— Не плачь больше, — с мукой в голосе попросил Каллен, подняв их сцепленные руки и поцеловав пальчик с обручальным кольцом.
— Прости меня, — шепнула она, задевая его кожу горячим дыханием. — Это было глупо — устраивать скандал на пустом месте. Я ведь тоже не делала попыток связаться с тобой все эти годы, чтобы сообщить о сыне.
— Признаюсь, было больно, когда я узнал о существовании Саши, пропустив столько лет из его жизни.
— Я знаю, ты сильно разозлился на меня за это…
— Crane, — остановил Беллу Эдвард, отстранив от себя и пытаясь разглядеть в полумраке её лицо, — остановись. Наверное, было бы очень легко обвинить во всём твою мать, сказав, что это она разрушила наши с тобой мечты. Но это было бы нечестно. Я мог бы… Нет, не так. Я ДОЛЖЕН был встретиться с тобой после того разговора с Маргаритой и выяснить всё, глядя тебе в глаза. Вместо этого я просто сбежал. Отчасти мне понятны мотивы того, почему ты скрыла от меня ребёнка. По твоим ощущениям я выглядел эгоистичным подонком, который бросил девушку и исчез, ничего не объяснив.
— Я должна была десять раз подумать, прежде чем лишать Сашу родного отца, — виновато прохрипела Изабелла.
— Господи, что мы наделали! — с отчаянием проговорил Каллен, снова с силой прижав Беллу к себе. — Сколько времени мы потеряли, живя каждый в своём коконе! Но больше я не дам тебе ускользнуть! Буду настолько близко, насколько это вообще возможно! Пожалуйста, скажи, что ты мне веришь!
Вместо ответа Изабелла приподняла голову и прижалась к его губам, и этот поцелуй не был нежным и робким. В нём было столько отчаянной страсти, что Каллен в первые секунды опешил от такого напора, но, опомнившись, с готовностью приоткрыл собственные губы, перехватывая инициативу, и глубже проник в её рот. Он прошёлся языком по нёбу Беллы, вызвав этим её тихий стон. Она обняла его за шею и переплела собственный язык с кончиком его языка. Они так сильно впивались друг в друга губами, что иногда эти прикосновения причиняли лёгкую боль. Руки их жили собственной жизнью, блуждая по телу партнёра. Эдвард так и остался раздетым до пояса с тех пор, как вышел из ванной. И сейчас оголённую кожу на его спине и груди приятно покалывало от прикосновений тёплых пальцев Изабеллы. Он наклонил голову и прошёлся губами по её ключичной ямке. В ответ на это она резко выдохнула и вцепилась ногтями в его поясницу, стремительно прижавшись к нему и тихо застонав, когда поняла, как сильно он хочет её. По телу Каллена пробежал заряд тока, заставив мужчину задрожать и застонать. Белла застонала в ответ и ещё теснее прижалась к Эдварду, расположив одну ногу между его коленей. Он снова резко дёрнулся и перевернул Изабеллу на спину, нависая над ней и тяжело дыша. Каллен опустил голову чуть ниже, прижавшись к ней щекой. Подбородком Эдвард задел тонкую лямку её шёлковой сорочки, и она послушно сползла вниз, открывая взору мужчины идеальной формы грудь. Он осторожно спустил и вторую лямку, а потом, с молчаливого согласия Изабеллы стянул сорочку с её тела. Каллен приподнялся и окинул представшее перед ним зрелище восхищённым взглядом. Белла только охнула, заметив, как зрачки Эдварда расширились от сдерживаемого желания, и, обхватив его голову обеими руками, потянула к себе, чтобы снова ощутить прикосновения таких желанных губ к своей коже. Каллен с готовностью откликнулся на её молчаливую просьбу. Действуя то губами, то языком, он скользил по её плечам, шее и груди, оставляя на них влажные дорожки, которые едва мерцали в лунном свете, проникавшем в комнату через полупрозрачную пелену оконного тюля. Еле справляясь с собственным участившимся дыханием, Белла потянулась рукой к джинсам Эдварда. Она на ощупь отыскала застёжку и быстро рванула язычок «молнии» вниз, услышав благодарный стон — сделай она это минут на пять позже, «молния» на дениме мужчины могла разлететься на фрагменты, не выдержав напряжения. Тяжело сглотнув, Каллен оторвался от Беллы и, присев на край кровати, стащил с себя джинсы вместе с боксёрами. Отбросив одежду в сторону, он снова вернулся к девушке, расположившись рядом. Опираясь на локоть, пальцами свободной руки мужчина несколько раз ласково провёл по пылающей щеке любимой. Эдвард долго изучал её лицо, в полутьме пытаясь считать всю гамму эмоций, испытываемых Изабеллой в эти мгновения. Потом он нашёл её глаза, в которых сейчас было столько же желания, сколько и в его собственных, и тихо произнёс:
— Я люблю тебя. Так сильно люблю, что иногда это сводит меня с ума…
— И я люблю тебя. Всегда любила! Все эти годы…
Каллен наклонился и с глухим стоном поцеловал Беллу, снова оказавшись в самой глубине её рта. Они целовались, пока у обоих от нехватки кислорода не начала кружиться голова.
