Из рассказа женщины, кстати, звали её Лизой, я узнала, что Кирилл доводился ей двоюродным братом, а его мать была родной Лизиной теткой. Кирюша был единственным и обожаемым ребенков в обычной семье средней обеспеченности. Школу закончил средне, в институт, не имея тяги к знаниям, поступать не стал, но и устраиваться на работу особо не спешил. Сначала это объяснялось необходимостью немного отдохнуть после сдачи выпускных экзаменов, потом он полгода провалялся в больнице, "кося" от армии, а когда угроза призыва миновала, у него на руках уже была справка об инвалидности. И хотя все в семье знали, что справка-липа, все равно почему-то считалось неприличным заставлять больного ребенка идти зарабатывать себе на пропитание. Парня такая постановка вопроса вполне устраивала, он прочно обосновался на загривках своих родителей и о другой жизни не помышлял. Они тоже поначалу смиренно сносили иждивенца, хоть порой тяжеловато было прокормить здорового молодого парня, но они утешали себя тем, что, видно, такова судьба всех родителей. На то, что у соседей дети другие, они благоразумно закрывали глаза, а советы и поучения родни гневно отметали. Однако, время шло, мальчик матерел и постепенно превратился во взрослого мужчину, у которого была привычка много пить, таскать в дом сомнительных друзей, в момент опустошающих холодильник, и скандалить по поводу смешных сумм, выдаваемых на карманные расходы. Родители крепко задумались, что делать дальше, и тут Лизиной тетке пришла в голову блестящая мысль, как и ребенка не обидеть, и самим свободно вздохнуть. Она уговорила свою престарелую мать, взять внука к себе. Конечно, будь старушка не в таком почтенном возрасте, она бы руками и ногами отбрыкивалась от этого нежданного подарка. Но, к сожалению, лет бабуле было немало, и она ослабла не только зрением, но и головой, поэтому, несмотря на протесты и уговоры остальных ближайших родственников, внучка у себя приняла и даже прописала. Кирюша воспринял этот жест, как должное, никакой благодарности к бабуле не испытывал и продолжал жить как раньше, только деньги теперь таскал у старухи и холодильник с продуктами опустошал в её доме.
Через год всей родне стало ясно, если срочно не принять кардинальных мер, бабушка умрет голодной смертью. Но тут выяснилось, что мер принимать никто не хочет. Кирюшина мама считала, что бабуле и так хорошо. Лизины родители, разобиженные на неправильное деление наследства, вообще отказались обсуждать эту тему. В результате, старушка переселилась в однокомнатную Лизину квартиру, где та проживала с мужем и девятилетней дочкой. Хоть Лизин муж был человеком отзывчивым и не возражал против вселения на его площадь чужой бабули, но, тем не менее, сразу стали возникать проблемы бытового характера, неизбежно появляющиеся, когда люди живут в тесноте и ходят друг у друга по головам. Утрясать эти недоразумения и поддерживать мир в семье выпало, конечно, на долю Лизы и приходилось ей, надо признать, очень несладко. Вполне естественно, что к братцу, оккупировавшему бабкину квартиру, она теплых чувств не питала, о чем мне с большой горячностью и поведала.
Я выслушала эту, в общем очень типичную историю, со смешанным чувством. С одной стороны, мне было жаль добрую и наивную Лизу, которая дожила до тридцати годов, а так не поняла, что за добрые дела в этой жизни наказывают особенно строго. А с другой стороны, я хоть и выдавала себя за сотрудника благотворительного фонда, на деле им не являлась и совершение добрых дел в мои ближайшие планы не входило. Тем более, что обстоятельства складывались так, что мне, дай Бог, со своими проблемами разобраться. В общем, я выяснила все, что хотела, а остальное меня не касалось. Она же с надеждой взирала на меня, ожидая, что я скажу что-нибудь утешительное. Отлично понимая, что нагло обманываю наивную и милую женщину и даже чувствуя при этом некоторые угрызения совести, я тем не менее заверила ее:
- Не расстраивайтесь. Положение на сегодняшний день, конечно, не очень хорошее, но все может поменяться в любой момент.
- Вы дадите нам квартиру? - тихо спросила она.
Женщина была мне симпатична и врать ей жутко не хотелось, но выхода не было и я сказала:
- Уверена, в ближайшее время Ваша проблема разрешится наилучшим образом.
