Немного настораживало то, что сама девушка всё просила меня пообщаться с ним ещё какое-то время, никак не желая вступать в контакт, хотя, просмотрев его страницу, признала, что Ломакин (именно такой была его фамилия) очень даже ничего.

Поначалу было немного сложно с ним переписываться, так как мне приходилось подстраиваться под стиль Анны Самойловой, а именно: отвечать коротко, лишь изредка писать длинные сообщения; ставить смайлики и там, где надо, и там, где не надо; спрашивать о нём, но мало говорить о себе. Однако вскоре я приноровилась и даже заметила, что лично у меня с Артёмом есть кое-что общее, однако это никак не совпадало с интересами нужной ему девушки, поэтому приходилось импровизировать.

Самым интересным было то, что он любил, нет, просто обожал фотографироваться. Будучи на паре, Ломакин прислал мне своё фото, где он сидит напротив окна и указывает пальцем на какого-то парня, спящего прямо позади него. Огромное количество фотографий было также и на его страничке, а также куча видео с его участием. Впервые в жизни мне попался парень, которому нравится фотографировать и снимать абсолютно всё, но он не ведёт себя, как девчонка. Даже жалко немного стало, ведь он общался не со «мной», а с «Аней», однако я быстро отбросила сожаления.

Продолжая переписываться с ним от лица бывшей одноклассницы, я всё ждала, когда та решит пообщаться с ним лично, а пока наше общение целиком и полностью зависело от меня.

========== Глава вторая ==========

- Какого чёрта в конце марта забыл снег?! – именно эта фраза была первой, которую я услышала вместо стандартного пожелания доброго утра.

С недовольством открыв глаза, я заметила, что на улице уже непозволительно светло, а через некоторое время, когда смогла сфокусировать свой взгляд, убедилась в правдивости услышанных ранее слов – на улице действительно шёл снег.

- Нет, это вопиющее хамство со стороны погоды! – вновь раздался всё тот же раздражённый голос, принадлежавший моему брату. После этого я услышала топот его босых ног, шлёпавших по паркетному полу, а в следующую секунду Димка, по всей видимости, абсолютно забыв о моей просьбе не будить рано, ввалился в мою комнату с криком: - Сестрица, ты представляешь! Снег! Именно тогда, когда я в кои-то веки решил выбраться погулять!

Я что-то недовольно промычала, после чего не без труда приподнялась на локтях, устремив взор на парня, что с суровым видом скрестил руки на груди. Прежде, чем я успела что-то сказать, в мою обитель вошёл ещё и Баксик, принявшись наматывать круги возле своего любимого хозяина, то и дело помахивая хвостом. По всей видимости, его не смущала плохая погода. Животное хотело гулять, и точка.

- Кто же тебе виноват? – окончательно проснувшись, спросила я у Димы, после чего присела на кровати и, потянувшись, добавила: - Нечего было неделю безвылазно дома торчать.

- Ты же знаешь, что у меня процесс был! – возмущённо ответил парень, после чего в несколько шагов преодолел расстояние между нами и по-свойски уселся рядом со мной. – А когда процесс пошёл, мне ни за что нельзя отвлекаться! Я же за это деньги получаю.

Я тяжко вздохнула, в очередной раз подумав, что весьма удивительно иметь таких детей столь серьёзным и благоразумным родителям, как мои. Мы с братом два сапога – пара. Однако если у меня это проявлялось лишь в том, что я была весьма своеобразным человеком по характеру и всего-навсего не смогла поступить в университет с первой попытки, то у Димы, как говорила бабушка, это уже клиника. Закончив университет, братишка, который старше меня на восемь лет, стал художником-фрилансером, так как офисная работа его, видите ли, не устраивала. И всё бы ничего, если бы он не был настоящим фанатиком своего дела – уж если увлечётся по-настоящему, то хоть трава не расти, а его от работы не оттащишь. И это было не единственной его странностью. Однако прежде, чем продолжу, спешу сказать: уж кто бы говорил. Не мне его судить, к тому же, мне он вполне нравился и таким, какой есть.

