Если подойдет он, то будет хуже, она знала. Он просто не даст ей и слова вставить, как накроет ее собой. Своим азартом и предвкушением. Своей холодной игрой в страсть.

Откуда она в нем только бралась?

Отставив стул в сторону, он сделал шаг вперед. Его хватка была сильнее, так что она не смогла удержать последний предмет, разделявший их. Но она была способна сделать шаг назад.

Просто шаги.

Вперед и назад.

Просто игра.

С плачевным исходом для одного. Обоих.

Позади был очередной стул, но он ничем не поможет. Лучше свернуть в сторону. Она сделала шаг налево. Там ее ожидало окно и больше ничего. Подсвечники она убрала, так что выпутываться придется самой.

Он стоял прямо напротив нее. Их отделяло всего пару сантиметров. Но ему они казались просто бесконечными.

Пока не прикоснешься, в такие моменты все кажется особенно далеким.

Но прикосновений всегда бывает мало.

Будь храброй, милая.

Цепкие пальцы уже у нее на талии. Это могло показаться действительно приятным, если бы только она не знала, что последует дальше.

Толкнув ее к стене, Рамси отрезал ей все пути к отступлению. По позвоночнику почти прошелся хруст, удар о стену дал о себе знать. Уткнувшись ему ладонями в грудь, она попыталась остановить его.

Хотя бы на секунду.

Он уже начал расцеловывать ее шею, и он кое-что оставил на ней.

Небольшой засос.

Сбоку, так что легко будет прикрыть волосами. Придется походить некоторое время с распущенными. Но он не против этого. Ему нравятся ее волосы, так что это будет лишь украшать ее.

Это был ее первый раз. Он еще не делал подобных вещей. Раньше у него не было причины делать подобное.

После того, как она стала его, никто не притрагивался к ней. А сегодня это сделали прямо у него на глазах. Ему просто хотелось доказать. Не только себе. Не только остальным.

Ей. Особенно ей.

Он видел в этом острую необходимость, с которой не смог совладеть. Необходимость показать ей, кому именно она принадлежит. Пусть все это видят. А она чувствует. Прямо у себя на коже.

Это было ново для нее. Она даже не предполагала, что он сделает ей это. Отметит ее, как свою собственность.

Миранда бы носила его с гордостью. Это был бы ее отличительный знак, который бы говорил о ее непристойном поведении. Ей казалось, что мужчинам оно особенно нравиться.

Но мужчинам нравиться своя.

Та, которая будет стыдится этого маленького знака на людях, но оставшись одной, будет чувствовать себя какой-то особенной. Это словно маленький дар, с помощью которого они хотят сказать:

— Я хочу тебя. Очень.

Это жест, который говорит о пылкости. Но таковым засос является лишь тогда, когда он сделан красиво. Тогда, когда он выглядит соблазнительно. Возможно другим это покажется клеймом, кричащем о несвободе и неуважении, но…

Черт возьми! На ней это смотрелось просто охренительно, как прекрасно.

Он знал, что делать.

Ей нужно было сказать.

Его руки уже стали поглаживать ее бедра. Губы перешли на ключицы. Они были божественными.

Он уже успел узнать о ее слабых точках.

Зона декольте.

Это было и его слабым местом.

Покоряться его губам было так легко, что она невольно выгнулась в спине.

Сопротивляться ее изгибам было так сложно, что он невольно прикусил ее кожу.

Слишком много одежды.

На ней всегда слишком много одежды. Он стал нервно распутывать шнуровку ее платья, но она одернула его руки. Он вновь повторил свою попытку, но она, похоже, не собиралась сдаваться. И даже его злой взгляд, которым он одарил ее, не заставил отказаться от своей идеи.

— Я… не хочу… после… — сбитое дыхание мешало сказать, но она все равно сделала это.

Приглушенным голосом.

Это лишь больше искушает его, но ответить все равно надо.

— После чего? — не отрываясь от нее, спросил он сдавленным голосом.

— После него.

Ответ просто оглушил его.

Ему, конечно же, не нравилось то, что позволил себе Лекс, но он не понимал. Не понимал, почему нет. Почему она не позволяет ему. До этого она позволила ему всего лишь один раз, но это не помешало ему взять ее, а тут…

Тут было что-то другое.

Но он не понимал что именно. Она видела это в его глазах, которые смотрели в ее в поисках ответа.

— Я была готова смириться с твоей этой игрой, но не с тем… не с тем, что этот ублюдок позволил себе. Ты хоть представляешь, как я чувствовала себя тогда? Меня всю воротило от этого. Я устала! Ты обращаешься со мной, как с дешевкой. Словно я ничего не стою. А я стою!.. Хочу стоить, — так тихо.

Она уже плакала.

Это было больно.

— Я… — он хотел сказать хоть что-то.

— Замолчи. Ты не лучше его. Ты заставлял меня делать эти ужасные вещи. И даже сейчас! Удовлетворял лишь свои звериные желания, используя меня, как потаскуху. Думаешь, можешь сделать со мной все, что угодно?

Он начинал злиться. Ему хотелось покончить со сем этим быстрее, но она все усложняет. Это раздражает, особенно когда ты уже в шаге от нее.

— Думаю, я могу трахнуть тебя прямо сейчас, — он уже хотел смять ее губы в поцелуе, но…

Ее пощечина опередила.

Он никак не отреагировал. Не стал больше пытаться насильно взять ее. Просто еще немного и…

— Я не твоя вещь и никогда не буду! Неужели не понятно, что я тоже что-то значу? У меня тоже есть свои желания. Мне больно, — осипшим голосом.

Черт!

Это был просто хренов конец.

— Уходи.

Она была разбита. Он видел это. И делать еще хуже не хотелось, потому что…

Сука, он не думал, что это НАСТОЛЬКО заденет ее.

Он ушел.

Но что-то осталось.

Осталось от нее.

Она заложила в нем осколок боли.