— Давай-ка начистоту, — не выдержала я у Лидии, — я — Патрисия, помнишь такую? Не материнская версия мисс Хэвишем[27], а Патрисия Мюррей, мамаша, универсальный прибор в домашнем хозяйстве, вспомнила?
Лидию шутка позабавила меньше, чем я ожидала. Она сухо спросила:
— Ты хоть знаешь, сколько раз упомянула Рейчел за последние полчаса?
Я и в лучшие времена отказывалась отвечать на этот вопрос. Спрашивающий всегда знает правильный ответ, спрашиваемый — никогда, и это всякий раз вызывает сильнейшую депрессию. Депрессия пробудила желание надеть Лидии на голову мусорное ведро, но я ограничилась тем, что осталась при своем мнении. Молча.
Лидия как раз ставила на стол авторскую разновидность спагетти болонезе, щедро сдобренные карри, — довольно вкусный марьяж итальянской и индийской кухни и дежурное блюдо подруги. Должно быть, этим Лидия отдавала дань пристрастиям мужа к континентальной кухне с западным привкусом.
— А ты знаешь, — рискнула отпарировать я, — сколько раз за последние три месяца ты потчевала меня макаронами?
Лидия остолбенела (брать друзей за горло, когда они слишком задирают нос, — единственный способ привести их в чувство). Затем медленно монетка упала.
— Ладно, — сказала она. — Touché[28]. Однако тем не менее…
— Тем не менее — ничего, Лидия. Я счастлива, но не собираюсь жить лишь жизнью своей дочери или даже за нее. Просто в настоящее время я рада побольше общаться с ней и окружать вниманием. Что тут плохого?
— Наверное, ничего, просто тебе всего сорок лет, и это настолько расточительная трата вре…
— Хочешь сказать, будь я старше — скажем, шести десятков, — ты с легкой душой бросила бы меня на произвол безбрачной жизни? Когда женщине дозволяется заявить, что ей не нужен мужчина, чтобы ей поверили? В пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят?
— Ты что-то очень горячишься по этому поводу.
— Приходится! Боже милостивый, Лид, я словно все время подвергаюсь физическому нападению. Каждый рад педалировать ситуацию, чтобы мне по новой лететь замуж. Почему никто не верит, что я и так прекрасно устроилась?
Лидия подняла ладони:
— Ладно, ладно, закрыли тему. Просто все мы всячески стараемся держаться на плаву, оставаться энергичными, привлекательными, немного эксцентричными, несмотря на домашнюю каторгу, а ты интенсивно движешься в прямо противоположном направлении.
— Я сыта по горло характеристиками типа «скучная домохозяйка, лишенная способности играть в лошадки»! Я просто живу, вот и все.
— Вот именно, — сказала Лидия как-то слишком ровно.
— Между прочим, Уэббы не считают меня скучной. Пенелопа отворачивается, встречая меня на улице.
— Неудивительно, — сказала Лидия. — Порой ты выглядишь… э-э-э… странновато. Мало кто ходит субботним утром в «Сейнсбери»[29] с большими голубыми шифоновыми бантами, в кроссовках со стразами и прелестном свитере с надписью: «Я ем динозавров»…
— Вот ты и проговорилась — я вовсе не скучная!
— Мне кажется, это симптом подавленного желания развлечений.
— Я развлекаюсь с тобой. И с Джо. И наедине с собой. Включаю на полную громкость Рода Стюарта, когда Рейчел нет дома, и отрываюсь, как на дискотеке.
— Что ж, — сказала Лидия, критически приподняв брови, что вызвало новый прилив острого желания надеть ей на голову мусорное ведро, — добавить нечего. Больше в жизни интересных дел не осталось.
— Если бы от тебя не требовалась одна услуга, я бы тут же ушла. Не возьмешь Рейчел на ночь в субботу в следующем месяце?
— Смотря какая причина, — ответила подруга. — Если ты собираешься на курсы кройки и шитья в Таунхолл, тогда да. Если что-нибудь более волнующее и сексуальное — вычеркивай меня.
— Ничего сексуального, — сказала я, смеясь, несмотря на колкость. — Гертруда устраивает вечеринку, а уикэнд Рейчел проводит не с Гордоном. Я могу взять ее с собой и уложить спать у Гертруды, но тогда придется будить дочь посреди ночи и везти назад на такси, а она и так последнее время выглядит бледненькой и усталой. Полагаю, сказывается ночное чтение. Я тебе говорила, что Рейчел забросила «Знаменитую пятерку»? Я купила Джуди Блюм, и теперь ее за уши не оттащить. Надо будет подсунуть дочке Полу Данзигер, а затем… — Я подняла глаза.
Лидия смотрела на меня довольно ласково, но насмешливо.
— Пять, — сказала она.
— Пять чего?
— Это пятое упоминание об успехах Рейчел за последние сорок минут.
