- Ивонна Карловна, соедините меня с директором ВНИИМУ и ректором мединститута.

- Одновременно?

- По очереди, по очереди, - Главный сломал стило. - Кто будет свободен лично.

Всех оповестили, и на той же неделе комиссия собралась. Случай был вопиющий. Выступил главный врач, признал вину за своими сотрудниками, которые, не разобравшись, помогли недобросовестному экспериментатору. И за собой признал вину. Недостаток контроля.

После доклада главврача слово взял ректор мединститута:

- Неслыханно! - кипятился ректор. - Наших студентов! Своих студентов! Преподаватель? Да и на кой ляд? Что нового в редубликации? - Кукаиндекс встрепенулся, но слова ему не дали.

Директор НИИ сидел молча. Его в этом деле касалась только аренда вивария. Куда теперь шимпанзе девать. Но это мелочи. Слава Богу, что не принял Паучкова в лабораторию, не подписался на его заявки. А ведь тот предлагал, просил.

Потом спросили Малышевского. Он рассказал про две заявки и невозможность проконтролировать выполнение каждого проекта на каждом этапе.

- А надо, Пётр Исаевич, надо контролировать! - вставил ректор. - Если вы подписываете заявку, обязаны контролировать до последнего.

Малышевский сокрушённо опустил голову. Он-то переживал по-настоящему. Всем известно, что Вита-пуля помогает студентам всегда, когда только может. Он считал, что глаза ученика, сияющие при встрече, лучшая награда педагога. Проект Кукаиндекса с кормёжкой студентов ему казался вообще благим делом. Не у всех студентов хватает денег на хорошую еду. И вот тебе!

Однако надо себя обезопасить. Нашли тоже мальчика для битья! Будут потом склонять, всех собак навесят. Он откашлялся и солидно заявил:

- По отдельности обе заявки были вполне выполнимы.

Паучков опять заёрзал, но смолчал.

- Составлены с современных научных позиций, - продолжил Малышевский. - Виктор Вадимович не находится в моем подчинении. Я лишь подписал рецензии, притом на каждую заявку отдельно.

Он предъявил бумаги, то есть листки семтэд, конечно, где красовались две рецензии на два совершенно безобидных проекта.

- Что ж, виноватых нет, получается? - подал голос директор ВНИИМУ. - И куда прикажете ваших шимпанзе девать?

- Отчитаться должен руководитель проектов. Это Паучков Виктор Вадимович. - заявил главврач.

Дали слово Паучкову. Он снисходительно объяснил всем, что наука движется разными путями. И даже пошутил, позволил себе цитату:

- История рассудит нас.

А вот остальным было не до шуток. Предстояло расследование с участием комиссии по этике, полиции и комиссии по делам несовершеннолетних. Малышевский так и сидел бледно-зелёный, зав. второй гастроэнтерологией уже принимал какие-то лекарства. Ядвига притулилась в уголке и старалась стать как можно незаметнее.

Паучков же изображал из себя Джордано Бруно. "Да, - думал Сергей Петрович, - всех подвёл под монастырь и гордится, мученик науки".

Всем было ясно, что главный виновник пойдёт под суд. Паучков же утвердился в мысли, что всё это разбирательство - козни врагов, научных оппонентов, которые теперь точно украдут его идеи.

Он закончил своё выступление и, не дожидаясь конца заседания, гордо оглядел всех презрительным взглядом и ушёл, не прощаясь.

"Он не свихнулся, часом? - подумал Сергей. - Но даже если и так, разгребать придётся мне. Подставил, ну надо же. А казался тихим занудным безобидным старикашкой".

Наконец всё обсудили, составили и подписали бумаги и начали расходиться.

- А вас, Штирлиц, попрошу остаться... - грустно пошутил Главный. Штирлицы оглянулись, Сергей кивнул, и они остались. Это были Ядвига Карловна, Петюня Малышевский и зав. отделением, Звонцов. Им нужно было составить план обследования и лечения ребят.

- Давайте сразу ваши предложения. Сколько всего у нас пациентов?

