Литмир - Электронная Библиотека

На стене одного из домов Антон заметил надпись, сделанную баллоном.

«12.09 – больше не стадо»

Двенадцатого сентября Соединенные Республики перестали существовать. Через месяц после этого начались песчаные бури…

В лобовик прилетел камень, и Антон подпрыгнул от неожиданности.

–Что за блядь?! – Гай резко ударил по тормозам и их болтнуло. – Вон он, сучонок!

От них со всех ног улепетывал чернокожий мальчишка лет одиннадцати – его белые пятки сверкали среди песка, как молнии.

Дальше по улице, у скособоченного киоска с надписью «ПИВО» кучковались люди. Странное темное пятно посреди режущей глаз желтизны. Мальчишка нырнул в эту темноту, и спустя минуту от нее отделилось несколько смуглых парней. Антон достал жетон и приложил к стеклу. Парни остановились. Гай дернул передачу, и седан заскрипел по песку.

– Сверкает, – Гай кивнул на полицейский жетон, – тут это их еще остановит. Дальше им будет насрать.

Антон посмотрел в зеркало заднего вида – парни стояли все там же. Их взгляды были как пули – летели им вслед.

– Думаю, они знают, – сказал он.

– Знают? – переспросил Гай. – Да бог ты мой, о чем?

– О последствиях.

Гай только фыркнул в ответ. И уставился на дорогу. Она была похожа на раскрывшуюся воронку миноги – дыру с рядами тонких клыков. И их уносило все дальше, засасывало в эту зубастую пасть.

Чудовища, подумал Антон, убирая в нагрудный карман полицейский значок. Рубаха намокла – прилипла к спине. Он потянулся к рации, втиснутой между бардачком и нерабочей кассетной магнитолой. Рация была древней – на витом шнуре, в пластиковом коробе у которого был отколот край. Антон снял ее и притянул к себе.

– Диспетчер, это Радваньски.

Ему ответил приглушенный помехами женский голос.

– Диспетчер на связи. Что у вас случилось, Радваньски?

– На сколько заказана труповозка в гетто?

– Выезд бригады назначен на пять часов.

– Спасибо, диспетчер.

Антон сунул рацию обратно в держатель.

– Просто хотел убедиться, – сказал он, поправив кобуру. В обычной полицейской рутине ее называли подтяжками, и старались не надевать. Но никто из копов не совался в гетто без тяжелого револьвера подмышкой.

Гай заметил это и кивнул. Как тогда, два года назад, когда они приехали допросить свидетеля, а наткнулись на членов наркокартеля. И вместо признаний с порога получили выстрел из дробовика. Дверь разлетелась в щепки, ее вынесло, сорвав с петель. Не было никаких колебаний – револьвер Антона полыхнул, и толстяку с ружьем разворотило полбашки. Уже после, когда все закончилось, Гай кивнул напарнику. Ведь второй выстрел дробовика предназначался им.

Может быть, им и не удалось притереться друг к другу за годы службы, но одно Гай знал точно. Его напарник не станет колебаться.

Они проехали еще квартал и за поворотом наткнулись на броню миротворцев. Башенное орудие было опущено к земле, а сами Комуфляжи сидели на броне, с задранными на лоб масками и обедали. Вся земля вокруг была усеяна бумажными пакетами от картошки фри и гамбургеров. Заметив машину с полицейскими номерами, один из миротворцев спрыгнул с брони и махнул рукой, чтобы Гай притормозил.

– Этих еще не хватало, – прошипел Гай, приспуская стекло.

На улице было пустынно. И Антону это не понравилось.

Камуфляж подошел к ним – рослый дядька под два метра, небритый, с квадратной челюстью – и нагнулся к окошку. Его руки в перчатках с обрезанными пальцами покоились на автомате, висящем поперек груди.

– Полицейские? – прищурив глаз, спросил он.

– Ну, – ответил Гай.

– Удостоверение. План маршрута. Цель визита.

Гай ткнул ему в грудь ворох бумаг. Достал значок. Но отдавать не стал.

Камуфляж бегло просмотрел бумаги.

– Знаете, что в том квартале сепаратисты?

– Знаем.

Миротворец поглядел на Антона.

– Документы.

Нехотя Антон вынул значок.

– Ваш патрон от вас без ума, раз отправил в такое путешествие, м? – камуфляж улыбнулся. У него не было половины зубов.

– Жениться хочет, – сказал Гай и беззубый захохотал. Сунул бумаги обратно в окно.

