— Эдвард! Что случилось? Я не нашёл вас возле машины. Потом услышал выстрелы и рванул сюда. Кого-то убили? — спросил он с тревогой, увидев, что брат сидит возле неподвижного тела. — Где Роуз?

Ответить Эдвард не успел, потому что от стены, где находилась Розали, раздался звук, в котором слились сразу хрип и стон. Эммет кинулся к жене. Его брат подбежал следом, с размаху упав на колени рядом с Хейл.

— Эд, что с ней? Почему она хрипит? Её ранили? — прошептал Эммет трясущимися губами, заметив необычную повязку, наспех наложенную младшим Калленом.

— Мы услышали крики из подворотни. Я решил проверить, что произошло. Твоя жена ринулась за мной. Клянусь, братишка, я пытался её остановить, но…

— Я понял, — нахмурился Эммет и кивнул. — Если она что-то вбила себе в голову, то лучше не стоять у неё на пути.

Где-то недалеко завыли сирены. Розали вдруг приподняла веки, взглянув на братьев Каллен затуманенными от боли и слабости глазами. Эдвард взял запястье женщины, пытаясь нащупать пульс. Он был замедленным.

— Рози, детка, потерпи. Скоро прибудет помощь, — начал умолять Эммет, пытаясь поймать взгляд жены.

— Эммет, — прошептала она, тяжело дыша и борясь с внезапным приступом сильного кашля, — прости меня…

— Милая, прошу, не трать силы — тебе нельзя разговаривать сейчас.

— Не… перебивай, Эм, п-прошу, так… мало сил. Скажи… Скажи Алексу, что я его очень люблю. Помоги, ему… помоги ему пережить… всё это.

— Нет! Не надо, Рози, держись!

В этот момент у входа в подворотню остановилась «скорая», а следом за ней подъехала полицейская машина.

— Холодно… Как же холодно, — прошептала Розали. Потом из уголка её рта показалась пенистая струйка крови. Хейл как-то странно дёрнулась и замерла, уставившись перед собой пустым, невидящим взглядом.

— Не-ет! — истошно заорал Эммет, стоя на коленях перед телом жены. — Не уходи, Розали! Господи, нет!

Эм поднял голову и завыл в небо, как огромный раненый зверь, не в силах справиться с горем. Потом он вдруг затих, и, вцепившись в волосы обеими руками, стал раскачиваться вперёд — назад, мотая головой.

Эдвард растерянно смотрел на убитого горем брата. Казалось, что происходящее с ними не могло быть реальностью — настолько оно было страшным и не вписывалось в понимание. Эдвард на минуту прикрыл глаза, потом открыл их, надеясь, что это всё окажется только ночным кошмаром. Но не ничего не изменилось: тело Розали всё еще лежало на асфальте. Молодой парамедик подошёл к Эммету и, осторожно тронув того за руку, предложил пройти к машине. Ещё двое докторов приблизились к мёртвому телу Роуз.

— Сколько прошло времени с момента выстрела? — спросил один из медиков, обращаясь к Эдварду.

— Минут десять, не больше, — ответил тот, сглатывая тугой комок в горле, мешавший ему вдохнуть полной грудью.

— Удивительно, как она протянула даже это время. Видимо, тугая герметизирующая повязка сделала своё дело. Это вы наложили?

Каллен только кивнул.

— Конечно, более тщательное обследование даст полное заключение, — доктор замялся, — но могу сказать, что мы бы всё равно не довезли её до клиники.

— Я понял, — процедил Эдвард сквозь сжатые зубы.

Он развернулся и пошёл к команде полицейских, работающих с телом другой девушки, чтобы рассказать им всё, что знал по факту двойного убийства, свидетелем которого стал сегодня. Кратко изложив информацию и пообещав дать подробные письменные показания непосредственно в участке, Каллен направился к брату, сидевшему рядом с машиной медиков. Взгляд Эма всё так же оставался пустым. Казалось, со смертью Роуз искорки задора и жажды жизни ушли из глаз Эммета Каллена навсегда. Один из медиков только что ввёл ему успокоительное и теперь прикладывал к месту укола стерильную салфетку. Заметив подошедшего Эдварда, врач деликатно отошёл в сторону, оставив братьев одних. Эдвард сел рядом и, не говоря ни слова, сжал предплечье брата ладонью. Эммет вздрогнул, а потом тихим надтреснутым голосом произнёс: «В этот уикэнд я собирался снова сделать ей предложение. Купил новое кольцо, потому что несколько старых после её многочисленных отказов из колец на помолвку переименовались в обычные украшения. Я всё боялся, что она снова скажет „нет“, и всё откладывал на потом новую попытку предложить Розали стать миссис Каллен, а когда, наконец, решился, то… я не успел, Эд. Я не успел…»

Эдвард ничего не говорил, зная, что никакие слова сейчас не смогут облегчить страдания Эммета. Поэтому он просто сидел рядом, сжимая его руку, и давал возможность своему брату выплеснуть хоть малую часть его боли.

