Результатом переживаний супруги был отказ от "судебного преследования" своей второй половины. Это было чисто женское решение: своя жена не должна сажать собственного мужа!

Дело шло к "замятию", и оно бы успешно замялось, но в нём продолжал торчать проклятый нож отличной стали! Вынуть его из дела, в отличие от других мест, не представлялось возможным. Эх, почему бы вместо ножа на тот момент не оказаться обычной вилке!? "Вопиющий факт" никак нельзя было отпустить без суда, даже и при "обоюдном согласии сторон" не судиться! "Телесные повреждения на бытовой почве с применением холодного оружия" (кухонный нож) явно не хотели проходить бесследно.

Но были и плюсы в том времени: "оступившимся на бытовой почве товарищам", организации, в коих "поскользнувшиеся" совершали "трудовые подвиги", руководство выделяло из среды самих трудящихся "общественных" защитников.

Точного определения "общественному защитнику" не знаю, поэтому выскажу собственное и упрощённое понимание роли "общественного", кое и до сего дня неизменно: "сегодня - я, завтра - ты". Ещё в таких случаях принято вспоминать о том, что не следует забывать о "суме и тюрьме". Поговорка "рука руку моет - и обе чистые" нас не касалась, она вращалась в "высших эшелонах власти", а в "нижние слои граждан" не опускалась даже в состоянии сильнейшего опьянения.

А тогда из "дружного рабочего коллектива, активно переживавшего за судьбу "оскользнувшегося" товарища", в "общественные" защитники добровольно и по желанию почему-то никто не рвался. Сопереживать и "выражать сочувствие" вроде "сегодня - ты, завтра - я" - пожалуйста, принимай, не жалко, этого добра с превеликим нашим удовольствием сделаем, сколь угодно натурально и убедительно, но чтобы самим рваться в судилище, да неизвестно во что влезать - нет, увольте! Не простое это дело - быть "общественным" защитником!

Та-а-ак! Хорошо! "Не хотите добровольно - заставим!" - и, как заведено у нас - руководство цеха "проявило волю", жертвой которой почему-то оказался я:

- Коллектив поручает тебе быть общественным защитником в суде - огласил начальник с кривой ухмылкой "решение коллектива". Врал начальник, он всегда врал, и не сомневался, что врёт:

- Интересное дело! Никогда и никого не защищал, какой из меня "защитник"!? - перешел я в оборону.

- Общественный - сразил шеф, не задумываясь и секунды - что ты "нулевой" и вообще никакой - это понятно. Но кого посылать? - продолжал начальник - да ты особо не волнуйся, его будет профессионал защищать, а ты - так, сбоку. От "общества". Что-нибудь хорошее о нём скажешь. Всё же вместе работаете и водку пьёте... Не я "общественных" придумал, так что деваться тебе некуда.

- Что могу сказать!?

- Не знаю, не знаю. Подумай. Пьёте вместе? - это был второй испытательный вопрос шефа с обязательным ответом.

- Знал, командир: подчинённые на провокации о выпивке на производстве не отвечают, но гнул своё. Зачем?

- Не сбивай: "ответ на вопрос задерживался, шеф внимательно уставился на подчинённого и ждал...Внешний вид говорил о слабости характера подчинённого, но начальник ошибся: вызванный смотрел в сторону и молчал, как "партизан на допросе". Поскольку допрос был не настоящий - подчинённый выбрал паузу в воспитательной речи начальника и задал свой вопрос:

- Кто будет отвечать, если ляпну в высоком суде лишнее и не по теме?

- Ты и будешь, кому ещё? Других общественных защитников не будет.

Что мог придумать? За что такая напасть? Почему попал в защитники? Почему не мастер? У него язык лучше моего "подвешен", вот его бы и нужно было отправить защищать "бытового дебошира и пьяницу, но дисциплинированного товарища на работе"?

