Дымилось солнце на снегу.

А эхо, ахнувшее страшно,

Пошло выстуживать тайгу.

И зверь огромный замер чутко,

Поднял рога на полпути:

Ему и хочется, и жутко

Навстречу выстрелу

идти…

НА ДАЧЕ

Опять я буду ждать тебя

На берегах у шалости,

На кружевах и скатертях,

И на камнях безжалостных.

Еще я глуп, как маленький,

Еще влюблен, как мальчик я,

В чердак, где наша спаленка,

Горячая — как валенок!

Вернешься если — счастлив я,

Приснишься только — здорово:

В осоках да на щавеле

Задышит сердце вздорное.

В саду Луна — как чучело,

На даче — тьма пурпурная,

И снова тянет чувствовать

Свечою мглу ажурную.

В каком ребре бес сиживал,

Зачем он озадачил нас?

И, как кровать бесстыжая,

Весь сад скрипит за дачею…

Меня споила бражкою

Заря — я снова «валенок»:

Так хочется с Наташкою

Засунуть ногу

в валенок!

ПРОМЧАЛСЯ АНГЕЛ

Промчался ангел, как комета,

Рассыпал по небу лучи,

И долго радугами света

Лилось сияние в ночи.

Он прилетал учить Любови

Людей в тяжелые лета —

Но утонули в море крови

Державших Землю три кита.

Дух светлый обучал на звезды

Летать и взрослых, и детей —

Но поднимались в черный воздух

С рычаньем кулаки людей.

Вернулся он к друзьям старинным

И духов удивил колосс

Рассказом про людей из глины,

Не знающих счастливых слез.

Поведал, что на Крайнем Свете,

Где жизни и не может быть,

Лишь дети, глиняные дети,

Умеют плакать

и любить…

КОНЬ

Пахнут мята и чабрец.

За глухим забором

Роет землю жеребец

В яблоках раздора.

Глазом бешено косит,

И храпит, и плачет,

От пружинистых копыт

Гнется двор, как мячик.

Конь танцует, бьет башкой

В ворота темницы,

И восходит за рекой

Ржанье кобылицы.

Грива — тысяча колец,

Очи — черносливы,

Отвечает жеребец

Лошади игривой:

«Клевером и мятой

Землю замело.

Я скакун крылатый,

Сердце — наголо.

Я не конь, я — птица,

Плачу об одном:

Спит мой друг-возница