- Ну, было, ходил... Чего спрашиваешь?

- С родителем ясно, но как жили "стойкие совецкие люди, не запятнавшие честь и достоинство совецкого человека службой

врагам", чем пропитание добывали, откуда "стойкие" корм получали? Если через линию фронта - каким образом? Авиацией? Помнишь, хотя бы один налёт, когда сверху вместо бомб сыпались иные "гостинцы"?

- Не упомню... прозевал... прятался...

- Волнующий вопрос: может быть хороши потомство вражеского прислужника?

- Если верить садоводам "яблочко от яблони недалеко падает" - нет, не могубыть хорошим. Открытие садоводов смущало какое-то время, но наше извечное "а Ванька кто!?" свело на "нет" смущение. Один достоин осуждения, одного "клеймить позором" в городе, где тысячи под врагами побывали? И потому, став взрослым и осознав глубину падения отца - не застрелился, не удавился, или каким иным способом не произвёл "расчёты с жизнью от позора", но пришёл к выводу, удержавшего от суицида:

- Почему вчерашний секретаря обкома партии не наложил на себя руки, но шустро, быстро, без оглядки, пересел в кресло губернатора и через совсем малое время стал первым богачом в губернии? И почему без единого серебренника, а всего-то за одну идею, не предать бывшего "товарища"?

О героях писать легко и просто, в жизнеописаниях героев нет чёрных строчек. Умолчания и пропуски присутствуют во множестве (кто не грешен!), но чтобы "фактов, порочащих честь и достоинство героя" - нет, сплошняком "жизнь замечательных людей".

Вот и стучу по клавиатуре в паре с бесом об изменниках, и о тех, кто до полного звании "изменник" не дошёл пару шагов.

- Оригинально и ново: "пара шагов до измены". Об "одном шаге до подвига" сказано, мы изобрели "два шага до измены". В этом что-то есть! Успокойся, готовь пальцы на рассуждений о человеческой неверности. Начинай:

"кто такие "жрицы любви" и "презренные твари" объяснять не нужно, но отчего и почему мужи за кровные покупают телесные прелести "презренных" вопрос интересный и нуждается в пояснениях. Будь верен подруге-жене, единой и неповторимой, не траться карманом и телом на прелести падших женщин, помни:

- Телесные прелести жены не меньшие, но столько не стоят, как у падших. Необъяснимы желания мужские: отдавать силы плоти оплатой карманом и заявлением:

- Как отодрал! - и не понимать, что в "отодранных" сам оказался. Трата сил и средств при общении с платной женщиной в сравнении с эмоциями, кои падшие отнимают у плательщиков - мелочь. Нынешние СМИ изредка пугают рассказами вроде: "девушек держали неделю и насиловали...". Неделю "драли презренных" без чувства к отдираемой?

- Врут козлы-садисты: платные женщины не до дна циничные, и они способны оставить след в гнилых душах ваших:

- Хороша проститутка! - тратиться на женщин и презирать могут неполноценные особи мужска пола. Или при соитии с падшими процесс происходит иначе, чем с "возвышенными"? Вроде нет, в деле совокупления на сегодня никаких новинок нет, всё прежнее... В какой момент врёте, кто и кого больше презирает: вы - "падших", или они - "стоячих"?

- Женщины не видят мужские слабости и не догадываются, что есть. Слабости мужские проявляются во время "битвы", когда "атака" начинается без "артподготовки" и проигрывается.

- Случай, когда "отказ полезнее согласия..."

- Коллаборационист презираем как падшая женщина, но разве враги, давя работу аборигенам, не рисковали? Коли за прокорм коллаборационист служит одному - есть опасение, что за лучший уйдёт служить другому.

- Вывод: "корми подданного хорошо - и он не предаст".

Мир не терпит нарушения баланса, от него тряска происходит: сколько бывших "идейных и стойких товарищей" в недавнем прошлом сегодня "верой и правдой" служат "проклятому капиталу"?

Память коробила годы молодости: "отец врагам служил"! Неважно, что житие победителей шесть десятков лет навозом по истории плывёт и проживаешь в государстве "торжества самого передового и гуманного строя в мире, победившего самую страшную..." - кого и что победил воспеваемый строй в известные времена - об этом написано много.

В послевоенное время существования "страны советов" всё пишущее, говорящее и показывающее поминало работников на оккупантов нехорошими словами, но рядовые граждане, не опустившиеся до службы врагам - не выражали презрения к падшим, понимали:

- Слаб человек, а "совецкий", брошенный властью - особенно.

- Куда девать тонны литературы, повествующей о "героической борьбе совецких людей с захватчиками"?

- Так и мы, вроде, в литературу ударились...

- У нас сорт иной, нехороший... не совецкий.

- Килограмм выдадим?

- Попытаемся.

Как долго протекали времена позора у потомков вражеских прислужников, на какой ноте окончились страдания - одна из целей совместного труда.

- Клеймо останется навсегда!

- Не уверен: за шесть десятков послевоенных лет в отечестве народилось неисчислимое количество коллаборационистов иного сорта, старый вражеский прислужник обесцветился полностью и потерял интерес. Древний стыд давно улетучился, и отцово служение врагам сравнимо с не выпитой водкой долго имевшей контакт с воздухом, такую "выдохшейся" называют.

Следует сказать "спасибо" и вчерашним идейным товарищам, это они, наши "дорогие и любимые", излечили стыдливых, показав на многих примерах, как без мук морального характера служить "проклятому капиталу".

Что далёкие коллаборационисты, служившие за мелочь замшелым захватчикам? Ничего, пустое место, вражеские прислужники не сколотили состояние, не собрали заоблачные счета в закордонных банках, не грабили отечество.

Не ври, будто никто руки не подавал "нечистомым перед

страной советов и перед всем народом". С каким моральным самочувствием тянули житейскую лямку другие потомки - никто и никогда не спрашивал.

"Природа не любит пустоты", и как только последняя капля стыда за прошлое отца вытекла мочой - тотчас пришло переживание не менее ужасного свойства: "почему стыд за отца, въевшийся с юности в память, как татуировка в кожу, исчез? Причина? Кто и как исцелил от "проказы стыда", какая сила развернула на сто восемьдесят градусов от прошлого смущения за отцово служение врагам!? По законам жанра должен уйти в мир иной "полный душевной скорби" за прошлое, но этого не будет. Почему, абсолютно не смущаясь, через шесть десятков лет рассказываю о падении отца, отчего ещё не подождать столько? Не потерпеть? С чего, вполне сознательно, а местами даже и с удовольствием, "сдаю" отца на осуждение публике? Повестью о служении врагам позволяю "широкой общественности" думать: "твой родититель тварь презренная, мой - герой и стойкий защитник отечества, потому-то и..." - одни прямо требуют "героических" льгот, другие малость стесняются, но о льготах не забывают. И герои, и презренные вражеские прислужники едины в одном: каждый спасал продолжателей рода на свой манер. Какие стены в доме?

- Чего спрашиваешь? Ай, не знаешь?

- Знаю. Потому и спрашиваю.

- Бревенчатые. Старые.

- Немедля вбей крепкий гвоздь в незаметном месте.

- Нужда?

- Бич повесишь. Накатила очередная порция стыда за прошлое отца - истязай плоть. Бич сделай настоящий, из голенища ялового сапога, не замшевый.

- Свинчатку приладить?

- Не надо, перестараешься и концы отдашь... пока нужен...

Рассказы не повод гордится биографией, стоило помалкивать в тряпочку до конца дней и не делать разъяснения и дополнения к прошлому, прошедшему мимо "Конторы Глубокого Бурения".