Психологический "этюд": сельские жители видели желание горожан получить как можно больше продуктов за свои вещи и проникались противоположной задачей: дать как можно меньше, что было, есть и будет впредь естественным желанием в занятии "купил/продал". В оккупацию - особенно. Противоположные устремления меновщиков порождали между сторонами тихую и стойкую "любовь" раз и навсегда! Сам факт, что к нему пришли с предложением менять - поднимал гонор сельского жителя до необыкновенной высоты, и тогда-то он, наш родной сельский житель оккупационных лет, кормилец и благодетель, мог диктовать.

Понимаю, что наши совместные рассуждения "наносят ущерб престижу советского народа военных лет". Но что делать? Рад забыть ненужные подробности из оккупации, но бес, скотина, требует их "опубликования"! Куда деться от прошлого? Может, хватит "выкидывать слова из песен"? Было? Было! Забыть? Примириться? Пожалуй, так и сделаю, но только с кого начинать?

- С самого себя - пропел бес в правом ухе.

Secоnd Hand, что в изобилии имеются сегодня в городах российских, родились в "военное лихолетье". Считаю заблуждением, что "хенды завезены в Россию в новейшие времена": "хенды" родились в нашем городе, доморощенные они, и процветали без участия иноземцев... хотя, нет, пожалуй, без иноземцев "хендов" у нас бы ещё лет сто не было. Это иностранцы "хенды" украли у нас, поменяли имена и подарили нам! Как всегда!

Зима 41/42 без слов дала понять обитателям монастыря:

- Ребята, я шутить не намерена! Готовьтесь к следующей зиме, мимо вас она не проходила прежде и не пройдёт впредь, так что думайте о топливе для своих берлог летом! Собирайте всё, что может гореть в печах! - на что "ребята" отвечали чисто русской, излюбленной поговоркой:

- "Даст бог день - даст и пищу"! - бог ничем и никак не принимал участия в прокорме и обогреве обитателей монастыря, а насельникам хватало голой уверенности "бог нас не оставит..."

Монастырь после зимы сорок один дробь сорок два напрашивался на сравнение с оголённым человеком, попеременно натягивающим остатки одежды на голые части тела. Призыв был понят и принят: на улицах, в качестве сора, невозможно было найти ни единой щепочки, или веточки, обойдённых вниманием.

Ничего не могу сказать, как решали проблему отопления жители других оккупированных городов, но в нашем городе есть площадь "Лучинная". Название настолько древнее, что сегодня никто не может определить дату её "крещения". В "Лучинной" кроется суть: с древнейших времён на её поверхности велась торговля мелкими отходами любой древесины, нужной для "малого огня" в повседневном быту. "Большой огонь" - это топящаяся печь в зимнюю стужу, да и то не до пота, а малый огонь нужен для готовки каши в малом чугунке: топить печь в летнее время солидными поленьями - простаков не было.

Вот и пользовались люди щепой и всякой растительной мелочью, коя могла появиться в городе. Нужно ли говорить, что города прежде были чистыми?

Надо верить, что "весна жизни нашей" мимо не пройдёт. Чем она хороша? Событиями, но не их пониманием, понимание событий может придти и позже... или совсем никогда.

Сделал удивительное открытие: детей необходимо зимними неделями и месяцами, без малейшей надежды на "выход в свет", держать в четырёх стенах ненавистного дома. Не позволять общаться с внешним миром.

Но когда естественным образом исчезнут причины удержания в заключении (приход тёплых дней), то какими прекрасными, милыми, родными, любимыми видятся исхоженные, исследованные вдоль и поперёк невзрачные улочки монастыря!

Чему равна длина "дороги любви к малой родине", если эта дорога начинается с первыми затяжными осенними дождями и кончается приходом тёплых апрельских дней?

Только изоляция в четырёх стенах способна выработать любовь ко всему, что есть неприглядное вне стен! Проверено на себе. Изоляции в детстве не ведёт к изоляции во взрослом состоянии. Об этом сказано ранее и другими.

