Мы стоим напротив, жадно пожирая глазами друг друга, наши грудные клетки вздымаются и опускаются, тяжелое дыхание наполняет комнату, желание и нужда становятся полностью осязаемыми. Мы стоим с распахнутыми глазами, сверля друг друга взглядом... Неверие того, что произошло, отражается на ее лице, такое же выражение воцаряется и на моем.

— Эмили, этому не суждено произойти.

И теперь неверие сквозит в ее голосе:

— Почему?

Кстати, а почему нет? Резонный вопрос.

Все причины, которые ранее наполняли мой разум, в один миг испарились, разлетаясь в пыль. Я прекрасно понимаю, что буквально десять минут назад гребаная логика была еще со мной, но сейчас от нее не осталось и следа.

— Ну… ээ… потому что мы... несовместимы. Точно, несовместимы.

Она удивляет меня, когда начинает громко смеяться, искреннее ошеломление отражается на ее лице.

— О, мы очень даже совместимы. Твои части тела определенно идеально взаимодействовали с моими. Хммм, это происходило всего пару секунд назад.

Проклятье, а это было горячо!

Только что она сказала, что это был не случайный поцелуй. Она намекала на то, что так же, как и я, фантазировала об этом и до боли хотела тех оргазмов, которые уже буквально мерещатся мне на каждом шагу, настолько я стал одержим этой девушкой. Я практически кидаюсь к ней, но в следующую минуту меня настигает прозрение.

Я качаю головой.

— Я не спорю, что наши части тел абсолютно совместимы, Эм. Но это большее, что может случиться между нами. Это будет просто секс без обязательств, на большее я не способен. Я не тот человек, который нужен тебе.

Я наивно предполагаю, что эти слова причинят ей боль, так как они были сказаны с умыслом ранить как можно сильнее... надеюсь, они приведут её в ярость, заставят думать, что Никсон Кэлдвелл — самый большой мудак, что существует на земле. Я так надеюсь, что мои слова заставят ее в слезах убежать из моего дома и больше не возвращаться.

Вместо этого она говорит:

— И что?

Черт, проклятье. Я слегка возмущен ее поведением, что она не настолько умна, как может казаться.

— Что значит «И что»? Ты поняла, что я сказал?

Она смотрит на меня так, будто я полный кретин.

— Дааа, — протягивает она. — Ты только что сказал, что это будет не больше, чем интрижка, секс на одну ночь

Да, это именно то, что я имею в виду. Но почему это звучит не так плохо, когда она произносит это. И это говорит мне милашка Эмили Бёрнэм. Которая носит желтый сарафан и спит с собакой, чьи лапы лежат у нее на лице.

Не покупайся на ее слова, Никсон.

— Да ладно тебе, Эмили. Ты не тот человек, который любит секс на одну ночь.

Она сверкает в меня искрометным взглядом.

— А что именно заставило тебя думать, что я не такая? Я спокойно отношусь к такому виду отношений. Если захочу, я могу себе позволить сколько угодно интрижек на одну ночь. И они не обязательно могут быть с тобой, просто в данный момент я хочу тебя.

Проклятье. Что, черт возьми, происходит, когда мир успел слететь с катушек, если Эмили смеет говорить мне такое. Ее слова о том, что она может трахаться, с кем пожелает и не только со мной, приводят меня в ярость. Но я не собираюсь отступать. Я настроен решительно, чтобы показать ей, насколько глупы ее слова.

— Давай посмотрим правде в лицо. Ты — это цветы и романтика. Я — развратный и грязный. Чувствуешь разницу, или у тебя все еще не прошло помутнение рассудка от поцелуя?

Ее яростный взгляд сменяется по-настоящему ядерной катастрофой, что грозится развернуться с каждой следующей секундой, отчего мое сердце пропускает удары, чувствуя наступающую угрозу. Она наклоняется и поднимает с пола кисточку, делая решительный шаг в мою сторону. Эмили ударяет ею по моей груди, слегка задевая шею и оставляя там влажное пятно краски. Мои руки автоматически хватаются за кисть, и она выпускает ее из рук.

— Ты ни черта не знаешь обо мне, Кэлдвелл. На сегодня с меня хватит. Разберись со своим дерьмом и встретимся в понедельник.