Каллен—младший не сразу заметил, что глаза его стали мокрыми от слёз. Неожиданно Эдвард вспомнил, как, будучи маленьким, сильно разбил коленку, упав с дерева, и как не сдержался тогда, заревев от сильной боли. Эсме, обработав рану, ласково прижала его к себе, улыбнулась и прошептала: «Ну, сынок, тихо, тихо. Рана заживёт, боль пройдёт. Мальчики не плачут».

Эдвард Каллен давно вырос и превратился во взрослого мужчину. Сейчас, здесь, его душевная боль была так сильна, что он бы, не задумываясь, обменял её на физическую. И даже если бы его тело болело во сто крат сильнее, он с радостью перенёс бы это без единой слезинки, лишь бы не чувствовать то, что он чувствовал теперь, медленно разваливаясь на кусочки.

========== Глава 11. Решения ==========

Решение — твой шанс начать сначала

И смело в свою душу заглянуть.

И сердцу пробудившемуся мало,

Как прежде, жить во лжи и по чуть — чуть.

Зовёт попутный ветер и тревожит.

Пройдясь по нервам, как по проводам,

Прохладу дарит для горячей кожи

И манит к позабытым берегам.

Не упусти подаренный судьбою

Шанс вымолить прощение у той,

Которая могла бы за тобою

Пройти сквозь воду и огонь любой.

Что впереди? Но кто об этом знает?

А за спиною — темнота и боль

Твоей надежды нити обрывают

И ждут, когда ты проиграешь бой.

Несколько дней спустя Эдвард сидел в своём рабочем кабинете, вспоминая недавний разговор с шефом. Тот вызвал его к себе, чтобы объявить последнюю новость: Каллена отстраняют от расследования по факту убийства Розали Хейл и девушки, личность которой до сих пор не установили. Он вспомнил, как разозлился тогда:

— Почему, сэр? Вы не доверяете мне? Я был там. Пусть я и не смог разглядеть лица преступника, но мы с Роуз были единственными, кто общался с ним лично. Кому, как не мне, теперь заниматься этим делом?!

— Эдвард, — вздохнул шеф, — ты — профессионал и поэтому не хуже меня должен понимать, что я не могу допустить тебя до расследования. Офицер Хейл была женой твоего брата. Как бы ты ни старался, тебе не удастся сохранить беспристрастность при ведении этого дела. Поэтому, прости, но… нет. Ты, кстати, уже несколько лет не брал отпуск. Понимаешь, о чём я? Пока это — не приказ, а настоятельная просьба с моей стороны: две недели отпуска для тебя.

Каллен, сжав зубы, развернулся и вышел вон из кабинета начальника, направившись к себе.

Эдвард понимал, что в словах босса есть своя правда. Он стремился расследовать это дело не только из-за профессионального долга. Эдварду до смерти хотелось найти того, кто отнял жизнь у жены его брата. А ещё Каллен мучился от чувства вины: если бы он был более настойчивым, Розали, возможно, и не понеслась с ним в ту подворотню. Если бы он смог тогда найти слова, которые убедили бы её остаться рядом с машиной и дождаться Эммета… Если бы…

Эдвард закрыл глаза и замотал головой, вспомнив, что его брат снова хотел сделать Роуз предложение. Не рвани она за Калленом в проулок, они, возможно, вскоре стали бы готовиться к свадьбе. А теперь в семью Каллен пришёл траур, предшествующий скорым похоронам Розали. Эдвард подумал об Эммете. За эти дни он видел его всего несколько раз. Эм был похож на зомби. На его лице теперь всегда было одно и то же выражение — застывшая маска боли и отчаяния. Он почти не ел, мало говорил и кое-как находил в себе силы заниматься делами, касавшимися предстоящей церемонии похорон.