— Я хочу тебя! — шепнул он, остановив поцелуй.
— Да! — Белла кивнула, — пожалуйста, Эдвард. Ты мне нужен! Ты не представляешь, как я хочу тебя сейчас…
Он тихонько хмыкнул, ласково проведя носом по её шее.
— Представляю, Белла, потому что чувствую то же самое.
— Тогда чего ты ждёшь? Мы слишком долго были порознь, чтобы и дальше мучить друг друга.
— Да! — тихонько рыкнул Каллен, предпочитая не ждать нового приглашения и переходя к активным действиям.
Когда Белла лепетала какие-то нежности, наслаждаясь ощущениями от их близости, Эдвард тоже не мог сдерживать эмоций, видя, как любимая извивается от его ласк, с готовностью даря ласку в ответ. Они потерялись во времени, упиваясь друг другом, едва справляясь со сладким головокружением от уверенности в том, что их любовь взаимна и безусловна. Они пытались вести себя тихо, потому что в соседней комнате спали дети. Но иногда чувства зашкаливали, и тогда сквозь хриплое дыхание прорывался приглушённый вскрик Изабеллы или тихое рычание Эдварда. Они почти одновременно пришли к финалу, и тогда в персональном небе Изабеллы засверкал и рассыпался разноцветными брызгами фейерверк, слепя глаза и опустошая мозг. Вид Беллы, выгнувшейся дугой и судорожно вцепившейся пальцами в простынь, заставил Каллена последовать за ней. Перед тем, как прижать её тело к себе и, содрогнувшись, вцепиться зубами в подушку, чтобы сдержать собственный громкий крик, он успел произнести только одно слово: «Моя!» Он уже был на самой вершине собственной эйфории, когда до его ускользающего сознания успел долететь тихий шёпот: «Твоя! Всегда была твоей»…
Способность мыслить возвращалась медленно и неохотно. Эдвард перевернулся на спину, боясь, что его собственный вес может оказаться для Беллы слишком тяжёлым. Ощущения от потери контакта с её телом не пришлись ему по душе, и он поспешил как можно теснее прижать женщину к себе. Она, словно кошка, что-то мурлыкнула, уткнувшись носом ему в бок.
— Что? — переспросил он, проведя носом по её волосам и жадно вдыхая их неповторимый аромат.
— Я люблю тебя, — произнесла Изабелла чуть громче сонным голосом.
— Я люблю тебя, Crane, — шепнул Эдвард, поцеловав её макушку.
Белла почти спала, и Каллен чувствовал, что сам вот-вот готов был провалиться в сон. Но мысль, что утром кто-то из детей может застать их в таком виде, привела его в чувство. Мужчина щёлкнул выключателем ночника на тумбочке рядом с кроватью.
— Белла, — позвал он её, тронув за плечо, — надо одеться.
— Что? — женщина подняла голову, щурясь от света.
— Думаю, что тебе придётся долго подбирать объяснения, если Саша и Аня ворвутся утром в комнату и застанут нас… м-м-м… не совсем одетыми, — Эдвард хмыкнул.
— Да… дети. Точно! — опомнилась женщина и стала торопливо натягивать ночную сорочку.
Так как ночёвка Эдварда была незапланированной, и у него не было с собой никаких вещей, кроме тех, в которых он приехал из дома днём, мужчина натянул обратно нижнее бельё и джинсы, в спешке сдёрнутые им некоторое время назад. Пару минут он раздумывал, как поступить: вернуться на диван в гостиной или остаться здесь, чтобы провести ночь в кровати Беллы. Приняв, наконец, решение, он откинул одеяло и улёгся рядом с любимой. Она снова прижалась к нему, уютно устроившись в его объятиях.
