Но Розамунда, любимая и единственная дочь своего отца, быстро переубедила его. Если дело здесь лишь в Финнуле, то это не непреодолимая трудность. Сестра Роберта юна, однажды она еще перерастет глупые состязания и мальчишеские шоссы, начнет уважать закон, ее бунтарство не вечно. К тому же, влияние Розамунды могло бы помочь ей увидеть свои ошибки – так почему бы не закрыть глаза на ее странности?

Неудивительно, что, собравшись семьями по радостному поводу, чествуя за столом предстоящую свадьбу Роберта, большая часть присутствующих не замечала отсутствия одной из сестер. А вот Финнула незамедлительно опустила свою чашу эля и вслух поинтересовалась, что случилось с Мелланой.

Как ни странно, на Финнулу никто не обратил внимания, что было довольно необычно, ведь «Финн» слыла не только величайшим разочарованием семьи, но и главной рассказчицей. Ее невероятные истории всегда были интересны, но верили им теперь только самые младшие племянники и племянницы. Теперь же, будучи незамеченной, Финнула отставила чашу и отправилась на поиски своей любимой сестры. Она нашла ее возле огня в кухне, девушка плакала, утираясь фартуком.

- Меллана! – воскликнула Финнула, удивленная таким зрелищем. – Что с тобой приключилось? Снова беспокоит желудок? Или, может, налить тебе тоника?

Меллана подняла на сестру припухшие и покрасневшие глаза, видно, плакала она уже не в первый раз. На правах самой красивой дочери мельника Меллана пользовалась мужским вниманием, поклонников вокруг нее было больше, чем вокруг кого-либо еще, но замуж она так и не вышла. Финнула никогда не могла взять в толк, почему ей однажды сделали предложение, а Меллана так и оставалась одна, несмотря на свою красоту, во много раз превосходящую красоту младшей сестры.

Нежная чистая кожа и стройная фигура были не единственными достоинствами Мелланы, эта девушка был единственной, кто избежал семейной участи в виде огненно-рыжих волос. Светлые кудрявые волосы обрамляли миловидное личико, точно золотая рама прекрасную картину. Глаза не были дымчато-серыми, как у сестер и брата, но сияли глубоким сапфировым блеском. И, к дополнению ко всему прочему, Меллана замечательно готовила и была великолепной хозяйкой в доме, наслаждаясь обществом кур, точно компанией друзей. От этого по деревне пошли слухи, что блондинка в семье Крейсов слаба рассудком, но Роберт и Финнула быстро пресекли сплетни, один кулаками, а другая луком, и с тех пор никто не упоминал о Крейсах, сперва не оглядевшись по сторонам – а вдруг старший или младшая представители семьи окажутся поблизости?

- Меллана, милая, что произошло? – Финнула опустилась на колени возле любимой сестры и вытерла слезы с ее щек. – Почему ты не празднуешь с нами?

Меллана лишь всхлипнула, слова едва были слышны сквозь плач.

- Ох, Финн, если бы я только могла тебе рассказать!

- Что значит «Если бы ты только могла»? Ты можешь рассказать мне все, Мел, и ты знаешь это.

- Не все, - Меллана потрясла головой с такой горячностью, что кудри подскакивали от каждого движения. – Ох, Финнула. Я так опозорена!

- Ты? – Финнула коснулась плеча сестры, стараясь не смять мягкую ткань любимого зеленого блио Мелланы. – И что же ты, самое невинное создание в мире, называешь позором? Тебе нечего надеть на свадьбу? Ты переживаешь из-за этого, а, глупышка?

Меллана вытерла слезы рукавом кремовой накидки.

- Я мечтаю, чтобы это было так, Финн, - прошептала она. – Ох, Финн, если бы в этом было все дело! Я так боюсь, что ты станешь презирать меня, если узнаешь…

- Я? Презирать тебя, Мел? – теперь настал черед Финнулы покачать головой. – Ни за что! Ох, Меллана, ты ведь знаешь, что я ни за что…

- Все… задержалось, - выдохнула Меллана, снова ударяясь в слезы.

- Задержалось? – переспросила Финнула, сдвигая брови в недоумении. – Почему, ничего не задержалось. Праздник только начался… - но, приглядевшись к Меллане, Финнула замолчала. Все задержалось. Задержка. Она уставилась на девушку, и осознание пришло с огромной тяжестью. Эта тяжесть будто придавила Финнулу к земле и надломила ее голос. – Задержка, Мел? – переспросила она, заставив старшую сестру вздрогнуть. – Ты это имеешь в виду?