Глаза бедняжки засветились радостью, а я поспешила распрощаться и покинуть квартиру, чтоб не нарываться на новые вопросы и не отвечать на них новым враньем.
Выйдя на площадку, я на минут остановилась, раздумывая, что предпринять дальше, а потом стала подниматься на третий этаж. Теперь, когда я вызнала всю подноготную Кирилла, следовало навестить парня. Ведь была же причина, заставившая его таскаться за мной по городу! Причем, очень веская причина, потому что не тот человек Кирюша, что будет ноги бить попусту. Значит, не оставалось ничего иного, как найти доходчивые доводы и вытрясти из него правду. Конечно, я пробыла у Лизы достаточно долго и за это время мой подопечный вполне мог куда-нибудь улизнуть, но на этот случай у меня оставалось дежурство во дворе. Его отсутствие ничего не изменит, просто мой визит будет перенесен на вечер, вот и все дела!
Не успела я одолеть один пролет, как наверху хлопнула дверь и кто-то, весело насвистывая, стал вприпрыжку спускаться мне навстречу. Я поднималась медленно, он спускался быстро и уже в следующую минуту мы с Кириллом оказались лицом к лицу. Встреча была незапланированной и я от неожиданности замерла на месте, но все-таки мое состояние не шло ни в какое сравнение с его. Я хоть предполагала, что могу его здесь увидеть. А вот парень никак не ожидал встретить меня в непосредственной близости от своей берлоги и был буквально потрясен. Он так побледнел, что я не на шутку испугалась, что у него случится сердечный приступ прямо на лестнице. Минуту он стоял неподвижно, со страхом взирая на меня, потом развернулся и бегом кинулся вверх по лестнице. А я не мешкая, припустила за ним вдогонку. Он, конечно, был моложе и шустрее, но у меня ноги были длиннее, да и злость подгоняла. В общем, я настигла его у двери, безрезультатно пытающимся вставить ключ в замочную скважину. Кинулась на него сзади и изо всех сил толкнула в спину. Он отлетел в сторону, припал спиной к стене и принялся затравленно озираться вокруг, прикидывая, как получше выскользнуть из ловушки. К его несчастью, он был значительно ниже меня ростом, да и сложение имел крайне субтильное, так что надеяться на физическое превосходство ему не приходилось. А возможности вырваться хитростью я ему не оставила, плотно зажав в углу.
- Ты че, обалдела? - взвизгнул парень. - Ты, че, в натуре, на спину кидаешься? Офанарела?
Он старался держаться уверенно и даже агрессивно, но получалось у него это неважно, голосу не хватало твердости, а в глубине глаз плескалась растерянность.
- А ты не поворачивайся спиной, вот никто и не будет на неё кидаться. Сам виноват! Зачем от меня бегал? - спросила я ласково.
- Ни хрена себе! Во наглая мурена! Чуть с ног не сбила и я же виноват! И не убегал я вовсе! - пренебрежительно фыркнул он, но, блудливо косящие глазки, говорили об обратном.
- Да ну! А чего по лестнице, как мартовский заяц, сиганул?
- Че ты обзываешься? Че обзываешься? Я одну вещь дома забыл, а тут вспомнил, ну и вернулся за ней! Сечешь?
- Ну, тогда ты ещё заодно кое-что вспомни! Зачем за мной следил? Что тебе от меня надо? - спросила я и для убедительности легонько встряхнула его.
Может его обманула моя миролюбивость, а может он уже начал оправляться от неожиданности встречи, но парень наглел прямо на глазах:
- Я-за тобой-чекарил? Во, дает! У тебя, че, в мозгах скользко? Плетешь невесть что! Че мне за тобой ходить? - он презрительно скривил губы и процедил: Ты на себя в зеркало посмотри, герла перезрелая! У тебя ж сегодня в полдень юбилей! Стольник праздновать будешь! Забыла?
Таким заявлением он меня крепко разозлил и отступив на шаг я заехала ему коленом между ног. Нужно сказать, легонько заехала, в полсилы, но парню и этого за глаза хватило. Он позеленел и согнулся пополам, а я застыла рядом, спокойно наблюдая, как он старается справиться с болью. Мне его совсем не было жаль. А что жалеть, если человек не только лгун (ну, это, положим, не такой уж и большой порок, этим грешат и более достойные люди), но и отъявленный наглец? Надо же, обозвал меня старухой! Да я всего на несколько лет старше его! Такое спустить я не могла! Подождав, пока он немного пришел в себя, опять спросила:
