в самолете на обратном рейсе. Может быть, еще у Орландо. Ты же зайдешь к нему?

– Конечно! – Это условие вполне устроило Ромео, и возражений у него не возникло. Даже наоборот: он очень обрадовался, что Доминик поедет с ним, и тут же понадеялся, что тот поддержит его во время разговора с матерью. Так что, юноша даже ощутил некоторое разочарование, когда Доминик заявил, что они, скорее всего, увидятся только в самолете.

– А можно мне попросить тебя кое о чем? – осторожно спросил Ромео.

– О чем?

–Ты не мог бы побыстрее решить с моим Мини? Мне он так нужен.

– Отчего ж, конечно мог. Я же вожу свои машины туда сюда, через одну транспортную компанию. И твой Мини так же переправим. Я распоряжусь.

– Доминик! – Возликовал Ромео. Но тут же осекся. Он бы предпочел сам забрать Купер из гаража и переправить его непосредственно в офис транспортной компании. Его Мини – самое дорогое, что у него есть, так что он не хотел бы, чтобы за руль его драгоценного автомобиля садились какие-то безалаберные курьеры! – Об этом он незамедлительно сообщил Мэйзу.

– Окей, нет проблем! – Засмеялся тот, – Раз уж ты не хочешь доверять Купер безалаберным курьерам, тем же самым, кстати, которым я доверяю мои Бентли, то сделаем так: пока ты отправишься в Университет, я сам возьму твою машину и собственноручно перевезу ее прямо в офис транспортной компании. Мне ведь ты его доверишь?

С этими словами, Мэйз кинул полотняную салфетку рядом с тарелкой, встал из-за стола и сказал:

–Тогда сейчас я поеду в офис, чтобы решить кое-какие срочные вопросы. А ты пока собирайся. В первую очередь, соберись с мыслями. А потом принимайся за вещи. Договорились?

Ромео с готовностью кивнул. Доминик махнул рукой, прощаясь, и отправился к себе наверх, одеваться.

Юноша проводил его взглядом. Он был ему бесконечно признателен.

Для Ромео Мэйз однозначно представлял собой совершенного человека. И в этом Ромео был абсолютно убежден. Он, конечно, ездил чересчур быстро, и имел странную тягу к катастрофам со шрамами, но ему Ромео все равно безоговорочно доверил бы не только машину, но и свою жизнь.

Тем временем,       Доминик плотно закрыл дверь своей спальни, взял телефонную трубку, набрал номер и подошел к окну, слушая долгие гудки соединения. Болван одиноко бродил по зеленой лужайке, то и дело опускал большую голову и что-то вынюхивал в траве.

Наконец, на том конце провода послышался спокойный женский голос с легким азиатским акцентом:

–Миюки Фукада слушает, Доминик.

–Алло, приветствую, Миюки. Подскажите мне вот что: не так давно к нам поступал частный заказ на комиксы. Для Бенуа. Откуда-то из Восточной Европы.

– Одну минутку, я посмотрю в компьютере. – Пауза повисла на несколько мгновений. Мэйз откинул занавеску и высунулся в окно. Утро выдалось, как всегда, отличным. Он сделал глубокий вдох. Воздух чудесно пах морем.

–Да, Доминик. Это был заказ от господина Радока из Румынии, город Бра…Бра-шов. Он хотел заказать серию комиксов с его другом.

– И что стало с этим заказом?

– Он не был принят, вернее, отложен на неопределенный срок.

– Отлично. Срок определился. Я сейчас приеду, будем оформлять заказ. Распорядитесь, чтобы связались с Радоком. И с Бенуа. Пусть пакует чемоданы. Он должен будет отправиться в город…как его там…

– Брашов.

– Брашов. Где, вы говорите, эта дыра? В Румынии?

– Это не дыра, Доминик. Брашов – крупнейший город Трансильвании. Кстати, где-то там находится замок самого Дракулы.