– А какими  компьютерными программами вы владеете? – поинтересовалась милая девушка-секретарь.

Жека замялся, так как совершенно не умел врать, и развел руками. Девушка ободрительно улыбнулась ему и сказала, что тут его всему научат.

– Но у нас все места на информационных технологиях уже заняты, – посетовала она и записала его на факультет «ГМУ».

Получив квитанцию на оплату, Жека сначала расстроился, но потом махнул  рукой.

А вот каким образом тут оказался областной Толян, друзья так и не узнали.

Все это было чуть больше года назад, когда колледж только открылся. Через месяц учебы Максик и Толян узнали, что «ГМУ» расшифровывается как «Государственное и муниципальное управление». Не сговариваясь, они пошли в канцелярию требовать бизнеса и информационных технологий. На этот раз смазливая секретарша не обратила на них никакого внимания. Наконец, дверь соседнего кабинета распахнулась, и из нее грозной поступью вышел директор Кукушкин. Он без всяких разговоров взял двоих  бездельников за воротники и наподдал каждому коленом под зад:

– Расселись, понимаешь! Давайте учитесь лучше! Сдадите первую сессию – там посмотрим.

От расстройства первокурсники вышли на крыльцо перекурить.

– Вот постава! – сердито сплюнул Максик.

– Полный отстой! – отозвался Толян.

Впрочем, вскоре оказалось, что они зря расстраивались: у факультетов разными были только названия, а занимались все одним и тем же.  Кроме того, всех студентов, даже тех, кто почти не говорил по-русски,  заставили изучать испанский язык. Кроме информационных технологий и уже известного ГМУ, в колледже были еще факультеты туризма и косметологии, каждый из которых имел свое лицо: на туристическом учились тинейджеры с Кавказа и из стран СНГ, факультет информационных технологий облюбовали областные пацаны, а на ГМУ была сборная солянка – и москвичи, и приезжие. Что же касается  косметологии, то тут, как в джазе, были только девушки.

На все четыре отделения  приходилось шесть классов, директорский кабинет с приемной-канцелярией, комната с табличкой «Библиотека», актовый зал и касса с предбанником.

В одном классе стояло даже настоящее парикмахерское кресло и висело большое зеркало.  Во всех других классах вместо зеркал были  зеленые доски и двери в туалет.  Ну, и разумеется, во всех аудиториях рядками стояли столы со стульями – непременные атрибуты учебного процесса. Столы были черные деревянные, а стулья – белые железные.

4

Шмыгая носами,  друзья подошли к бывшей мыловарне. Погода окончательно испортилась. Из набежавших туч посыпал мелкий снежок. Толян выкурил три сигареты. Жека все улыбался и глазел по сторонам. Максик пыхтел, как паровоз. Его то и дело бросало в жар  в халявной куртке,  но он не подавал вида, стараясь идти в ногу то с Толяном, то с Жекой. Задыхаясь и присвистывая носом, он думал о своих друзьях примерно так:   «Вот, блин  перцы! И куда прутся? Ладно уж, посижу с ними на хренологии и свалю.»

– А чё, – произнес он как можно боевитее, – скоро весна.  Можно будет в поход всем троем сходить! Вы как?

Жека одобрительно хмыкнул, а Толян поежился.

– А чё, – продолжал подбадривать себя Максик, – возьмем палатку и махнем к нам под Тверь. У нас такие леса, блин!

Максик так расчувствовался,  что громко чихнул.

«Перец» Толян неодобрительно оглядел бывшего должника. Сам он промерз до печенок, и перспектива спать на земле его ничуть не вдохновляла. Достав из сумки фанатскую полосатую шапочку, он натянул ее на свои ледяные уши и прохрипел:

– Ну и дубак! С утра вообще такая жесть была!  И куда эти синоптики смотрят?

Маскик уже привык к ворчанию приятеля. Да и самому ему что-то расхотелось трепаться. Несмотря на свой внушительный вид, он чувствовал себя все хуже и хуже.  Конечно, в халявной куртке выглядел весьма авантажно:  на его богатырских плечах красовались, золотые крылышки, а на мощной спине – надпись «LosAngelоs».

