Всем своим видом он внушал страх и величие. Широкие плечи, сильные руки в одной из которых он держал меч. Кровь. На нем была кровь, впрочем, как и везде. Его лицо выглядело грозно, а кожу покрывала паутина неглубоких морщин. Глаза были большими и тусклыми. В них не было той искры, которая говорила о стремлении к жизни. Возможно, он уже достаточно пережил, и, теперь окидывая взглядом внутренний двор Винтерфелла, уже ничто не могло удивить его. Выстроив всех жителей замка колонной, по бокам которой стояли его люди, он велел покинуть замок.

Он шел во главе всей этой процессии, покидая замок, словно давно уже был здесь хозяином. От него веяло высокомерием и в словах читалось презрение. Но вот он уже вышел за ворота, а за ним последовали и все остальные.

Почти все.

Во дворе осталось пятеро. Всего пятеро из его людей. Они о чем-то шептались и переглядывались. Что они задумали?

Нет, нет, нет, только не это.

— Они хотят поджечь замок, — она произнесла это дрогнувшим голосом.

Лита смотрела на нее с каким-то удивлением, словно не верила ее словам.

— Этого не может быть, миледи. Никто не ведь не может уничтожить Винтерфелл, — в ее голосе чувствовалась надежда вперемешку с неуверенностью.

Снова она.

Неуверенность.

Лианна хотела было уже что-то сказать ободряющее, но тут почувствовался запах чего-то горелого. В нескольких местах уже клубился дым, а огонь… Огонь делал свое дело, и тут снег не мог уже ничем помочь. Он даже не мог все это прикрыть.

Она смотрела, как горит ее замок и ей… Ей хотелось отомстить за это. Сделать им больно за то, что они отбирают у нее дом.

Она уже выбрала себе цель, натянула тетиву и пустила стрелу. Она попала ему в спину. В спину хиленького подростка, хотя подростком его не назовешь. Ему было лет 30, но все видели в нем подростка из-за телосложения.

— Осталось четыре, — произнесла она, вновь натягивая тетиву. В этот раз она попала в ногу одному из них. — Осталось еще трое, — произнесла она.

Но тут случилось то, чего она боялась.

Конюшня, на крыше которой она с Литой пряталась, загорелась.

— Нам нужно уходить немедленно, миледи, — взамен неуверенности в ее голове уже чувствовался страх.

Это нормально.

Нормально чувствовать страх за свою жизнь.

— Беги, — все, что смогла она сказать.

— А как же вы, миледи?

— Ты ведь хочешь жить?

Она кивнула головой.

— Тогда беги. Спасайся и никогда сюда не возвращайся.

Подойдя к краю крыши, она хотела спуститься. У нее это даже почти получилось. Она проделала уже половину пути, когда в нее вонзилась стрела, и она с жутким криком упала на землю.

Мертва.

Лианна повернув голову налево, заметила того, кто убил Литу. Он был невысокого роста с щетиной на лице. В руках у него был лук и еще одна стрела.

Для меня. Это стрела для меня, подумала Лианна.

Ошибка. Все люди совершают ошибки. Но можно ли прощать все ошибки? Ошибку Теона она никогда не простит, как и ошибку того, кто напал на Винтерфелл.

Никогда.

Слишком сильно.

Никогда не знаешь что случиться, поэтому не стоит зарекаться.

Думала. Она слишком долго думала, пока огонь делал свое дело. Он уже добрался до крыши, и перед ее глазами уже стояла завеса дыма. Это хорошо. Дым поможет мне спуститься незамеченной. Нужно лишь избегать огня, хотя это будет трудно — он был повсюду.

Языки пламени были похожи на язык страстной любовницы, которая старается расцеловать своего мужчину. Везде.

— Ничего страшного. Я справлюсь, — с этими словами она начала карабкаться вниз по стене.

Сейчас ей бы пригодилось умение Брана лазить по стенам. Но его нет. И он никогда больше не будет лазать по стенам.

Не пройдя и половины пути, медленно спускаясь вниз, ощупывая место, куда можно поставить ногу, она плакала. Плакала просто без причины. Или быть может, она плакала из-за дыма. Чтобы лучше держаться, она решила переставить руку правее, что у нее и получилось, но вот нога…

Нога соскользнула, и она упала на землю.

Больно. Было больно падать. Она даже не пыталась подняться. На это не было сил. Поэтому она лишь смотрела вперед на того, кто к ней приближался.

Он был совсем близко.

Медленно. Он шел как-то медленно. Словно не торопился ее убить.

Темнота. Дальше была темнота, потому что у нее больше не было сил.

Подойдя к ней, он присел на корточки и стал внимательно ее рассматривать.

Прекрасная? Удивительная? Потрясающая? Изумительная?

Прекрасно-удивительно-потрясающе-узумительно соблазнительная.

Именно так она выглядела. Даже не смотря на ссадину под одним из уголков губ. Бледная кожа, как у истинной северянки. Во время падения капюшон ее плаща соскользнул и поэтому ему представился прекрасный вид на ее волосы. Они были рыжего цвета, как у её матери. Красивые длинные рыжие волосы, которые постоянно завивались.

Глаза.

Он не видел их, но точно знал, что они у нее ослепительные.

По-другому быть не могло.

Только так.

— Что будем с ней делать, милорд? У нас и так есть раненые, поэтому никто не захочет тащить еще и эту шлюху, — спросил у него Дамен.

Один из лучших его ребят.

— Мы уходим, — с этими словами он поднялся и бросил еще один взгляд на нее. — И ещё, — повернувшись лицом к Дамену, добавил — она едет с нами. Совсем вылетело из головы. Позаботься о раненых. Нам ведь не нужны калеки.

========== 3 ==========

— Мы уже весь день топаем. У меня так скоро подошва сотрется, но это еще ничего. Это я считаю еще можно простить, но лишать нас удовольствия — настоящее преступление. Вы так не считаете? Вы ведь тоже не прочь попробовать каковы они на вкус. Я видел среди них там есть очень даже сочные шлюшки. Особенно та, у которой платье разорвано на груди, — парню на вид было лет 20-23, но жестокости ему было не занимать.

Темные волосы, которые немого завивались, постоянно спадали ему на лоб, что сильно его раздражало, но разговор об удовольствии заставил его забыть об этом маленьком неудобстве.