Она обходит меня и направляется к выходу. Но прежде чем покинуть комнату, разворачивается и смотрит на меня задумчивым, спокойным взглядом.

— Ты знаешь, Никс, пару лет назад я приняла решение изменить свою жизнь и попробовать как можно больше вещей, которые ранее были под запретом. Я могу тебе поклясться, что ты меня недооцениваешь, я такая же развратная и грязная, как и ты. А может даже и больше, так что не суди человека по внешности.

С этими словами она проносится по моей кухне, словно ураган, и скрывается из виду. Я прихожу в себя, когда слышу, как хлопает задняя дверь, и секундой позже Эмили заводит двигатель, затем до меня доносится шелест шин по гравийной дороге. Я стою, не смея двинуться еще некоторое время, пока окончательно не прихожу в себя.

Бл*дь. А все так хорошо начиналось.

Я прекрасно знаю, что ее слова будут преследовать меня еще много дней. И я не сомневаюсь, что мой разум будет возвращаться и анализировать ее слова снова и снова, чтобы подтолкнуть меня сделать то, чего мы так желаем. Я усмехаюсь и добавляю к длинному списку причин «почему мне нравится Эмили», помимо ее охрененного тела, упругой попки, отличных сисек — хитрость. Она определенно хитра и знает, как и когда воспользоваться своим достоинством. Только одна мысль о том, что Эмили делала бы со мной те грязные штучки, про которые пела, обеспечивает мне ледяной душ на бесконечное количество дней.

15 глава

Эмили

Мое такси подъезжает к ресторану Le Bernardin на десять минут раньше, но я прекрасно знаю, что родители уже там. Они всегда приезжают заранее, как и я. Я оплачиваю счет за поездку и выхожу из машины. Прошло уже много времени с того момента, как я одевалась соответственно уровню такого ресторана, так как жизнь студента не требует роскоши.

Я разглаживаю подол своего нежно-кремового платья от Valentino. Оно в числе моих самых любимых, сшито идеально по моей фигуре, доходит до колена и подчеркивает все мои формы. Платье без рукавов, но на нем есть замечательный воротник цвета насыщенного мандарина. Образ дополняет легкий черный пиджак и туфли-лодочки с открытым носом. Время от времени мне нравится так одеваться, но на данном этапе моей жизни подобная одежда занимает достаточно мало места.

Сейчас я больше предпочитаю дорогостоящим вещам брюки-карго, которые, кстати, благодаря Никсу полностью перепачканы краской.

Но только одна мысль о брюках, перепачканных краской, сразу возвращает меня к мыслям о Никсе и его отвратительном поведении. Как он вообще посмел прикрепить ко мне ярлык? Последние два года я пыталась выйти за рамки ограничений, а он с такой легкостью заталкивает меня обратно.

Придурок.

Может, мне прийти в понедельник, сбросить с себя всю одежду и посмотреть на его реакцию? Я покажу ему, кто из нас развратный и грязный.

Я вхожу в ресторан и сразу пробегаюсь взглядом по бару. Мгновенно замечаю своих родителей, сидящих как раз напротив бара и пьющих легкие коктейли. Направляюсь в их сторону с тяжелым ощущением в животе. Я уже заранее знаю главную тему нашего разговора — выбранная мной специальность, и насколько она вредит имиджу нашей семьи.

Мое сердце болезненно сжимается от мысли, что у меня нет таких родителей, которые бы порадовались успехам своей дочери и просто захотели провести вечер в спокойной атмосфере. Я направляюсь в их сторону и сразу же попадаю в зону пристального внимания, они оба наблюдают за мной, не сводя глаз. На лице моего отца играет теплая, приветливая улыбка, а мама скользит по мне внимательным взглядом, тщательно осматривая выбранный мною наряд. Через мгновение на ее лице разливается одобрение по поводу выбранного платья. Я бы отдала многое, чтобы при моем приближении они подскочили на ноги, радостно закричали, насколько они соскучились, и бросились меня обнимать.

Но, естественно, мое желание нечестно по отношению к ним, потому что я сама не так уж и радостно бегу им навстречу. Если быть откровенной, то я стараюсь идти как можно медленнее, настолько велико мое нежелание здесь находиться.