- Договоришься, что для "обострения чувств" и от людей изолировать нужно?

- Не думал, но в этом что-то есть.

Глава 104.

Прогулка с оглядкой.

Если зимой оккупанты устраивали облавы на базаре с целью выявления "борцов с нашествием", то с приходом тёплых дней "мероприятия" по отлову проводились с целями: "пополнить иностранной рабочей силой народное хозяйство Рейха". Во все времена и любая империя нуждалась в дармовых рабочих руках со стороны. Третий Рейх не был исключением.

- Бесяра, попутно родилась мысль: "враги шли в "страну советов" с целью захватить территорию, уничтожить, как нам говорили "верха", аборигенов и "воцариться на тысячу лет" на захваченной земле. А как быть с теми, кого они "угнали в рабство"? Их-то в перспективе тоже уничтожили бы, как "низшую расу"? И как скоро? Сразу после завоевания России, или спустя годы? Когда "раб с востока" культурой страны пребывания перестанет отличаться от "истинного арийца"? Задача!

- Задачи нет: бывшие "рабы с востока" стали бы полноправными гражданами Рейха. Для немца глупо уничтожать того, кто работает на Рейх. От паразитов избавлялись, да, было за ними такое, и впредь будут избавляться, переделке природа немца-труженика не поддаётся.

Паразит вызывает у немца аллергию, но труженика он делает равным себе.

- Было, было... Повторы прежнего с вариациями: если белые когда-то везли чёрных рабов на плантации - в этот раз другие белые не смотрели на цвет кожи у "рабов".

- Обрати внимание: перевозят только "чёрных", а белые разъезжают самостоятельно. Всяким "рейхам" и всегда нужны дешёвые рабочие руки, но не руки своих граждан. Всё рейхи горели "синим огнём" по причине плохой памяти: "подневольный труд губит"! - каким-то бесцветным, "пророческим", фальшивым тоном заметил бес.

- Пожалуй. Дорого обходятся работники со стороны. Может, не следует ныне широко и бездумно открывать границы отечества для иноземцев? - "вторым голосом" и в "унисон" пропел я.

Работа по отлову молодых и здоровых аборигенов была простой и приравнивалась к ловле рыбы сетью: какое-то количество вооруженных солдат Вермахта окружало базар кольцом - и начали, сужаем!

Всякие там "коробейники", рождённые в до переворотные времена, то есть до "революции", человеческое старьё, не представлявшие интерес для империи как работники - выпускались из окружения, а всё стоящее увозилось для производства регистрации (учёта).

О, Регистрация! Её Величество Регистрация, и её супруг Учёт! Сила и опора всякого государства! Пусть всё провалится к чёртовой матери, но если неукоснительно соблюдаются две основные опоры - государство не рухнет!

Облавы устраивались и для тех, кто ранее был учтён, но не являлся в "органы" по повесткам. С "уклонистами" поступали жестоко, вплоть до "постановке к стене". "Шлёпнуть", но могли обойтись и без классики: убить без стены. Сколько "уклонистов" от работы на Рейх враги ликвидировали - об этом на сегодня надёжно забыто.

Уклонисты от работы на чуждую империю от нынешних призывников на службу по "выполнению священного долга защиты..." существенно отличались: прежние не хотели работать на врагов, нынешние... - чего не хотят делать нынешние "отказники" - непонятно.

- Уклоняться всеми способами от предписаний властей - одно из любимых ваших занятий. Разница с прошлым и нынешним в одном: нынешние уклоны ни адреналину, ни чести уклонистам не приносят. Нет в нынешних уклонах былого смертельного риска, нет "элемента страха". Интриги нет, одна хитрость, нет "игры ума"! Избежать отправки в Германию - да, это стоящее дело, похвальное, местами и героическое! Осуществить уклонение от работ в Рейхе - трудный, почти героический поступок: не всякий шёл на риск обмануть её величество Регистрацию! За уклон от работы в Рейхе могли "взять" и родичей! Думай! Решай!