Жестоко? Возможно. Но разве любой спорт не опасен? Сколько травм у велосипедистов, бегунов, лыжников. Даже если исключить из этого списка профессиональных спортсменов – немало выйдет. А обычный дворовый фубол? Вывихи, растяжения, сотрясение – перечислять можно до бесконечности. Тренажерные залы и фитнес-клубы тоже вносят свой посильный вклад в этот список. И выходит, что сборы любителей исторического фехтования не опаснее других видов активного отдыха. Желающие не рисковать могут сидеть дома. Или играть в шахматы…
Под натиском свежих сил строй рассыпался, и бой перерос во множество поединков, и если бойцы Владислава, чувствовавшие себя в этой беспорядочной свалке в своей стихии, ни в чем не уступали поединщикам атакующих, то потерявшие строй «римляне», в большинстве своем, не смогли оказать достойный отпор. Только небольшой отряд, состоящий из трех центурионов, трибуна и еще нескольких старожилов клуба, смог удержать строй, яростно отбивая все попытки противников разметать их ряды, с целью навязать индивидуальные поединки.
Глеб, отразив натиск противника, бросил короткий взгляд в сторону Влада, завистливо присвистнув. В индивидуальном владении холодным оружием тому не было равных. Белокурый богатырь в кольчуге волчком крутился в толпе врагов, успешно защищаясь тяжелым бердышом. Атакующие осторожничали, не желая лезть к нему под удар. Вот Влад поднырнул под одного из противников и перебросил его через себя, чиркнул упрятанным в кожаный чехол лезвием по груди другого, а древком двинул под дых следующего.
Засмотревшись, Волков не успел вовремя отразить удар, и откачнувшийся щит ударил его в скулу. Почувствовавшие слабину противники тотчас дружно на него навалились. Зашипев от боли, он еле успел отмахнуться от второго, но безнадежно отставая от третьего. Согнулся от сильного удара в живот и чуть не выпал из строя, но выручил Витек, перехвативший следующую атаку, а Сашка прикрыл с другой стороны.
– Спасибо, ребята, – сказал Глеб, отдышавшись.
– Да, ладно. Сочтемся, – откликнулся Витек.
В этот раз они удержали целостность строя, но вскоре усилия противников увенчались успехом, и последние «римляне» оказались отрезаны друг от друга и были вынуждены биться поодиночке, но их сминали одного за другим. Глеб еще держался, но только за счет навыков рукопашника – в клубе они больше тренировали умение сражаться в строю, а не одиночное фехтование, больше приличествующее какому-нибудь гладиатору, а не легионеру. Увернулся от длинного выпада рогатиной, подставил массивный щит под удар меча, удачно въехал кому-то по шлему гладусом. Откуда-то с ревом выскочил давнешний «варвар» и нанес мощный удар палицей. Ни уклониться, ни блокировать эту атаку Глеб уже не успел – от сильного удара по шлему потемнело в глазах, и он мешком повалился на землю…
Эливьетте, маркизе Фаросс, приходилось последнее время нелегко. Брат ее, Данхельт, после тяжелого ранения ни разу не пришел в сознание, и придворные сбросили его со счетов, принявшись обхаживать маркизу, оставшуюся единственной дееспособной претенденткой на престол герцогства. Каждый день одно и то же. Фальшивые соболезнования, заверения в преданности, выражения готовности поддержать молодую правительницу в это нелегкое время, естественно, с пользой для себя, любимого, и постоянные кляузы на своих оппонентов по борьбе за влияние на маркизу Фаросс. Вот и сейчас съехавшиеся во дворец столичные дворяне одаривали Эливьетту верноподданническими, а своих противников настороженными взглядами. Стая падальщиков. Все больше и больше роскошный дворец герцогов Фаросских напоминал наследнице престола склеп.
«Мой брат жив! – так и хотелось ей выкрикнуть в лица собравшимся. – Не дождетесь!»
Но она промолчала, продолжая слушать витиеватые речи придворных интриганов и мило улыбаясь в ответ.
«Терпи, Эливьетта, терпи, – уговаривала себя маркиза. – Скоро этот прием закончится, и ты сможешь навестить брата».
В зал для приемов вбежал обеспокоенный орк. Поняв, что произошло нечто серьезное, раз он даже не скрывает волнение, Эливьетта Фаросс подала знак придворным, что прием окончен, и, поднявшись с места, направилась навстречу Тхангу За ней последовал сбросивший напускную дремоту Эрно Альтин, скромно просидевший весь прием в уголке зала. Проходя мимо орка Эливьетта тихо сказала:
– Иди за мной.
– Но, госпожа, – Рах находился в таком состоянии, что сделал попытку прилюдно настоять на своем. – Дело не терпит…
Эливьетта мило улыбнулась окружающим, замедлив шаг, и, не поворачивая головы, повторила еле слышно:
– Иди за мной.
Орк, смирившись, потопал следом, больше не делая попыток возразить, но всем видом выражал нетерпение. Эливьетта на выходе из зала подозвала начальника стражи и дворецкого. Свернула в боковое ответвление от основного коридора и вошла в небольшую комнатку, миновав на входе подтянувшихся стражей. Следом вошли остальные. Проходя мимо солдат, начальник стражи приказал никого не пускать и плотно прикрыл за собой дверь.
– Что случилось, Тханг? – спросила Эливьетта, аккуратно присев на краешек стула, чтоб не помять дорогое платье.
– Ваш брат, госпожа, он… – от волнения у орка перехватило горло. – …Он больше не дышит!
Начальник стражи выругался. Эрно Альтин крепко сжал кулаки. Что-то прошептал дворецкий. Побледневшая девушка спросила:
– Давно это случилось?
– Только что, – ответил Тханг, глядя на нее с надеждой. – Я как увидел, сразу же за вами побежал. Можно же что-нибудь сделать?!
– Да, – ответила поднимаясь маркиза. – Господа, снесите моего брата в заклинательные покои. Я вскоре подойду – мне надо успеть подготовиться к ритуалу. Пожалуй, это единственный способ хоть как-то помочь Дану.
– Эли, ты имеешь в виду… – осторожно начал Альтин, не договаривая предложение до конца.
– Именно.
– Но ведь это очень опасно! Этот ритуал применяли всего пару раз в глубокой древности.
Эливьетта обернулась у самой двери и решительно ответила:
– Никакого другого способа помочь не осталось… И, господа, не обсуждайте при других услышанное сейчас. Остальным незачем знать, что мой брат… – она суеверно не произнесла последнего слова.
– Да, госпожа, – одновременно ответили все четверо.
Когда сменившая дорогой наряд для торжественных приемов на более практичную одежду Эливьетта, придерживая висящую на плече набитую сумку, спустилась в подвал дворца, где были расположены заклинательные покои, все четверо уже находились там, принеся безжизненное тело Данхельта Фаросса, и о чем-то спорили. Девушка чуть приоткрыла дверь, собираясь войти в помещение, но разгоряченные спорщики не сразу заметили ее присутствие.
– Нет, сэр Виттор, вы просто не понимаете, о чем говорите, – говорил начальнику стражи Эрно Альтин. – Я повторяю, что решение провести ритуал возврата души – это просто безумие. Задумайтесь сами, за все время успехом увенчались только две попытки из сотни. Всего две! А ведь для проводящего ритуал это занятие также небезопасно. Множество попыток окончилось не только безуспешно для того, на кого оказывается воздействие, но и смертельным исходом для заклинателя. Вы что, совсем ничего не понимаете?! В попытке вернуть к жизни Дана, мы можем потерять Эли! Род Фаросских драконов прервется! Герцогству придет конец! Молчи! – оборвал он дернувшихся возразить Виттора и Тханга. – Мне самому горько это признавать, но мы должны будем настаивать на отмене ритуала. Да, на отмене! Если на одной чаше весов лежит почти безнадежная попытка вернуть умершего, а на другой – жизнь единственной наследницы престола… Разве не ясно, что мы должны выбрать? Не надо на меня так смотреть! Я помню Дана с детства… Думаете, мне легко такое предлагать! Но другого… Другого выхода – если мы хотим сохранить государство – у нас нет.
Все удрученно замолчали, понимая, что от приведенных аргументов невозможно просто отмахнуться, а все рассуждения старого графа, какими бы горькими они ни были, взвешенны и логичны. И в этой тишине отчетливо прозвучал голос Эливьетты, заставив спорщиков вздрогнуть от неожиданности:
