Сиан шел уверенно, хотя девушке все же удалось уловить в его ходьбе едва заметную дрожь. Неожиданно впереди что-то ярко сверкнуло и тут же скрылось за горизонтом. Каним подпрыгнула на месте и, подняв подол своего платья, устремилась вперед.

- Пойдем же! – через пару мгновений обернулась на него девушка, - посмотрим что там!

Она стояла и светилась. Не она одна, не только этими своими кремнистыми полными нежности глазами, а отраженный лунный свет охватывал ее фигурку рассеянными веерами.

- Может сначала вернемся и ты переоденешься во что-то более удобное?

Уголки губ Стефании хитро взметнулись вверх, превратив ее юное, миловидное личико в мордочку рыжей лисички. Она чуть выше подняла подол своего платья и юноша увидел ее босые ноги.

- Я давно избавилась от этих туфель, - равнодушно дернула плечами воительница, - они жутко неудобные.

И вдруг в рассеянных веерах света, пленивших ее фигурку, он увидел ее, смугленькую, легонькую, с босыми ножками, как первый раз только сейчас, такую дружественную, понимающую и необходимую. Как первый раз увидел он ее только сейчас. Сиан ухватил ее за руку и притянул к себе, заставляя податься вперед. Юноша прильнул к ее губам, чувствуя трепет ее сердца, переливающийся в него. Стоило ему отстраниться, как все существо просило еще. Но он замер. Его взгляд скользил по ней, и родинки на ее лице превращались в мерцавшие созвездия.

- Мне пора домой, - с усилием произнесла Стефания, - с рассветом я должна быть у себя в комнате, иначе не видеться нам с тобой до самой свадьбы.

Тихий мелодичный свист огласил тишину, и сова спланировала на землю, аккуратно приземляясь подле своей заклинательницы.

- Увидимся на балу цветов, - отпуская ее руку, улыбчиво произнес Сиан.

- Непременно.

И прежде, чем белоснежная птица взмахнула своими крыльями, Стефания нагнулась и поцеловала юношу.

- Прощай.

Они уже давно покинули цветущие сады, и родное поместье Каним осталось далеко позади. Сумрак ночи начал медленно отступать, даруя трон свету, а ветер уносил их все дальше от родных, знакомых с детства земель, в которых им больше не было места.

- Дейн, посмотри на эти просторы, на эти вольные степи, нескончаемые до самого горизонта, как тут привольно, как игрив ветер! Как здесь много простора, но как мало свободы…

- Миледи, не печальтесь.

- Как мне не горевать Дейн, когда перед моим глазами лежит злая ирония Богини?

- Такова была ее воля.

- Значит мне не угодна ее воля! – воскликнула Стефания.

- Миледи, нельзя противоречить Богине, это не правильно.

- Кто это сказал? Богиня? Ха! Мне осточертело это все! Если такова была ее воля, значит я изменю ее! Так, как мне будет угодно!

- Миледи, не говорите так! – испуг промелькнул в голосе короля ночных птиц, - вы на опасном пути, миледи, одумайтесь, пока не поздно.

- Дейн, уже поздно, я решилась.

Ее голос был тверд и она сама была полна решимости.

- А как же господин Лукиан, ваши родители, и милорд Сиан? Он ведь будет ждать вас на балу… Как думаете, что он почувствует, когда поймет, что вы уже никогда не придете?

Стефания закусила нижнюю губу и закрыла глаза. Внутри отчётливо билось влюбленное, истерзанное сердце. Тяжелый вздох сорвался с ее уст, и она открыла глаза, пытаясь оставить прежнюю жизнь позади.

- Они все должны понять меня.

- Миледи.

- Да, Дейн?

- Знайте, я никогда не оступлюсь, я всегда, до самого конца буду пытаться отговорить вас. Я никогда не покину и не отрекусь от вас, миледи.

Стефания промолчала в ответ, но тишина сказала все за нее. Дейндакталион слышал биение ее сердца, и его удары были красноречивее всяких слов.

В розовеющем небе серебро обручального кольца вспыхнуло алым отблеском пламени, и солнце успело тысячу раз отразиться на его отдающей прохладой поверхности. Ей не хватило сил его снять. У кромки горизонта распускались розовые бутоны. Сад постепенно разрастался. Бутоны превратились в вулканы и принялись извергать лаву пряностей. Взошло солнце.