– Как выглядит твоя госпожа, – спросил Джалал. – Она ведь уже не молода?

– Молодость понятие относительное, – ответила женщина, – иной рождается стариком, а иной до старости сохраняет юность души.

– Это ты хорошо сказала, но я имею в виду не душу, а внешность.

– Она так же красива, как и в юности. И достаточно молода, чтобы помышлять о браке.

– Смотри, если ты обманешь меня, я отдам тебя замуж за самого некрасивого старика, какой только найдётся в Табризе, – предупредил султан, однако уста его тронула улыбка.

– Вообще-то, я замужем, – кокетливо ответила посланница.

– Ничего, я расторгну твой брак, я смотрю, у вас в Табризе это легко делается.

– В таком случае, прошу подобрать мне старика побойчее.

– Не беспокойся. За этим дело не станет. Как твоё имя, посланница?

– Фатима.

– Скажи мне, Фатима, что послужило причиной развода?

– Это вопрос деликатный, я не могу отвечать на него в таком большом собрании.

– Нас всего трое, ты считаешь это много.

– То, что знают трое, знает улица.

– Ну что же. Собрание придётся уменьшить, любопытство не даст мне покоя. Оставьте нас с ней наедине.

– Наедине, – переспросил начальник стражи.

– Наедине, не беспокойся за меня, она пришла сватать меня, не убивать.

– Я должен её обыскать, прежде чем оставлю её с тобой наедине, – заявил начальник стражи.

– Ты не будешь возражать, если тебя обыщут, – спросил султан. – Это его работа, я не могу с ним спорить.

– Хорошо, только пусть это сделает женщина, иначе мой муж действительно даст мне развод.

– Но поблизости нет ни одной женщины, – заметил начальник охраны.

– Не надо ее обыскивать, оставьте нас, – приказал султан. Когда все вышли, он спросил:

– Ну, какова причина, я же должен знать с кем связываю свою судьбу.

– Султан придаёт такое значение этому браку? Мне известно, что султан брал жену в каждой завоёванной им стране.

– Не отвечай вопросом на вопрос.

– Узбек дал ей развод по причине её измены…

– Продолжай, – приказал Джалал, – у этой истории должен быть другой конец, я не думаю, что ты пришла ко мне сватать женщину, изменившую своему мужу.

– Султан мудр. В действительности измены как бы и не было.

– Как бы или всё же не было?

– Всё зависит от того, что считать изменой. К примеру, если раб будет делать массаж своей госпоже, является ли это изменой.

– Это зависит от того, какие места он ей будет массировать.

– Ноги, – воскликнула Фатима, – ничего такого, я точно знаю, я была в другой комнате, мальчишка натирал ей ступни лечебной мазью от простуды, принцесса плохо себя чувствовала. Вошёл атабек, уж не знаю, что ему спьяну почудилось.

– Спьяну, – переспросил султан.

– Да, он любит выпить, с того момента как он достиг совершеннолетия, его никто трезвым и не видел. Именно этот факт он и счёл изменой и дал развод Малике-Хатун. На следующий день…

– Достаточно, – остановил ее султан, – довольно подробностей, а то в моей груди начинает зарождаться ревность, ведь речь идёт о моей невесте. Скажи мне только одну вещь, каковы мотивы её желания выйти за меня замуж. Я же позволил ей беспрепятственно покинуть Табриз, вместе с челядью, отдал ей город Хой и обещал защиту. Зачем ей это нужно.

– Она влюбилась в тебя, – ответила посланница.

– Удивительно. Как же это могло произойти, мы с ней никогда не видели друг друга?

– Она увидела тебя с крепостной стены в тот день, когда ты осадил город.

– Ну что же, улыбнулся султан, – с этого и надо было начинать. Как сказал поэт – перед разумом я склоняю голову, а перед чувством колени. Однако формальности соблюдены. Мы можем назначить день.

Вернувшись в Табриз и доложив о результатах своей миссии, Фатима добавила. – Госпожа, меня хотели обыскать. Мужчины.

– Обыскали? – Спросила принцесса.

– Нет.

