Вышеупомянутый центр представлял собой очередную шарашкину контору, которая присосалась к госбюджету. На самом деле в стенах этого заведения и в помине не было никаких технологий. Зато как звучало. И под этой громогласной эгидой творилось черт знает что. В тоже время рядовым ученым-экспериментаторам приходилось ютиться в скромных лачугах и подсобках. Поэтому неудивительно, что я всеми силами пыжился перетянуть одеяло на себя.

И теперь, поднимаясь по ступенькам вверх навстречу огромным буквам неоновой вывески, я был уверен, что дело в шляпе. В холле меня спросили о целях визита.

– К Лавринову. Мне назначено.

Бабушка в очечках выдала мне пропуск и направила через турникет:

– Этаж 7А, офис 715.

С каждым этажом движения лифта мое сердце билось все чаще. В голове мелькали странные позывы остановиться, передумать, убежать…. Эти мысли не отпускали меня, даже когда я постучался в офис 715.

– Войдите! – раздался голос за дверью.

Я сделал шаг вперед, и тогда отступать стало поздно. Оказавшись внутри, я попал под пристальный взгляд Лавринова. Он сидел за столом, заваленным горой всевозможных бумаг, и изо всех сил пытался с ней разобраться.

– Вы что-то хотели?

Доцент, сбитый с панталыку массой навалившихся дел, не был готов к встрече со мной. От этого сердце забилось еще чаще, отдаваясь ударами в висках.

Нет, определенно убить человека было значительно легче. И все же я выдавил ломкую фразу:

– Мы с вами вчера столкнулись в маршрутке…. Вы сказали подъехать сегодня в пять….

Лавринов с секунду порылся в памяти, а потом выдал:

– Припоминаю.

Далее он сунулся в один из ящиков стола, извлек оттуда здоровенную папку и бросил ее на стол к остальной своре макулатуры.

– Присаживайтесь и займемся делом.

Радостно ухватившись за предложение, я занял кресло супротив столоначальника.

– Так чего вы хотите? – спросил Лавринов, перелистывая материалы в папке.

Несомненно, я хотел очень многого, но как вполне благоразумный человек мыслил рационально и понимал, что о некоторых вещах не стоит говорить вслух.

– Мы разработали новый экспериментальный препарат и хотели бы….

– «Здоровин»?

– Да-да….

Лавринов одновременно слушал меня и изучал содержимое папки, а походу еще и выдавал вопросы:

– Это что-то типа….

– …иммунокорректора…

Услышав нужное, доцент с преумноженным усердием окунулся в бумаги, так что я не совсем понял, стоит ли мне продолжать повествовать о своих желаниях. В конце концов, он отбросил папку и обратился ко мне:

– А причем тут я?

И вот теперь все зависело только от меня.

– Мы хотим получить разрешение на эксперименты на людях, после чего проводить тестирование на базе вашего центра.

Лавринов призадумался и, откинувшись на спинку кресла, стал шлифовать меня пытливым взором.

Устав неистово стучать, мое сердце перешло на замирание. Его попросту защемило, и я ждал, что вот-вот человек, сидящий напротив, скажет решающее слово.

– Этот проект подразумевает серьезные финансовые вливания со стороны государства. К тому же тестирование может занять ни один год. Вы понимаете это?

Конечно же, я все прекрасно понимал, ведь вся эта канитель устраивалась не ради торжества науки и уж точно не ради галочки в отчете.

Всех нас интересовали исключительно хрустящие купюры.

– А вы понимаете, что сулит этот проект лично вам?

От неожиданности встречного вопроса Лавринов даже поперхнулся.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего сверхъестественного. В случае успеха нас всех ждет приличная коммерческая выгода.

Лавринова в очередной раз постигли раздумья, однако на этот раз он как-то нервно ерзал в кресле и потирал ладони. Итогом всего этого тандема стала нелепая фраза:

– Не могу ничего обещать. Все решает Ученый Совет.

– Тогда может вам стоит ему помочь?!

От такого словесного выпада доцента не на шутку перекосило.

– В смысле?

И тут я выдал свой главный козырь.

