Надсмотрщик явился. Это был средних лет, высокий и сильный человек с темным, обветренным лицом; он был давнишний, испытанной верности слуга дома Абовиана, начавший здесь свою службу еще мальчиком. Очевидно, Шерлок мог смело доверять ему, но сведения, которые тот давал, были очень скудны. Назарьянц помнил только два лица, мужское и женское, и в своем рассказе упорно сводил все к этим двум лицам, словно они преследовали его, как кошмар.

— Это были татары? — спросил Шерлок.

— Не знаем! Мужчина, черный брюнет с совсим голым мордам! Волос, как у мене подошва. Совсим нэт волос!

— Высокий? Маленький?

— Ростом тебе шибко похожим!

— Вы узнали бы его?

— Зачем нэ узнать? Хорошо помним! Будь спокоен!

— Быть может. Вы встречали его еще после этого?

Глаза Назарьянца мрачно блеснули.

— Нэ понимаешь? Нэт? Встречал бы — кинжалом глоткам тыкал, кишкам выпускал, татарский котлет делал. Понял?

— Ну а женщина? Она была одна с ними или были еще и другие?

— Нэ скажу! Что видал — видал! Может, и другая! А ее, как все равно тебе, помним. Маленькая, с большим глазом, как у ишака!

— Темные глаза?

— Совсим темные, как сажа.

— Они говорили все по-татарски?

— Нэ слыхали! На совесть нэ берем. Ругали по-татарски, били по-татарски, огнем жгли по-татарски, а говорили — нэ слыхали. Может, по-татарски, может — нэт!

Шерлок Холмс слегка нахмурился и отпустил Назарьянца.

— Быть может, в недалеком будущем, — сказал он Тер-Абовиану, — нам и придется воспользоваться глазами вашего человека, но покамест ограничимся тем, что он дал.

— Во всяком случае, — сказал старик, — мой дом, мои люди, моя касса и я сам каждую минуту к вашим услугам.

Шерлок поклонился.

Не откладывая дела в долгий ящик, Шерлок решил в ту же ночь отправиться в Кишлы. В гостинице оба переменили грим. Теперь их трудно было отличить от любых персидских купцов, которые наводняли Баку.

Был уже час ночи. Очевидно, обе воюющих стороны утомились за день; было тихо, и город спал. Светила луна, и мягкий свет падал на плоские крыши татарских домов. Можно было вообразить себя где-нибудь в азиатском городе: на крышах виднелись одинокие фигуры в халатах и чалмах. Это татары спасались от накаленных стен домов. Некоторые тут же спали, некоторые тихо шептались, глядя на полусожженный город. Кое-где попадались женские фигуры, с лицами, закутанными в чадры.

За лалаевским проездом по дороге к набережной наши приятели увидели высокое облако черной пыли, которое окутывало какую-то фантастическую группу и медленно подвигалось к ним. Это был караван, который, пользуясь затишьем, снялся ночью и отправлялся теперь в Персию. Высокие одногорбые верблюды, нагруженные тюками, протянулись мимо них гуськом один за другим, сонно уставившись в землю, и погонщики-персы с удивлением посмотрели на двух своих собратьев, которые бодро шли к тому месту, откуда все бежали.

На больших улицах, Меркурьевской, Морской, Телефонной, с интернациональным европейским населением, тоже все спало. Получалось такое впечатление, будто все живое бросило на произвол судьбы свои жилища и бежало, куда глаза глядят. И дома стояли покинутые, грустные и одинокие.

Вступили в Черный Город, с его заводами, фабриками и мастерскими. Здесь — Шерлок знал — начинался знаменитый нефтепровод, который шел к Батуму на расстоянии более тысячи верст. Это сооружение, которое стоило таких колоссальных денег и произвело целый переворот в ходе русской нефтяной промышленности, начиналось скромным одноэтажным зданием, ничем не отличавшимся от простого обывательского дома. Но сюда по трубам, проложенным от всех промыслов, каждый день стекались миллионы. Теперь он бездействовал.

Шерлок и Ватсон долго стояли перед зданием, до тех пор, пока какая-то группа оборванцев, вынырнувшая из-за угла, не заставила их двинуться дальше.