– Не расстраивайся, следующий раз обыщут. Лучше скажи, как он выглядит?

– Ему лет 25–26. Смуглый, невысокого роста, на носу родинка.

– Родинка, надеюсь, она не очень портит его.

– Вовсе нет, я бы даже назвала его красивым. Он тюрк по речи, и по выражениям, но иногда переходил на персидский. Слишком серьезен, я шутила, он не смеялся, лишь улыбался иногда, немногословен. И, кажется, он вас уже ревнует.

– Вот как, мне только этого не хватало. К тому же невысокий, – вздохнула Малика. – А мне всегда нравились высокие мужчины. Я потому и вышла за Узбека. Он был высоким, статным, но оказался полным ничтожеством. Даже не знаю, как быть, может отказаться, пока не поздно.

– Уже поздно, он принял предложение, если ты сейчас откажешься, это уже будет оскорбление.

– Ну вот. Значит, я выхожу замуж против своей воли, это несколько меняет дело, и моя совесть чиста. Фатима ты свидетель – я не хочу выходить за него замуж.

Табриз.

После того, как Али удалось сбежать от людей принцессы, возвращаться в дом судьи было небезопасно. Но долг требовал известить о происшедшем семью судьи. Али поступил иначе – побежал к зданию администрации градоначальника Низам ад Дина, он приходился двоюродным братом судье, но раиса в присутствии не оказалось. Али передал сообщение одному из катибов и вернулся на площадь, прилегающую к дому кади. Здесь было множество торговых лавок и достаточно многолюдно. Он устроил наблюдательный пункт у лавки медника, спрятавшись между блестящих боков кувшинов. И принялся размышлять о своем будущем, которое виделось ему в довольно мрачном свете.

Али родился в Байлакане. Мать его умерла, когда он был еще младенцем. Отец его молла Мухаммад, овдовев, еще раз женился, но довольно поздно, и новая жена долго не могла зачать ребенка. И, только после того, как он посетил гробницу имама Хусейна в Кербеле, и вознес молитву, она понесла. Молитву молла так хорошо донес до высочайшего уха, что после, новая жена родила еще троих, хотя отец и просил ее остановиться. В Табризе Али жил уже 6 лет, с тех пор, как отец, отправил его в двенадцатилетнем возрасте учиться в медресе. Батюшка рассчитывал на то, чтобы он, обучившись грамоте и Корану, вернулся, наследовал его должность и помогал растить престарелому отцу малолетних детей. Но Аллах избавил отца от забот, переселив его в мир иной, а вместе с ним всю его семью. Они погибли, во время первого нашествия монголов в Азербайджан. Немногие спасшиеся очевидцы говорили, что горожане дважды отражали натиск. И лишь в третий раз монголы смогли прорваться в город и истребить мусульман. О проклятых татарах рассказывали ужасные вещи. После того как они захватывали город, монголы убивали всех, включая женщин и детей, не щадя никого. И чем больше сопротивлялся город, тем больше свирепствовали татары. Говорили, что они насилуют беременных женщин, а затем распарывают им животы.

Медресе он закончил с отличием. Когда вазир Шамс на чьи деньги была выстроена медресе, спросил у муддариса[22], кого он может выделить среди учеников, тот, не задумываясь, указал на Али. Оказалось, что вазир подыскивал катиба по просьбе своего племянника, судьи Кавама. Поскольку Али возвращаться было некуда, он с радостью согласился. У судьи он проработал больше года, вплоть до сегодняшнего ареста.

Из лавки выглянул медник, узнав, Али, удивленно кивнул.

– Ты, почему здесь сидишь, – спросил он?

Али объяснил. Медник озабоченно покачал головой и тут же скрылся в глубине лавки.

От греха.

Но через некоторое время показался вновь.

– Ты все-таки не сиди здесь, – сказал он, – придут за тобой, и мне убыток будет.

Али поднялся, намереваясь поменять пост наблюдения и перейти в лавку кожевника. И в этот момент он увидел судью. Он шел через площадь, направляясь к зданию суда. Али бросился к нему и на радостях схватил его за руку.

– Хвала Аллаху вас отпустили.