— Я сказал ему точно так же, — проворчал Гэндальф.

— Отпусти ее, mellon (друг), — произнесла Галадриэль.

Ничего не ответил Элронд, только вздохнул и, откланявшись, вышел с веранды. Саруман, поняв, что Совет окончен, тоже покинул место собрания. На веранде остались только Галадриэль и Гэндальф.

Солнце уже полностью вышло из-за горизонта, его теплые лучи позднего лета освещали веранду, на которой стояли маг и эльфийская дева.

— Ты отправишься за ними? — спросила Галадриэль.

— Да.

— Ты прав, что помогаешь Торину Дубощиту. Но я боюсь, что ваш поход разбудит неведомые нам силы. Тайна моргульского клинка должна быть разгадана. Что-то ужасное таится за завесой тени вдали от наших глаз, и оно не покажется. Пока нет. Но с каждым днем его сила растет. Ты должен быть осторожен.

Гэндальф кивнул.

— Ты верно поступаешь, Гэндальф, и я верю, что не сойдешь с этого пути. Ты знаешь, что судьба Лириан туманна, но она должна попасть в Темный лес. Должна выйти навстречу тьме. Там ее судьба. Ты знаешь это.

Митрандир снова кивнул и направился к выходу.

— Митрандир! — окликнула его Светлая Дева. — Почему полурослик?

— Я не знаю, — ответил Гэндальф. — Саруман верит, что только лишь великая сила способна обуздать зло, но мне открылось иное. Я понял, что разные мелочи, житейские деяния простого люда помогают сдерживать тьму. Обыкновенная любовь и доброта. Почему Бильбо Бэггинс? Наверное, потому что мне страшно, и он придает мне смелости.

Галадриэль подошла к магу и взяла его руки в свои.

— Ничего не бойся, Митрандир. Ты не одинок. Ae boe i le eliathon, im tulithon (Если тебе понадобиться моя помощь, я приду).

========== Глава 3. Над горами и под горой ==========

Комментарий к Глава 3. Над горами и под горой

муз.сопровождение

Howard Shore – Lonely Mountain

Audiomachine – Sirens of Hyperion

Гномы, хоббит и юная эльфийка в тишине шли по узкой и крутой извилистой тропинке. Бильбо рассматривал поросшие вереском и другими разнообразными растениями скалы. Обернувшись, он увидел, что Лириан отстала от отряда и смотрит на родной дом, который впервые покинула без разрешения и отправилась в столь долгий, полный неизвестности и опасности путь. Она смотрела на огромные шумные водопады, падающие с утесов, пышно зеленые газоны и террасы, окружавшие недалеко красующийся Имладрис. Сей прекрасный край, стоявший среди леса, окруженный садами с искусственными фонтанами, девушка покидала всего несколько раз, когда навещала свою родню в Золотом Лесу Лориэне. Никогда она не уходила отсюда тайно, в спешке собравшись в путь, после которого неизвестно, вернется ли она назад. Эльфийка представляла, как плохо будет ее отцу. Она всегда была с ним, всегда встречала его после дальних путешествий здесь, в родном Имладрисе. Он знал, что всегда может положиться на дочь, что она не предаст… И вот Лириан тайно ускользнула из дома, чтобы увидеть каков мир за пределами Ривенделла, за пределами границ, которые так бережно охранялись эльфийской магией.

— Хвала небесам, мы перешли границу этого края, — раздался далеко впереди голос Торина. — Балин, ты знаешь эти тропы, веди.

— Лириан, — Бильбо подошел к принцессе.

Она смахнула рукой шуструю слезу со щеки и обернулась на хоббита.

— Я знаю, каково это — оставлять свой дом, когда прежде никогда не отлучался надолго, — произнес Бильбо. — Я начал скучать по нему, не пройдя и нескольких верст. Ведь Гэндальф не пообещал, что я вернусь. Оставайся. Если сердце просится назад, нужно идти по его зову. Тем более, что ты даже не связана договором, — закончил он, грустно усмехнувшись.

— Ты прав, Бильбо, — ответила Лириан, — нужно идти по зову сердца.

По спине хоббита прошел холодок, он так был рад узнать, что Лириан идет с ними, а теперь он снова останется один.

— Я бы тоже хотел остаться навсегда в этом прекрасном крае, — выдавил из себя полурослик что-то наподобие улыбки.

— Вот вернемся, и оставайся на сколько тебе захочется, — сказала Лириан. — Вперед, мой дорогой Бильбо, навстречу приключениям, — она поправила теплый темный плащ и, звонко усмехнувшись, подтолкнула хоббита вперед. Тем более, что гномы уже далеко ушли и остановились, чтобы дождаться их.

— Мистер Бэггинс, советую вам не отставать, — крикнул Торин.

Десятки тропинок вели в горы, изрезанные множеством расщелин. Тропинки по большей части оказывались ложными и заводили в тупик. В расщелинах же гнездилась всякая нечисть. Балин знал примерные тропы, что были истинными, но местность с годами менялась, многие тропинки зарастали, а другие были протоптаны людьми, эльфами и гномами заново.

Несколько угрюмых, однообразных дней и много миль пролегли между путниками и Последней Приветной Обителью. Они поднимались выше и выше в горы, а потом спускались и снова шли по горным краям. Тропа была трудная, опасная, путь окольный, пустынный и бесконечный. Картина вокруг менялась с завидным постоянством — то они погружались в лесные горные переходы, то оказывались на равнине наедине с голыми камнями.

В один из вечеров, когда небо над головой вдруг затянулось облаками и тучами, путники сидели на просторной площадке среди скал и ужинали. Солнечный диск, который не успел скрыться за тучами на зараде, практически полностью спрятался за горой, а его лучи окрашивали кусочек чистого неба в лиловый цвет, плавно переходящий в ниагаровый и сизый. Тем временем на востоке уже совсем плотно чернели тучи.

— Леди Лириан, мы слышали, ты играешь на флейте? — спросил Кили, дожевывая кусок мяса.

— Немножко, — скромно ответила та.

— На-ка, — протянул ей Бофур деревянную сирингу, красиво расписанную гномскими узорами. — Сыграй нам что-нибудь, — он вытер подолом кафтана отверстия для рта.

— Лучше уж ты мне, — улыбнулась Лириан.

— Не брезгуй, — простодушно сказал Бофур. — Можешь сама протереть. Сыграй, по звучанию она мало чем отличается от флейты.

Лириан приняла инструмент из рук Бофура и стала наигрывать легкие мелодии. Ей было довольно странно играть на продольной дудочке, она привыкла к поперечной флейте. Но звучание и впрямь было дивное, Лириан наслаждалась звуками, усложняя мелодии.

Так они встретили закат. Тринадцать гномов вместе с хоббитом, сидящие кое-как на вытянутом утесе, и молодая эльфийка, играющая спокойные звонкие мелодии на гномской дудочке. Оин, по привычке слушавший эльфийские мелодии с тряпочкой в своей ушной трубке, на этот раз внимал мелодии, сидя как можно ближе к источнику звука.

Как только последний луч солнца упал за горы, сразу стало заметно темнее, словно кто-то погасил разом все свечи в помещении. Дунул теплый восточный ветерок, гномы закурили трубки. Лириан уловила приятный фруктовый аромат табака. Она давно перестала играть, вернув Бофуру инструмент. Путники наслаждались тишиной. Ветер слегка колыхал волосы эльфийки, табачный дымок струился к небу, где уже начали загораться первые звездочки. Ради таких моментов Лириан и хотела путешествовать: сидеть далеко и высоко в горах, смотреть на красивейшую природу Арды, слушать ветер и ощущать счастье.

— Бофур, — обратилась к гному Лириан через плечо, — теперь твоя очередь играть.

— Мне неловко исполнять чопорные мелодии после сказочной эльфийской игры, - улыбнулся тот. - Мы лучше споем, — он вскочил на ноги, едва не уронив свою шапку. — Торин, не пожелаешь начать?

Дубощит вышел вперед. Стоя на самом краю утеса, он глядел на северо-восток, туда, где ждал их родной дом, туда, где виднелась Одинокая гора. Только одна песня вот уже столько недель крутилась в его голове.

Торин начал петь тяжелым басом:

— Мы бредем чрез Мглистых гор хребет.

В пещеры, где не брезжит свет.

Наш путь лежит сквозь тьмы гранит,

Чтобы найти злата в пути.

Вскоре ему подхватили его друзья-гномы:

— Ветра стонали в мраке ночном,

Шептали ветви все о своем.