- Двадцать мужчин от двадцати до двадцати двух лет.

- Сколько несовершеннолетних?

- Двенадцать человек.

- От же паразит! Их в первую очередь. Как всё организуем?

Началось профессиональное обсуждение. Решили привлечь ещё Анастасию Роллен, как лечащего врача и микронела.

Глава 16. Пострадавшие студенты

Но паразиты - никогда!

Э. Потье (перевод А. Коц)

Настя вошла в палату к пострадавшим. Никаким страданием не пахло, в палате было-то три человека из второй десятки. Двое резались в компьютерную игру. Ещё один, похоже, знакомый, лежал на кровати и, отвернувшись, читал что-то с экрана комма.

- Добрый день! - поздоровалась врач Роллен со своими пациентами.

- Добрый день! - ответил знакомый. Да это Кондрат! Игроки не слышали, они размахивали руками и спорили между собой. Слабые вспышки между ними показывали, что они в виртуальном пространстве и никого "снаружи" не видят и не слышат.

Кон читал детектив, когда в палату вошла Она. В обычном госпитальном комбике, с обычными атрибутами врача. Кон поздоровался и не сводил с Анастасии глаз. Для врача это привычно, и она не обратила никакого внимания. Знакомый и знакомый. Всё равно пациент.

Настя похлопала игроков по плечам. Пришлось им оторваться от игры.

- Рассказывайте, на что жалуетесь? - Анастасия осмотрела ребят, собрала анамнез. Всё, как положено. Сами медики, студенты охотно помогали ей. Настёна решила подружиться, спрашивала про учёбу, про субординаторскую практику.

Сама рассказала каждому про положение дел после этого, не знаешь, как и назвать, дрянного эксперимента. "Новый метод" Паучкова не сработал. Вернее, сработал неожиданно и у всех по-разному.

Каждого пациента тщательно обследовали, а также изучили микронелы на скафах, Настя сама обследовала трёх человек из первой десятки.

На счастье, получились небольшие, но работающие органы, с правильными протоками и кровоснабжением. Как будто подсадили по несколько штук от хомячков или кошек. Они не составляли одну большую печень, как раньше, а со временем распределились по свободным местам в животе.

Да, но с Кондратом нужно говорить отдельно. Ему "повезло" больше всех. Она пригласила студента пройти на дополнительную процедуру. Остальные заухмылялись, а Коновалов смутился. С чего бы это?

Рассеянная Настя не сообразила, что процедуры проводят не вечером, а утром или днём. Разве только клизмы? На самом деле она пригласила его поговорить в ординаторскую.

- Кондрат, вы должны знать положение дел.

У него похолодело внутри. Что ещё? Кондрат молча ждал. Она сказала:

- У вас редублицировались практически все жизненно важные органы.

- Не понял. Что, два сердца?

- По последним данным, шесть, разного размера.

Кон зажмурился и покрутил головой. Потом медленно произнёс:

- Стоп, я ничего не чувствую. Здоров. Сердце бьётся. Пульс... - рука уверенно нащупала артерию, - на месте.

- Но это так. Работает самый большой орган, остальные про запас. - Она улыбнулась, стараясь его подбодрить. - Больше всего... - она задумалась. Как это во множественном числе?

Он напряжённо ждал, не понимая, что она медлит. Совсем трындец котёнку? Наконец она сказала:

- Насчитали сто три небольших полноценных печени.

Ныть он, конечно, не стал, но спросить-то нужно:

- Анастасия Михайловна, чем мне это грозит?

Настя честно ответила:

- Случай в литературе не описан, никогда такого не было, про последствия можно только рассуждать. Например, желчные протоки Трубочки, по которым желчь течет из печени в кишечник.

довольно тонкие. На счастье, они уменьшены не пропорционально, не в сто раз, а только в два. Но если проток воспалится или перекрутится, сам понимаешь, желтуха будет ещё наименьшим злом.

Кондрат нахмурился:

- Но что-то можно сделать?

Настя помолчала, собралась с мыслями и как можно более уверенно ответила: