Следующие несколько лет мы доступными благодаря ресурсам лаборатории методами производили подсадку генного материала особям земных обезьян. Потомство после нашей инженерии оказалось здоровым и воспроизводимым, а сработает ли передача сознания, мы не ведали.

Сидя в шатре за остывающим чаем, мы с Лизой-Лаймеей произнесли в унисон:

— Надо же, получилось.

И рассмеялись.

— А знаешь, почему я решила, что ты провоцируешь меня? А потом вообразила, что ты психиатр, подосланный братом? — спросила Лиза, отсмеявшись.

— И почему?

— Скелеты, которые ты дал мне на исследование... Догадаешься, чьи они?

— Хм... одним из нас может оказаться разве что находка из пустыни, ведь именно там мы приземлились.

— Ладно, не буду мучить. Все скелеты принадлежат одному и тому же человеку.

— Квадрон! Это он! Исправно клонируется, сукин сын. Теперь бы найти его.

— И что мы ему скажем? Прости, капитан, человечество пока не готово к поиску нашего дома, но ты не унывай, продолжай копироваться?

Разговор прервал телефонный звонок. Мой друг, сотрудник института, где работал отец. Что ему надо в пять часов утра? Хотя у них сейчас уже восемь...

— Евгений, с трудом дождался утра. Хочу поздравить тебя. Жаль, мы не можем поблагодарить твоего отца. Его разработки исследованы вдоль и поперёк, и скоро будет испытан опытный образец двигателя из нового сплава.

После звонка мы с Лизой вышли на улицу. Скоро рассвет, но звёзды ещё видны. Может быть, кто-то смотрит на нас с далёких планет.

— Похоже, космос ближе к нам, чем кажется. Вполне возможно, что дальние перелёты очень скоро станут реальностью. И прямо сейчас потомок кого-то из нашей команды разрабатывает биоуправление для космического корабля, — сказал я, обнимая Лизу.

— Хорошо бы, — ответила она, прижимаясь ко мне.

— Мы так долго ждали. Ещё немного, и мы сможем вернуться домой, я верю в это.

Лиза долго молчала, глядя в звёздное небо.

— Да, на Земле мы научились ждать, — наконец сказала она. — Но ждут ли нас там, на Мирастриксе? Я не нашёлся с ответом.