Жизнь в нашей стране не слишком располагает к счастью и веселью. Прав был В. Маяковский: «Для веселия планета наша мало оборудована». И ведь как долго мучился он над этой строчкой! Сколько вариантов перепробовал, прежде чем написалось… После публикации списка неэффективных вузов я перестала видеть будущее. Будущее исчезло, замерло, как замирает ребенок, который не хочет рождаться у нерадивой матери или в тяжелых жизненных обстоятельствах. И в том, и в другом случаях необходима принудительная абортация – а за ней, скорее всего, последует бесплодие. Именно на это обрекает нас наше мудрое правительство – на бесплодное существование в бесплодной стране.

Кое-что я успела сделать. Сегодня получила еще одну книжку из Москвы «Николай Савостин: жизнь и поэзия. Поэзия и жизнь». Это моя восьмая научная книжка.

Но я не смогла увидеть расцвет провинции.

У меня болит горло. Я почти потеряла голос от кашля. И я печально, печально смотрю вокруг и печально, печально думаю о будущем России.

М. Лермонтов был прав:

Олеся прислала фотографию, где на дереве прикреплена записка. А на записке информация о кошельке – обращение к тому, кто его потерял. Кошелек находится в полиции. И какую страну мы назовем «страной рабов, страной господ»? М.Ю. Лермонтов знал.

Там, в Америке, перешли на зимнее время. Мы уходим в долгие утренние сумерки.

Там, в Америке, еще вчера. А здесь, в России, сегодня исполнилось одиннадцать месяцев малышу Маратику! И это – самое светлое, самое волшебное. Вот только ради этого и надо жить.

Слава Богу!

Арише исполнился годик. Мне кажется, я никогда не забуду, как мы везли ее из роддома, как она тихонько плакала в машине, а у нас не было соски. И какая она была крошечная…

Теперь она уверенно ходит, любит книжки, знает все свои игрушки и многое другое. Пусть растет счастливой девочкой и не болеет!

Когда я беру ее на руки, странное чувство возникает у меня – словно я прикасаюсь к живому брату своему. Его нет более двадцати лет – а внучка его с нами. Маленький, живой, настоящий человек.

Наш малыш Маратик научился произносить звуки, которые издают разные животные. Наверное, поездки в зоопарк даром не прошли!

Маратик растет и с каждым днем знает и умеет все больше. Пока одно из его главных увлечений – рисование. Правильно держит пальчиками карандаш, увлеченно что-то изображает на бумаге. Конечно, не рисунок. Но что-то проблескивает, что-то энергетически светится. Может быть, может быть…

Олеся сказала Маратику, что скоро бабушка приедет. И наш малыш запрыгал от радости у мамы на руках, потому что он, конечно же, понял и очень обрадовался!

…Наверное, жить надо проще. Как живет, например, с родителями престарелая дочка и плачет от жалости к папе – потому что она сделала замечание ему, ведь он один съел всю коробку конфет. Она сделала ему замечание – а он расстроился, разве он не имеет права на эту коробку? И пожилая дочка плачет от жалости и твердит, что купит ему еще конфет, только пусть он не сердится, не обижается. Старый отец называет пожилую дочку Малышкой, гладит ее по крашеным волосам и успокаивает. У Малышки нет компьютера, нет сотового телефона – все деньги она тратит на поездки по городам страны и на покупки магнитиков, от которых уже почти согнулся холодильник в маленькой кухне.

Или, может быть, жить так, как живут люди, похожие на птиц. Они легко перелетают с места на место, они не слишком задумываются над тем, что воруют крошки у своих ближних. Они мало думают о завтрашнем дне. Они и о сегодняшнем не так уж много размышляют. Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда…

Мне бы очень хотелось просто жить рядом со своим внуком. Жить с ним и смотреть, как он растет, как он меняется. Вот он научился вылезать из своего стульчика. Вот он на простые слова «пусть он пока поиграет» начинает махать ручкой – он вычленил в потоке речи слово «пока»! Вот он уже знает, как кричат разные животные. И еще он так хорошо научился держать ложку. И если я не вижу малыша несколько дней – я просто не узнаю его – так он вырастает, так он меняется.

Смысл жизни заключается в том, чтобы заглянуть в глаза своему внуку, заглянуть и, восхитившись, забыть обо всем на свете. В этом и заключается наша жизнь.

Безумное летнее время зимой… Очень хочется залечь в зимнюю спячку – и чтобы никакого времени вообще не было!

Вчера, когда шла домой после конференции, подумала: традиции – это те же нормы. А языковые процессы – это нарушение норм. Но со временем происходит перетекание традиций в языковые процессы: как и нормы могут стать ошибками, а ошибки – нормами. Языковые процессы – это видоизмененные традиции. Только и всего. Именно поэтому и те, и другие были всегда – в вечно-живом языковом пространстве.

Дети сегодня позвонили из Лос-Анджелеса, из мотеля «Sea Rock Inn». Как сказал Ильдар, это одна из самых дешевых гостиниц – за ночь за всех надо платить семьдесят долларов. Как раз сегодня заселилось очень много русских.

Ехали они почти семь часов – более шестисот километров, иногда в тумане. Маратик засиделся в машине – и теперь прыгал на кровати, переворачивался во все стороны, пытался сползти на пол, смеялся, что-то «говорил».

Не так давно дети познакомились с семьей из Испании, девочка на десять дней старше нашего Маратика. Интересно, как они общались?

…Мы прилетела на Тайвань вместе с Андреем и Сергеем. Я сразу написала письмо Ильдару. Я написала о теплом дожде. О чистом кампусе, где фонтаны, как родники, бьют среди цветов. Об учебном корпусе языков и литературы. Здесь, в этом корпусе, не бывает занятий. Здесь преподаватели могут писать свои статьи, книги. Могут общаться с аспирантами. Недельная нагрузка у профессора – восемь часов. У меня, например, в неделю восемнадцать часов. А годовая нагрузка – более девятисот часов, так как у меня почти полторы ставки. Статьи и книги я пишу в свободное время, и всегда дома, так как на работе у меня, как и у всех других, нет рабочего места. Аспирантов я консультирую в холле на диванчике, среди шума перемены.

Так что в свободное от работы время я написала и опубликовала в этом году три книги, подготовила и издала четыре художественных журнала и два научных. И еще у меня защитились два аспиранта. Ну, и совсем в свободное от всего время я написала и опубликовала десяток статей – ваковских, зарубежных и прочих. И еще подготовила к печати и опубликовала сборник материалов пятой Международной научной конференции. А для этого в свободное время необходимо вести переписку с авторами. А потом еще нужно встретить гостей, провести конференцию, разослать сборники. А сколько публикаций магистрантов и аспирантов. И еще очередной выпуск магистрантов и защита их диссертаций. А также дипломные работы студентов. Все это между делом, между делом – на диванчике в холле, рядом с галдящими студентами.

Поэтому я не люблю подводить итоги уходящего года. Мне просто хочется сбежать куда-нибудь – дня на три хотя бы! Чтобы не было звонков, писем, рецензий, диссертаций, статей… Все это вернется – как только сама я вернусь к прежней жизни. Но ведь позади останется столько чудесных страниц: засыпанная снегом Россия, Тайвань в туманном дожде… А сейчас еще – и ожидание Америки, где временно живут мои дети.

И вот теперь я радуюсь тишине и теплому дождю. Я радуюсь, что гляжу в окно и вижу цветы, зеленые листья и шустрых белок – а не снег, снег, снег…