– Важная рыба? Этот жмур, за которым вы едете?

– Важная.

– Ну-ну… – беззубый оглянулся на своих. Они наблюдали, потягивая колу из бумажных стаканов с трубочкой. – Удачи.

Гай поднял стекло и переключил ручку скоростей. Седан покатил по песку.

– Странные, – заключил Антон, оглянувшись. Камуфляж, что с ними разговаривал, уже запрыгнул обратно на броню.

– Детьми мы их боялись, – ответил Гай, – они ходили в масках – а на масках были рисунки…ну, эти черепа… знаешь, как это бывает… детям только дай повод…

– Представляю…

Он не представлял. Страх – это личное.

Они помолчали.

Солнце встало в зените – размытое, раскаленное пятно. Злое, оно без пощады жгло этот странный край песка и пыли. Тени здесь были похожи на сгоревшие спички, которыми забавлялся озорной малыш. Все вокруг было усеяно ими – черными, скрюченными угольками.

Антон покрутил ручку, опустив стекло. Но снаружи воздух был таким же вязким, как и внутри.

Дома, что тянулись по обе стороны дороги, были разрушены. Все здесь казалось пропущенным через мясорубку.

– В этой части города шли бои, – сказал Гай. Он снова курил. – Миротворцев отсюда выдавили. Вон, смотри…

За окнами, по правую сторону дороги, чернел выгоревший остов вертолета. Раздавленный, обглоданный пламенем скелет – все, что осталось от хваленого ударника Альянса. Переплетение стальных нитей. А внутри – что-то обугленное. И страшное.

– Теперь будь внимательнее, напарник. Дальше начинается территория «Чистых», – посоветовал Гай.

Дорога уходила вниз – ныряла под одеяло песчаных дюн. В черный туннель, с облупленной аркой и сколотыми буквами «Слава С.Р.». Кротовая нора в прошлое, на другом конце которой чумные поля пшеницы, гниющие от крови и слез.

Песка не стало меньше. А на входе их никто не встречал.

Седан вполз в темноту, и Гай включил фары. Тоннель оказался узким и холодным. Пустым, как советская морозилка. И пах он точно так же – затхло, кровью и мороженым мясом.

Антон поднял стекло. Ему не хотелось, чтобы запах туннеля остался здесь, когда они выберутся. Он посмотрел вперед – там маячил кружок дневного света.

– Этот туннель горел, – сказал Гай. – Набитый машинами, – он сильно затянулся сигаретой. – И людьми…Ты представляешь этот пиздец?

Пробка в обе стороны. Клубы черного дыма, валящие из тоннеля. А внутри раскаленный клубок из металла и человеческих тел.

Да. Он мог себе это представить.

– Кто-то поджёг их. Всех этих людей.

Антон видел, как сильно Гай тянул сигарету – уголек ярко вспыхивал у его рта.

– У отца в тот день была смена, – продолжил он, – но они опоздали – приехали на пепелище. Пожарники – им пришлось вытаскивать обугленные трупы. Блядская работенка… Я помню, отец рассказывал, как брал их за руки, а те отламывались, рассыпались в труху. И тогда он начал складывать их в мешки прямо там – в туннеле. Чтобы не растерять, не перепутать их…

Гай говорил, а изо рта его шел дым. Будто слова его горели.

– Господи, – прошептал Антон.

Гай докурил и вмял окурок в пепельницу.

– Знаешь, что отец мне сказал? – он передернул ручку скоростей и седан рванул к выходу, – Что есть места, которые не отпускают.

– Ты веришь в это? – спросил Антон.

Тоннель закончился. Перед ними лежал жаркий летний день. Такой же обжигающий и одноцветный, как тот, что они оставили позади.

– Посмотри на них, – Гай кивнул на толстую женщину в цветастом платье, застывшую с тазом белья. Возле нее копошился выводок детей – худых пищащих цыплят, игравших в догонялки. – Они живы, пока они здесь. Живы, потому что не были в том гребанном туннеле. Да, я верю в это, напарник. Есть места, которые крепко держат твой ебаный зад.

Обжигающая враждебная пустота, – подумал Антон. Но не сказал ни слова.

Вокруг, как ржавая карусель, вертелся убогий мир – желтые, искусанные песчаными бурями панельки, пустые дворы. Кучки людей у пивных ларьков. Стаи дворняг там же – вылинявшие, с торчащими ребрами, похожие на старые вехотки. А надо всем этим – раскаленное небо. Такое же желтое, как пыль под ногами.

3
{"b":"573300","o":1}