Справа от центрального входа, располагалась детская площадка с ярким батутом «Избушка», песочницей и детскими качелями. Под огромным каштаном виднелась беседка для взрослых.

На каждом этаже размещалось по восемь номеров. Стены коридоров и лестницы украшали цветные фотографии с видами города и морского берега. Под фотографиями стояли подписи, явно указывающие, что это подарок какого-то известного столичного фотографа, который проживал в отеле и готовил фотоальбом для гостей будущей олимпиады. На каждом этаже, и в одном, и в другом концах коридора росли в кадушках огромные пальмы, которые придавали отелю особую гармонию. В холле отеля, стоял мягкий диван с двумя креслами и два маленьких столика. На одном столике лежали свежие газеты, журналы и каталоги «Avon», «Oriflam». А, на другом, стоял большой аквариум, в котором жили три золотые рыбки.

Столовая состояла из двух частей. Одна часть размещалась в здании отеля, куда вел ход из холла. А можно было обедать и на летней веранде, покрытой большой пластиковой крышей. Здесь располагались всего четыре столика. Тарелки с блюдами отдыхающим повара передавали через специальный прилавок, в виде большого окна. Таким же образом возвращалась грязная посуда. Рядом красовался бассейн, и в его воде, когда никто не купался, отражалась увитая плющом стена. На летнюю веранду вела узкая дорожка вокруг здания. И на каждом свободном пятачке цвели и благоухали голубые, розовые, желтые, оранжевые и самые, самые разнообразные цветы.

Трифоновы решили ужинать на веранде. Видимо купались они дольше всех, основная масса отдыхающих уже поужинала. Крайний столик в углу, занимали сестры Анна Сергеевна и Клавдия Сергеевна, и о чем-то тихо разговаривали. В группе этих женщин прозвали «сладкая парочка». Две сестры постбальзаковского возраста, в вязаных шляпках, ходили всегда вместе, даже под ручку. Анна Сергеевна была чуть повыше сестры и похудее. Клавдия Сергеевна была ростом чуть пониже, но, зато, потолще в талии. Анна Сергеевна, все взвешивая на весах своего мнения, отличалась строгостью манер, даже можно сказать, чопорностью. Она всегда носила длинные однотонные платья с обязательной старомодной брошкой на шее. Клавдия Сергеевна, как полная противоположность, была разбитной русской бабой, всегда готовой посмеяться над свежим анекдотом. Она любила щеголять в шортах и майке. Объединяли их умные серые глаза, в которых плескались доброта и любопытство и пышные седые волосы. У сестер была странная фамилия – Курич, были ли они когда-нибудь замужем, никто не знал.

За столиком у бассейна сидели две женщины: тетя и племянница, веселые и говорливые, в поезде им выпали места у туалета, и они этот, не совсем приятный факт, сумели перевести в разряд шутки. За средним столиком, ужинали муж и жена, невысокие, полные с круглыми с довольными лицами. В образе женщины Лиде показалось что-то знакомое, но, она не стала всматриваться.

Лида принимала у поваров тарелки и ставила на столик, девочки помогали расставлять ужин, раскладывали чайные пакетики по кружкам. После купания почувствовали голод, и на тарелках не осталось ни крошки. На сладкое – нарезанный торт, был принят с восторгом.

– Мы отмечаем свой приезд в Адлер, – хором высказались девочки.

– А после ужина давайте пойдем по набережной и рассмотрим все, что там есть, – предложила Лида, – после трехдневной качки в поезде хочется походить по твердой земле и свежему воздуху.

– Лида, ты что ли? – полненькая супруга за соседним столиком вдруг назвала Лиду по имени, – ты что, меня не узнаешь? – удивленно продолжала она. – Я же Катя Сарцева, мы с тобой в параллельных классах учились.

Лида внимательно посмотрела на женщину и, действительно начала припоминать Катю из десятого «б» класса. В поезде эта семейная пара ехала в первом открытом купе, и Лида их почти не видела. Катя сильно изменилась, в школе она не была такой полной и глаза у нее, были большие и открытые. А сейчас глаза куда-то провалились, стали узкими и, казалось, что они смотрят зло и с прищуром. Такие же узкие губы довершали выражение вредной и придирчивой бабы. А муж казался добряк – добряком: открытые глаза, широкий нос, улыбающийся рот и круглое румяное лицо.