Меллана жалко кивнула. Но Финнуле необходимы были объяснения. Она не могла поверить в то, что только что услышала от своей прекрасной, добродетельной сестры.

- Меллана, ты хочешь сказать, что… Что ждешь ребенка?

- Д-да, - прорыдала Меллана.

Финнула невидящим взглядом смотрела на ее золотые волосы, удерживаясь от желания встряхнуть сестру за плечи. Она обожала Меллану и расправилась бы с каждым, кто посмел бы причинить ей боль, но, если говорить откровенно, Меллана была самой доверчивой из сестер, а потому Финнуле оставалось лишь догадываться, что за подлец воспользовался этим.

- Как его зовут? – она беспомощно опустила руки на колени.

Меллана лишь заплакала еще сильнее.

- Его имя, Мел, - отчеканила Финнула. – Этот выродок умрет к заходу солнца.

- О, я знала, что не должна была тебе говорить, - простонала Меллана. – Финн, пожалуйста, пожалуйста, не убивай его. Ты просто не понимаешь. Я люблю его!

Финнулу точно по голове ударили.

- Ты его любишь? Это правда, Мел? – горькие рыдания девушки дали ей понять, что ответ на ее вопрос положительный. Финнула помолчала. – Ну, что же, полагаю, это все меняет. Не могу же я убить его, раз ты влюблена. Но тогда к чему слезы? Раз ты любишь его, выходи за него замуж.

- Ты не понимаешь, - снова проскулила Меллана, - ох, Финн, мы не можем пожениться.

- А, так он уже женат? – догадалась Финнула. – Хорошо. Мы с Робертом повесим его раньше, чем ты скажешь «Ноттингем». Вставай, Мел. Он будет неплохо смотреться на сосне.

- Он не женат, - шмыгнула носом девушка.

Финнула потерла лоб. Не было у нее того терпения, что требовалось для слез любимой сестры. Выследить и подстрелить дикого борова было в десять раз легче, нежели понять, о чем говорит Меллана.

- Но тогда в чем проблема, Мел? Если он не женат, а ты его любишь, почему вы не можете быть вместе?

- Это мое… Мое приданое, Финн.

- Приданое? – Финнула стукнула ладонями об колени, затем спрятала лицо в ладонях. – Мел, скажи мне, это неправда!

- Мне пришлось, Финн! Пять свадеб за пять лет. А мне было совершенно нечего надеть. Я надевала голубое к Бринн, лавандовое к Патриции, бархатное, что заказала из Лондона, к Камилле, розовое к Кристине и золотое к тебе, - в глазах Мелланы читалась мольба о прощении, ведь она знала, как Финнула терпеть не могла упоминания о своем прошлом замужестве. – Я… Мне так стыдно, Финн. Теперь я точно кажусь тебе дурочкой. Ты ведь переживаешь из-за лука и стрел, а не из-за лент и безделушек. Но надо мной бы все смеялись, если бы я пришла на свадьбу сестры в том платье, которое надевала в прошлый раз…

Даже крепко задумавшись, Финнула не смогла бы вспомнить, что надевала Меллана на все эти свадьбы. Стивенсгейт едва ли можно было назвать мировой столицей моды. Но вслух она говорить этого, разумеется, не стала.

- Значит, - Финнула по-прежнему не отвела рук от головы, - ты потратила все приданое на блио, Меллана?

- Не только на платья, - возразила Меллана, - еще накидки.

Если бы Меллана говорила с кем-то еще из своих сестер, то наверняка услышала бы, что поступила эгоистично и неразумно. А Финнула, хоть и считала, что Меллана поступила безрассудно – как и ее подруга Изабелла Ларош, это глупейшее создание, чей отец так бездарно управлял деревней в отсутствие кузена – все равно сочувствовала ей. В конце концов, ужасно быть беременной и незамужней.

Когда Финнула наконец подняла голову, ее лицо ничего не выражало.

- Ты хоть понимаешь, что сделает Роберт, - заговорила она, - когда узнает, что ты наделала?

- Понимаю, Финн! Я понимаю! Почему, ты думаешь, я рыдаю? А у Джека нет ни гроша за душой…

- У Джека?

- Джек Меллори, - Меллана покраснела, опустив глаза. – Он трубадур. Ну, помнишь, играл на свадьбе Кристины…