Димка, кстати, довольно симпатичный паренёк, хотя и далеко не атлетического телосложения. Он вообще был высоким и худым, даже форма лица, как и у меня, собственно, была овальная и вытянутая, зато точно можно было сразу сказать, что мы родственники – уж очень похожи вплоть до цвета глаз и волос. Черты лица у Димы были вполне себе мужские, губы тонкие и суховатые, так как парень заимел привычку облизываться даже в ветреную погоду, а на носу был небольшой, практически незаметный горбик. Он появился из-за того, что во время своей работы братец всё время носит очки, хотя зрение у него лишь немного отклоняется от нормы.

И я могла бы, конечно, найти ещё больше достоинств в собственном брате, однако не очень-то мне хотелось делать это, учитывая, насколько хорошо я знаю этого гада ползучего. А то, что он был именно таким, - чистая правда. Двадцать пять лет – это не больше, чем цифра, которую можно получить путём нехитрых вычислений, найдя дату, указанную в паспорте парня в графе «Возраст». Я, как и все члены моей семьи, считала, что психологический возраст Димки был равен годам десяти, если не меньше, но уж точно не больше. Он был капризным, восприимчивым и легко расстраивался из-за мелочей, а потому каждый разрыв с девушкой переживал, как очередной конец света. Не помогало ничего – несколько недель он валялся в постели пластом, лишь изредка выползая на свет божий, дабы подкрепиться и, если настроение хорошее, принять душ. И то вряд ли.

Но бывали, конечно, и удачные дни, когда настроение моего братишки подскакивало до отметки «Самое лучшее, какое только может быть!», а потому он был душкой. Доставал меня меньше, чем обычно, даже обниматься лез, хотя обычно терпеть не мог все эти «телячьи нежности». С таким человеком волей-неволей чувствуешь себя, как на пороховой бочке, зная, что ни дня спокойствия тебе не видать. Тем не менее, не любить его было невозможно, особенно в те моменты, когда возникало стойкое ощущение, что без тебя он пропадёт в этом жестоком мире.

- А ты почему ещё в кровати валяешься? – возмущённо спросил Димка, скрещивая руки на груди. – Что, уже и тётя Женя не может тебя выносить? Уволила, да?

- Выходной, - по слогам протянула я, вставая с кровати и сладко потягиваясь. – Я понимаю, что в твоей жизни едва ли не каждый день выходной, потому что ты занимаешься одним и тем же, но у обычных людей всё происходит несколько иначе. Вчера мне пришлось поработать сверхурочно, так что сегодня мне разрешили отдохнуть.

- О, - вдруг радостно сказал парень, тряхнув головой, чтобы убрать чёлку, лезшую в глаза. – Значит, Баксика выгуливаешь ты. Выходной же.

- Как бы не так. Во-первых, он тебя больше любит. А во-вторых, мне надо заниматься.

Хоть и не собиралась садиться за учебники прямо сейчас, так как ни зубы не почистила, ни даже кухню не посетила с целью позавтракать, я показательно подошла к столу и, оглядев ужасавшую даже меня груду книжек, материал из которых, как предполагалось, я буду знать досконально к моменту экзамена, открыла первую попавшуюся из них на странице, где была закладка, и прочитала название параграфа. Спросонок не дошло. Тряхнула головой. Прочитала ещё раз. Всё ещё не дошло.

«Не судьба», - решила я, откинув злополучный учебник в сторону и под насмешливым взглядом моего брата двинулась в ванную. Димка хвостиком ходил за мной, донимая просьбами выгулять собаку вместо него, ведь на улице так холодно, а он уже настолько отвык от уличного климата, что просто загнётся там, но я была непреклонна. Сегодня в моих планах было лениться и только лениться, довольствуясь законным выходным. Ах да, ещё иногда заниматься. Главное не забыть об этом, а то бывает…

Осознав бесполезность своих действий, Димка, не преминув сообщить, что теперь он смертельно обижен на меня за такую чёрствость, нехотя оделся и, продолжая возмущаться, сказал Баксику, что только тот его и понимает, с этими словами и вышел из квартиры. Я лишь вздохнула, подумав о том, что мы обязательно помиримся вечером, когда братишка увидит печенье, которое я сегодня собиралась испечь. Правда, этот рецепт я нашла недавно, поэтому не ручалась в том, что всё будет хорошо, но… Я собиралась постараться.