– Я тебя совсем не узнала, ты так поправилась, – окончательно вспомнила школьную знакомую Лида.

– Жизнь хорошая. А теперь я – Круглова, – женщина с нескрываемой гордостью рассказывала о себе, – мы с Сашей очень дружно живем. А ты, правда, меня не узнала? То-то я смотрю, мимо проходишь и не здороваешься, думаю, разбогатела наверно.

– Нет, не разбогатела, просто не ожидала увидеть здесь кого-нибудь из нашего района. К тому же, я и по сторонам сильно не смотрю.

– Как поживаешь? – продолжала расспрос Катя, – кем работаешь, где муж?

– Нормально живем, как все, – Лида не любила о себе рассказывать, – работаю директором магазина в нашем районе, с мужем развелись давно, – ей становился неприятный разговор, все отдыхающие с любопытством смотрели на нее.

– Директором? – Катя вдруг покраснела, только не понятно от чего: то ли от радости, то ли от негодования, – молодец, ты и в школе хорошо училась. А что вы с Мишей не поладили? В школе такие не разлучные были?

– У меня был совсем другой муж. Миша после школы уехал в Москву и там уже давно живет семьей. А, ты почему к матери не ездишь? – Лида постаралась перевести разговор в другое русло, – тетя Галя старенькая стала, в магазин приходит на посошок опирается. Говорят, что ее совсем не проведаешь?

– Нет-нет, неправда. На родительский день приезжали, – начала припоминать Катя, – помнишь, Саша, еще племянника твоего брали с собой, – для утверждения, обратилась к мужу Катя.

– А, это когда он еще в армию не ходил? – переспросил толстенький Круглов, – да, а когда он из армии пришел, два года назад, – хотел что-то рассказать Саша, но, видимо Катя, вовремя успела его толкнуть ногой под столом, что он забыл свою мысль. – Да-да, ездили, ездили, – закивал головой сговорчивый муж.

– А ты значит, с детьми приехала? Какие у тебя приятные девочки, – Катя расплылась в притворной улыбке, и от этого ее круглое лицо совсем стало похоже на узбекскую тыкву, – конечно, дети – это святое.

– Ваши дети как? – Лида допивала чай.

– Наш сын учится в гимназии с математическим уклоном. У вас в районе о таком и не мечтают. – Катя посмотрела на всех и нарочито громка сказала.– Гордость школы.

– Что же вы свою гордость с собой не взяли? – Лида складывала пакетики от чая один в один.

– Не можем отрывать от научной деятельности. Он занимается с известными учеными нашего города. Совместный проект. После окончания работ поедут в Москву на защиту. Сам профессор Сидоров лично просил оставить дома нашего Вадика: «Без него, говорит, мы как без рук», – хвалилась Катя, – конечно, город не сравнить с деревней.

– Но, хотя бы пару дней ваш вундеркинд может летом отдохнуть здесь с вами? – спросила Лида. Что-то ей показалось подозрительным, сама Катя никогда не отличалась большим складом ума, откуда у сына могли взяться такие способности.

– Здесь, с нами? – округлил глаза Саша, крошки еды выпали у него изо рта.

– Что ты, – успокоила его Катя, гладя по руке, а повернувшись к Лиде, добавила. – Нет, математика – превыше всего. Ой, Саша, – обратилась она к мужу, – мы же хотели в парк, на карусели покататься.

– Да-да, надо торопиться, – поспешил из-за стола Саша.

– Мама, пойдем тоже в парк сходим, – позвала Лиду Света.

– Что ты, девочка, – Катя язвительно улыбнулась, – по городу ночью без мужчин ходить опасно, если только не подобрать первого встречного, – и, обращаясь к Лиде, добавила, – сюда многие за этим приезжают, да уезжают ни с чем.

Лида постаралась сдержаться от обидных слов. За последние годы она много выдержала нападок, за развод и одиночество, но, никак не ожидала встретить в столовой отеля девушку из параллельного класса. К тому же, Катя тоже ревновала ее к Мише Федорову, наравне с одноклассницами. После школы Катя сразу уехала в город, в районе почти не появлялась. И вдруг, через столько лет, встретилась ей здесь, в Адлерском отеле. Убрав посуду со столика, Трифоновы поднялись в номер.