Между тем, чем ближе они подходили к проходной бизнес-центра, тем хуже становилось настроение у всех троих.  Даже Жека больше не улыбался.

– Да, к вечеру минус пять обещали, – шумно выдохнул ангелочек Максик.

Толян поежился и ускорил шаг.

Рыжий Максик слыл в колледже крутым. Он мог запросто сказать: «Эй ты, подвинься!» – и соседу приходилось уступать ему место. Стоило ему буркнуть: «Оставь докурить!» – и сигарета тут же перекочевывала в его мягкую, но внушительную длань. Он никогда не командовал, но с  ним предпочитали не спорить.  Он не боялся ни директора, ни охранников. Единственный человек, которого он боялся разозлить, был Толян, или   Иванов Анатолий, как значилось в классном журнале.

В тот самый день, когда они вышли покурить после неудачного захода в канцелярию, Максик в своей небрежной манере попросил однокурсника закурить и по неосторожности слегка  отпихнул его к ящику с окурками.

Буквально в ту же секунду его собственная медная голова чуть было не оказалась там сама.  У Толяна был отработан удар левой, и он всегда бил первым и без предупреждения.

Максик опешил. Ему даже расхотелось курить, но антипод уже благородно протягивал начатую пачку  «LM»:

– Можешь две сиги взять.  Огниво есть?

Так они подружились.

Жека прибился к ним гораздо позже, уже на исходе апреля. Он все приглядывался к двум приятелям, но как будто не хотел им мешать. Угловатый, растрепанный, с редкими зубами и широким, почти негритянским носом, он так и ни с кем не заговорил за целый год. У него была своя тайна: он устроился в ближайший «Макдональдс» уборщиком и не хотел, чтобы однокурсники его дразнили из-за непрестижной должности. Трудовая деятельность среди будущих бизнесменов уважением не пользовалась.  Если кому-то удавалось заработать честным путем, то этот тщательно скрывался.

                                              5

А прибился Жека так. Как-то раз двух антиподов выгнали из класса за плохое поведение, и они  двинулись в столовку. На перемене к ним ни с того ни с сего подсел самый главный изгой  и бухнул на стол пакет чипсов. Пакет был большой, красный, блестящий. Друганы переглянулись, но не подали вида, что у обоих началось слюноотделение. Придурковатый Жека не вызывал у них ни сострадания, ни отвращения, но вполне мой сойти за  организатора поляны.

– Чё это? – как можно равнодушнее бросил Максик.

– Чипсы. – Так же равнодушно ответил Жека.

Он уже знал, что не следует лезть к людям со своим желанием подружиться, но  накануне ему как раз  дали  премию, и у него было отличное настроение. Его прямо распирало сделать что-то хорошее.

– Берите! – улыбнулся он. – Давайте дружить. Я Жека.

Друзья насторожились еще больше, чувствуя подвох, но Жека надорвал пакет, и из него золотистыми бликами посыпалась  наживка.  Максик, который больше не мог бороться с соблазном, первый протянул руку и аппетитно захрустел.

– А где кола? – прохрипел Толян.

Несмотря на голод, он держал фасон: к закуске должны подаваться напитки.

– Ты это, принеси нам запить, – важно растолковал Максик придурковатому однокурснику. – Ты же, типа, поляну решил накрыть. У тебя бабки-то остались?

Но Жека, несмотря на свой простодушный вид, уже не был не таким наивным, как год назад. Он аккуратно вынул из новенького портмоне две смятые десятки и для убедительности  перевернул кошелек вверх тормашками, демонстрируя его пустоту любителям халявы:

– Вот. Больше нет.

Две пятитысячных бумажки он предусмотрительно положил в потайной карман.

Толян недобро оглядел хранилище финансов. У него самого  никогда не было ни бумажника, ни кошелька. Он  порылся в кармане брюк и вытряхнул оттуда семь рублей мелочью вперемешку с двумя разломанными сигаретами.  Бесцеремонный Максик звонко вытряхнул  из своей сумки-планшета три монетки по пять целковых.