— Ну и что? — выпятила я подбородок.
— Да так, ничего. Ешь.
— У меня уже был аналогичный разговор с Филидой. Скажи, что плохого в том, чтобы быть заботливой и внимательной матерью?
— Абсолютно ничего.
— Я же иду на эту дурацкую вечеринку!
— Вот именно.
— Я не сижу безвылазно дома, квохча над любимым чадом, света белого не видя!
— Конечно, нет, — с комической серьезностью согласилась Лидия.
— Я была на обеде у тебя, в прошлую среду ходила в театр с Джо. У меня насыщенная жизнь, богатая развлечениями!
— О да, — подтвердила Лидия с таким видом, что меня снова начал искушать призрак мусорного ведра.
— На прошлой неделе в гостях у Верити Смит я тан-це-ва-ла, елки-палки, ты же сама видела!
— Ты танцевала исключительно с мужьями приглашенных…
— Ну и что?
— …проигнорировав беднягу кузена нашей Верити, маявшегося в красном джемпере и соблазнительном одиночестве.
— Я вела с ним светскую беседу.
— О да, говорила с мужчиной об игрушках Рейчел с точки зрения их образовательной ценности и советовалась, покупать дочери компьютер или не стоит.
— Ну и что?
— Без комментариев.
— Он менеджер по маркетингу, работает на компанию, имеющую отношение к игрушкам и программному обеспечению, — отчего же не поговорить на эту тему?
— Пэт!
— Да?
— Из-за тебя у мужика глаза осовели!
— Что поделать, если я ему надоела?
— Ты ведешь себя так с каждым, кто проявляет к тебе хоть малейший интерес. Минуту назад ты была привычной всем нам веселой Пэт, но не успели мы глазом моргнуть, как уже говоришь с незнакомцем о гнидах. Ты внушила себе, что от мужчин нужно отгораживаться барьером из скуки, и всякий раз бессознательно так поступаешь.
— Вовсе нет, я же блистала в Дорчестере!
— И тут же пошла на попятный.
— А я и не собираюсь устраивать специальный крестовый поход с целью поиска замены Гордону или отчима для дочери. Взять хоть Джо — на нее ты не нападаешь, хотя она трахается с каждым, до кого может дотянуться.
— Я не завожу речь о сексе, просто напоминаю, что ты не только мать, но и женщина. Об этом нельзя забывать.
— Женственность не всегда определяется наличием связей с мужчинами, Лидия.
— Я и не утверждаю обратного. Но пока ты не прекратишь всякий раз пугаться, так и будешь болтаться в нереальном мире. Есть дружба, как у нас с тобой, Джо и остальными, а есть иные отношения, затрагивающие другие стороны твоей натуры.
— То есть секс? — уточнила я, зная, что Лидия не то имела в виду. — Смею тебя заверить, он меня не интересует ни в одной букве.
— Нет, не секс, но все до последней мелочи, составляющие твою личность, страсти, в которых ни я, ни Филида, ни другие никогда не признаемся, желания, таящиеся глубоко внутри, которых ты просто боишься.
— Ничего я не боюсь, — заявила я, отмахнувшись от мысли «похоже, леди слишком горячо возражает». — Живу так, как хочу, а не так, как кому-то нравится. Посмотри на Жаклин: безнадежно одинокая баба знакомилась через Интернет, безуспешно отбивала чужих мужей, а теперь кувыркается с новым муженьком, которого мы терпеть не можем, и вот-вот родит. Неужели ты полагаешь, что ее жизнь лучше моей?
— Я считаю, тебе пора прекратить заранее готовить себя к тяжелым испытаниям. В романы надо бросаться очертя голову, но с открытыми глазами. Когда в последний раз ты испытывала наслаждение от прикосновений к коже обнаженного мужчины, а? Когда?
Можно обойтись и без подруг вроде Лидии, Филиды, Гертруды и остальных мымр. Кожа к коже, надо же… Идея внезапно показалась очень эротичной, особенно на кухне, в окружении остывших итальяно-индийских макарон. У меня прикосновения кожи к коже, напомнила я себе, происходят, когда Рейчел по утрам залезает ко мне под одеяло. Я обнимала дочку с совершенной чистотой помыслов, зная, что она нуждается в этом так же, как я, без страха и вопросов, и очень удивилась своему намерению разъесть эту чистоту кислотой опасных мыслей о тайных страстях. Горячая рука Рудольфа-Рэндольфа доказала, что тайные желания во мне действительно наличествуют, но возобладавший здравый смысл напомнил об их чисто биологической природе. Кроме того, перед глазами постоянно находился Брайан — живая иллюстрация того, что любого могут подобрать, а затем выкинуть на улицу. Пес был отличным мементо мори в нашем безмятежном существовании (а еще занозой в заднице и предметом обожания моей дочери, но зацикливаться на этом казалось нецелесообразным, вот я и не зацикливалась).
