Дежурство несли по двое, смена по шесть часов. Один модуль всё время находился на антиграве у корабля. Второй сидел "на привязи" у апертуры, не доходя до неё на метр- полтора. Ну и два андроида по инструкции маячили где-то посередине.

Вызвали специалистов. Их было негусто: один член-корреспондент, один профессор и один кандидат наук, Рысаков. Он на самом деле был единственным специалистом по вопросу.

Это он предложил термин "апертура". Высказал предположение о временной, периодической работе провалов и фонтанировал гипотезами насчёт телепортов. Из-за этих телепортов его и не взяли в экспедицию. Поосторожнее надо, господа, с терминами. Особенно без доказательств.

Членкор и профессор прибыли оперативно, через час. Рысаков задерживался. Вновь прибывшие учёные были, конечно, в капсулах КУМ у себя где-то там, а на Луне работали в модулях.

Дежурили со всеми наравне, а научные споры как-то поутихли. Больше прикидывали, хватит ли запасов Яну. Без конца повторяли, какой он молодец. Молодец, что такой худой. Кислорода взял - лом! Должно хватить. Ну и еле успевали отсыпаться.

Вскоре на помощь в модули прибыли ещё три сотрудника, среди них сразу ставший местной знаменитостью Рысаков. Он сразу выдал все расчёты, немногочисленные факты и гипотезы. Потом они все вместе по косточкам разобрали происшествие с модулем и Яном. Всё сходилось. Все ждали открытия... телепорта?

- Так, ожидаемое время открытия апертуры завтра, в три часа стандартного времени. Плюс-минус... - шло совещание накануне времени "Ч". Шеф распорядился:

- Роберт пойдёт в скафандре.

- Без гиперграва, - добавил Рысаков. Все понимающе закивали.

- Всем выспаться и быть готовыми... А лучше сразу в модули, с двенадцати часов локального времени. Двое дежурных на корабле.

В три часа все давно были на своих местах и с замиранием сердца следили за ничем не примечательным участком лунной поверхности. Создали режим полной тишины.

Ничего не происходило. Минуты тянулись. Рысаков скомандовал:

- Подогнать к апертуре антиграв!

Приказ выполнили беспрекословно, платформа подъехала к скале с обрывками троса. Опять ничего. Шли минуты. Гео казалось, что на нём снова ненавистная "удавка", и давит всё сильнее. Хотя какой может быть галстук в капсуле КУМ?

Наконец... кажется, пошла вибрация? Наблюдатели различили мурлыкающий негромкий звук. Рысаков вздохнул с облегчением.

Лунная поверхность задрожала, появилась какая-то сизо-синеватая муть, и из неё вылез скафандр Яна. Точнее, шлем. Он стал расти, как диковинный гриб, только какими-то рывками. Стало понятно, что это Ян поднимается. Причём наклонившись назад под большим углом. Все зашептали: "Ура!"

Вскорости он вышел целиком, выпрямился и направился к цепочке зрителей. Без гусениц, пешком. В руках Ян держал катушку, на тросе из-под... луны? выкатывался привязанный модуль.

- Зонды! - скомандовал Рысаков. Модули спрыгнули с платформы и, не подходя слишком близко, выпустили гибкие зонды, которые проникли в апертуру.

Ян неловко пообнимался с Бобом и грузно опустился на платформу. Она быстро полетела к Тахмасибу, пустой модуль так и болтался на привязи, как консервная банка на хвосте собаки. Но подпрыгивал и подлетал, как воздушный шарик. Апертура быстро схлопнулась, зонды обрезало, как гильотиной. Георгий выругался вслух, но возвращать платформу, конечно, не стал.

Через несколько часов Принскидис докладывал:

- Так. Вы видели, я пошёл прямо вслед за модулем Красунова. Он только что на моих глазах пропал, вернее, медленно провалился, или съехал вниз, в открытую апертуру. Потом трос дёрнулся и оборвался, - Ян отпил глоток из стакана. Воды во время его путешествия не хватило, и он понемногу восстанавливал баланс.

- Вблизи переход выглядит как наклонное овальное окно, эллипс, слегка голубоватый. Точнее, верхний радиус меньше нижнего. Наклон примерно сорок пять градусов.

- Куда наклон?