– Я тут вчера общался с вашим знакомым Фроловым по поводу загадочной смерти товарища Чурмакова….

Продолжать не пришлось. Лавринов стал бледен как поганка и трепетно дал задний ход.

– Я все устрою.

Что и требовалось доказать. С более чем довольным видом я покинул кабинет, оставив своему свежеиспеченному покровителя дамоклов меч в подарок. Уже за дверью мне захотелось поделиться с другом Толиком приятными новостями. Ехать к нему не было нужды, и потому я просто совершил телефонный звонок.

– Здорово, Толян!

По моему веселью Толик вмиг смекнул, что наши дела пошли в гору.

– То есть мы в деле? – спросил он.

– Еще как!

– Круто.

Закончив словоблудие, я сунул телефон в карман, потом огляделся и полной грудью вдохнул воздух «Центра новых технологий». Это был воздух перемен.

Спустя две недели мне позвонили. В тот момент я как раз пытался найти два соответствия в куче стираных носков. Дисплей указывал на неизвестный номер.

– Да?!

В ответ кто-то осторожно поинтересовался:

– Это Геннадий?

– Да.

– Вам звонит Вячеслав Георгиевич Лавринов.

– Да….

– Собирайте все, что у вас там есть и мигом в институт. В час состоится Ученый Совет. Постарайтесь быть убедительным и помните, не все по силам даже мне.

На этой творческой ноте мой собеседник повесил трубку.

«Хорошо», – подумал я и взглянул на часы.

Циферблат утверждал время около двенадцати. Пришлось немного ускориться, чтобы поспеть к сроку. Сунув ноутбук в сумку, я одел совершенно новые носки из праздничной заначки, добавил еще несколько элементов одежды и выбежал на улицу.

В подъезде как всегда заседала местная шпанюга. Не обращая на них внимания, я промчался мимо. Полубегом, полувприпрыжку я сумел за пять минут добрался до местной транспортной остановки. К моей радости тут же подъехала маршрутка. Срочное дело требовало срочных затрат, так что я не стал жевать сопли из-за небольшого кутежа.

Хотелось надеяться, что в обед с транспортом проблем меньше. Нет пробок и нет потенциальных пассажиров, с разбегу пытающихся утрамбовать уже существующих. Однако всякого рода пенсионеры способны путешествовать круглосуточно и по всем направлениям и тем самым путать наши иллюзорные планы и потуги.

На следующей остановке маршрутку тормознула одна из таких.

Забравшись внутрь, она презрительно оглядела салон и с гордым видом уселась на одно из свободных сидений. Возможно, такое поведение было бы уместным, если бы дамочка носила норковую шубу и брюлики во всех местах. Но реальность была более приземленной. Платок на голове и серо-буро-малиновая куртка с длинным подолом из серии аля-коммунизм – вот и все обмундирование, что позволяла бабушке ее пенсия. И все же в башке она мнила себя аристократкой.

– А за проезд? – спросил водила, культурно выждав пять минут.

– Отстань демон! – злобно гаркнула бабуся, – Веди свою дьявольскую колесницу! Сатана! Дьявол! Изыди!!!

При этом она яростно крестилась, фыркала, оглядывалась на других пассажиров. Наверное, в этот момент водила мысленно пожалел о выбранной профессии. Когда я вышел на «Площади революции» старушка все еще изгоняла дьявола. И я был несказанно рад, что чудом избежал суда инквизиции. Впрочем, через секунду я забыл про безумную пенсионерку и ее демонов. Своих дел хватало. Оказавшись в холле института, я спешно спустился в раздевалку. Скинутая с плеч верхняя одежда была передана гардеробщице, которая взамен дала бирку с номером:

– Пятьсот семнадцать.

– Спасибо, – ответил я автоматом.

Теперь предстояло подняться на третий этаж. В дверях конференц-зала стоял короткостриженный громила в черном костюме и отполированных туфлях. На бейджике лаконично значилось «СЕРГЕЙ».

Завидев меня, этот шкаф напрягся. Скорее всего, причиной тому была недельная щетина, а может я просто не подходил под образ академических сливок, которые частенько собирались в этом зале и брызжили слюной в экстатическом восхвалении самих себя.