А, понятно! Подвергся наказанию ролью "общественного защитника" по причине: за время работы ни разу не был "уличен в распитии спиртных напитков на производстве", и сей факт говорил начальству о многом: "или мужик настолько умён и хитёр, что так умело маскировался, "талантливо прятал свою алкогольную сущность", или вообще не пил на производстве. За кого меня принял начальник цеха, назначая на роль "общественного" - этого до сих пор так и не понял.

Куда деваться? "Спорить с начальством - мочиться против ветра: брызги на самого полетят!" Старая формула, она "никогда не теряла актуальности", мы её хорошо знаем до настоящего времени. И всё же, какую речь подготовить? Что сказать, что промямлить в "защиту осуждаемого"? - вспомнились годы учёбы в школе и состояние перед экзаменами: зачем устраивать в голове кашу из экзаменационных билетов, если голова - одна, а билетов - уйма! И все умные, серьёзные, а стало быть, и трудные для ответов. Да и какие могут быть билеты, когда на улице весна!? Любые экзаменационные билеты в самую прекрасную пору года - преступление перед подрастающим поколением! Ценным билетом мог быть только билет в местный клуб, где идёт очередной трофейный фильм! Только в таком билете содержится истинный смысл жизни и радость бытия! И если зимой, в самый разгар "сезона обучения", талантливые преподаватели в классе ничего не смогли вложить в мою голову из того, чем сами были богаты, так что смогу "вспомнить", держа в руке экзаменационный билет!? Если "кладовая памяти" пуста, то, как не скреби "по сусекам", а на "колобок", хотя бы в "троечку", ничего не наскребёшь.

Это нашего мастера, крайне злоязыкую личность, нужно было посылать "общественным защитником", а не меня! Он, во-первых, мастер; второе его преимущество: он был старше меня на два года. Необыкновенно ядовитый на язык человек и большой специалист по "вывертам". Что такое "выверты"? А это когда все видят события, "как надо" и "под прямым углом", но объяснить увиденное не могут, тогда появляется наш мастер и всё объясняет. Мастер мог убедительно и без труда доказать всем остальным, что угол, в который загнаны жизнью граждане, на самом деле "кривой"! Сколько было "злостных искажателей прямых углов советской действительности" - такими подсчётами никто не занимался.

- Сменил профессию? Поменял? В адвокаты подался? Теперь тебя не увидим? - начал мастер. У него была привычка: когда приступал к словесному издевательству над собеседником, то его правый глаз почему-то наполовину прикрывался. Или это был особого вида тик?

- И ты туда! Давай, бей! Посмотри внимательно: какой из меня адвокат? Просился в "общественные"? Нет, такое "адвокатство" нужно мне, как зубы в заднице! - медленно "заводился" я. Злился-то на начальника цеха, сделавшего меня "адвокатом", а злость выливал на мастера. Всё, как у всех.

- Не скажи! Зубы в заднице всегда нужны.

- Интересно, для чего же?

- Ошибся начальник, ни того "общественным" выбрал... плохой из тебя защитник, провалишь дело... Чую, проиграешь процесс и упекут бедолагу - мастер помянул подзащитного - на Колыму! Туго, туго соображаешь: в жопе зубы чтобы хватать блага ртом и задом! Так больше получается. Не грусти: как и что скажешь в предстоящем судилище - не имеет а-аб-солютно никакого значения! Или веришь в судебную туфту? Наивный человек: забыл, чья туфта? Наша она, отечественная! Давай анекдот расскажу? В "тему" - согласился и "развесил уши".

Есть анекдоты, прелесть которых заключена в интонациях при рассказе. Анекдот, что тогда рассказал мастер, был древним, "бородатым", но прелестным и вечно живым из-за "тональности":

- "В период "расцвета социализма" идёт судебное заседание, судят молодую кассиршу-растратчицу. Это было во времена, когда только молодые кассирши магазинов получали срока на отсидку за растрату "народных" денег. Таких хватало. Платить хорошему адвокату растратчица не может, откуда у неё деньги? А "закон о защите" требовал её защищать, но не известным и дорогим адвокатом, разумеется, а кем-нибудь из "начинающих". Таким и был молодой адвокат с "лицом кавказской национальности". Грузин.