Шерлок вскользь посмотрел на группу и задумался.

— Как много кругом сожженных домов! — сказал он про себя. — А нефтепроводная станция, которая стоит миллионы, цела! Тут есть над чем призадуматься, пожалуй; дело даже не в том, что она лучше охранялась. У бунтовщиков не было раньше общего плана. Они действовали совершенно слепо, не отдавая себе отчета. Дом так дом, завод так завод, ларек с яблоками — вдребезги и ларек. Теперь же начинает замечаться какая-то опасная планомерность. Появились, очевидно, руководители! Мне, например, Ватсон, сильно не нравится то, что кроме нас еще кто-то осматривал сейчас здание нефтепровода. Конечно, это может быть случайность, но все-таки…

Шерлок говорил все медленнее и медленнее и пристально смотрел вперед.

— Не нравится мне еще, Ватсон, — сказал он, весь как-то напрягаясь вдруг, но не ускоряя и не замедляя шага, — что эти люди остановились вон там, на перекрестке, и ждут, очевидно, пока мы не поравняемся с ними или не пройдем мимо… Не хватайтесь, Ватсон, за револьвер! Револьвер — это последняя инстанция! Будем спокойно приближаться и продолжать нашу беседу. Итак, я говорю, что раз есть руководители, мятеж может принять совершенно новые, опасные формы… Побольше хладнокровия — вы начинаете торопиться!.. С появлением системы — борьба уже становится труднее!.. Не смотрите так в их сторону! Сделаем вид, что считаем их такими же случайными гуляками, как и мы сами. Итак…

Поравнялись и тихо прошли мимо.

Оборванцы стояли группой и молча встретили их глазами. В группе было, вероятно, человек шесть-семь. Впереди четверо пожилых мужчин, все густо обросшие бородами, в рваных татарских полуказакинах-полухалатах; широкими спинами они прикрывали еще каких-то двух или трех человек, которых трудно было рассмотреть.

Никаких враждебных действий никто из них не проявлял.

Тем не менее, когда наши приятели отошли настолько, что их уже нельзя было слышать, Шерлок сказал:

— По совести, Ватсон, мне все это не по нутру!

— Что именно?

— Хотя бы то, что они нас молча пропустили. Почему молча? Мне бы больше понравилось, если бы они заговорили с нами, даже напали! Право! По крайней мере, было бы известно, с кем мы имеем дело. Нет, Ватсон, это не то! Я бы дал сейчас пять фунтов стерлингов, чтобы иметь возможность оглянуться… Постойте!..

Шерлок уронил платок и, наклонившись за ним, внимательно посмотрел назад в пространство, которое образовалось между его широко раздвинутыми ногами.

— Стоят еще… Следят… Вероятно, думают вернуться к нефтепроводу… А впрочем, может быть, они ждут, чтоб мы скрылись, а потом тихонько пойдут по нашим следам… Не ускоряйте, Ватсон, шага… Так…

Оба по-прежнему тихо подвигались вперед.

Они уже миновали Белый Город и вышли теперь в широкое поле, которое раскинулось на далекое пространство и вело к самым Кишлам. По земле, словно гигантские сказочные змеи, тянулись толстые нефтепроводные трубы, шедшие от промыслов к главному нефтепроводу в Черный Город. Некоторые уже были сломаны, но из черных впадин ничего не текло: по ним давно же не бежала нефть. Кое-где, в поле, виднелись низкие постройки, выложенные камнями, которые Шерлок принял сначала за сакли. Это были запущенные колодцы. Около них шли полоски земли, недавно, очевидно, возделывавшиеся, но теперь затоптанные, с перемятыми и раздавленными остатками листьев и стеблей.

Прошли полем версты три, и Ватсон предложил сделать маленький привал. Это было кстати, так как оба порядочно устали. Выбрали широкий камень, лежавший недалеко от дороги.

Теперь они могли видеть и ту часть поля, которая лежала позади.

По-прежнему ярко светила луна, и в четверти версты от них, или даже ближе, в лунном свете отчетливо выделялись шесть фигур, которые медленно приближались по той же самой дороге, которую они только что прошли.

Случайно или нет, но характер был таков, что за ними не переставали следить.