- От меня. Это визуальное описание, без привязки, - он хмыкнул. Не до привязок было. - Горизонтальный радиус около четырёх метров, вертикальный примерно два с половиной - три метра. Ничем не закрыто, просто отверстие. Что-то вроде синеватой дымки по краям.

- А ты же сначала не исчезал.

- Подожди. Когда я подъехал вплотную, оно стянулось к центру. Что-то там оставалось, но среди камней было не разобрать. Я двинулся туда и проехал, как по обычному грунту.

- Так, всё правильно, - вклинился Рысаков. - Я же объяснял.

- Слушай, Георгий, я навигатор, а не физик, - огрызнулся Ян. - Вы подъехали на антиграве. Я увидел, как апертура расширилась, прямо подо мной, и провалился. Ещё слышал, как Шеф скомандовал "Назад!". Апертура стала стягиваться, я остановился и осмотрелся. Подо мной был склон, градусов тридцать. Впереди был провал, туда модули и сваливались. Я стоял на самом краю. Выпустил упоры, чтобы не провалиться.

- Мы не видели никакой апертуры.

- Сейчас поймёшь. Я попал туда, пролетел через такую синюю раму, что ли, и оказался на Луне.

- Как на Луне?

- Да так. Обычный лунный пейзаж. Цвет грунта, камни, альбедо. В апертуру видно то же самое, что и вокруг нас, - Принскидис пожал плечами, - поэтому я и заметил её только вблизи. Вас, правда, там не было, - он усмехнулся. - Сначала подумал, что телепортировался в другой кратер. Но когда осмотрелся, понял, что Луна чужая. Солнце меньше диаметром, хотя спектр примерно такой же. Земли нет. Но планета была.

- Какая планета? - жадно спросил членкор, астроном.

- Диаметром больше Земли, видимой с Луны, облаков меньше, очертания материков другие.

- Звезды?

- Не рассмотрел. Общее впечатление - некоторые очертания знакомые. Снимки и записи, конечно, есть.

- Смотрели, да. Маловато.

- Да, картина будет неполная.

- Почему? Куда ты направился?

- Никуда. Катушка почти сразу догнала меня и сбила с ног. Упоры не помогли. Ускорение у неё было приличное, масса тоже, так что полетел вверх тормашками и провалился в щель. Следом за модулем.

Там, на дне я полежал, протестировал себя, скафандр и стал осматриваться. Увидел модуль с оборванным тросом. Кстати, там просто очень острые края скалы у обрыва перед этой щелью, трос лопнул, видимо, когда натянулся.

- Да не должен бы...

- Ладно, будем посмотреть, - так профессор Наливайко-Рытов обозначал задачу. - Второй модуль не видал, мил человек?

- Больше ничего нашего не видел.

- Хе, а "не нашего"?

Ян помолчал. Он вспомнил глубину чёрной беспросветной пропасти, в которую провалился, как карабкался наверх, используя всё возможное. Как остановился под огромным козырьком, то есть скалой с отрицательным углом наклона, и подумал: "Всё, кранты". В тяжёлом скафандре в одиночку не выбраться.

Всё-таки пробовал разные приспособления. Вспоминал Настю. Радовался, что слукавил, не предложил связываться с Луной. То есть не сказал о том, что можно и писать, и разговаривать, хоть с утра до ночи. Уехал, как отрезал. Всё правильно. Меньше плакать будет.

Всё равно здесь никак не вылезешь, подняться наверх, к апертуре, невозможно. Если пробовать в обход, пропустишь время открытия телепорта. А кислород на пределе. Он всё-таки вбивал скобы, пытался привязать шнур. Но они сразу вываливались, как в дурном сне. И улетали в пропасть.

Внезапно, потеряв последнюю скобу, а с ней и надежду, он почувствовал поддержку под ногами. Что-то его приподняло и вынесло наверх. Как на подставке с антигравом. Но Ян ничего и никого, на самом деле, не видел. А байки астролётчиков давно всем надоели, как и рассказы моряков о сиренах и человекообразных червях морских глубин. Поэтому он и промолчал.

Попил ещё воды. Потом продолжил:

- Еле я вылез оттуда, старался успеть ко времени "Ч". Кислород кончался, аккумуляторы садились. Вода кончилась. Успел. Но апертура не открывалась. Стал думать, прикидывать.