— Прислушайся к топоту копыт… вслушайся! Вот что сделало эту сцену бесподобной — звук!

Я пожалела, что не осталась в этот день дома.

Я возвращалась после очередной курьерской миссии и увидела Нелли, стоящую «на стреме». Когда у мамы был какой-нибудь «особый» гость, дверь уборной закрывалась, запиралась, а Нелли выставлялась в качестве часового. Так, это не Джо — я только что доставила ему на площадку мамино письмо. Тогда кто же это? Кто сегодня в студии, но не занят на съемках? Ну конечно, не наш так называемый ведущий актер! Хотя он и был высок, темноволос и по-своему красив, маму он почему-то не интересовал.

— Где Джо откопал этого Джона Лоджа? В Бостоне? Не удивительно — он такой зануда! Джо это делает, чтобы я… После «Марокко» и Купера он поставляет мне только голубых и зануд. Ревнует! Это смешно!

Может быть, Шевалье назначили примерку гардероба? Или Купер решился наконец бросить скрестись в дверь и войти внутрь? У моей матери давно не было такого свидания. Во время «Песни песней» гримерная запиралась часто, а сейчас нет. Я подошла к Нелли, у которой был озабоченный вид, — как всегда, когда она охраняла уединение моей матери. Я очень любила эту женщину, похожую на птицу. Нелли досталась не та роль: с этим костлявым телом, тонким острым носом и обесцвеченными кудряшками ее трудно было принять за классного голливудского стилиста, скорее она походила на туповатую Билли Бурке. Мы с Нелли подружились за долгие годы знакомства. Мы поддерживали друг друга на нелегкой службе у нашей звезды. Говорят, мама подарила ей стоакровое апельсиновое хозяйство, вдобавок к машинам, домам, бессчетным туалетам и просто деньгам. Если и так, то в этом не было необходимости. Нелли не надо было подкупать, как многих других. «Бескорыстная преданность» — еще одно ее имя.

Я задала ей обычный вопрос: «Сколько мне надо отсутствовать?»

Она прощебетала: «Твоя мама так утомилась! Ей нужно отдохнуть. Так что, детка, приходи через часик, не раньше, ладно?»

На моей руке красовались новые часы, которые мне подарил наш продюсер в честь моего дебюта в кино; у них был лаковый ремешок, а цифры в темноте светились. Я посмотрела, который был час.

— И еще, детка, мама распорядилась, чтобы тебе в столовой дали все, что ты захочешь, — добавила она. Я уже знала: каждый раз, когда дверь уборной запиралась, я могла идти и есть все что угодно бесплатно! Мне надо было только написать печатными буквами свое имя на листочке, который мне давала официантка.

Целый час! У меня был целый час! Я съем… плавленый сыр с ветчиной с белым хлебом… большой стакан овощной шипучки и даже кусок лимонного пирога… и у меня еще останется время пробраться в павильон к Де Миллю и посмотреть, как Клодетт Кольбер играет Клеопатру!

Я чмокнула Нелли в щеку и пошла прочь. Почему Нелли всегда говорила, что мама «должна отдохнуть»? Она же знала, что моя мама никогда не отдыхала, потому что никогда не уставала, как нормальные люди. По дороге я заметила, что дверь уборной Бинга Кросби тоже была закрыта, а перед ней «на стреме» стоял его студийный шофер. Я завернула за угол и пустилась бежать!

Между съемками кавалерийской атаки и последней с Дитрих сцены фильма я ухитрилась отведать десять видов пая и решила, что в «Парамаунте» самый лучший на свете кокосовый крем! Моя приятельница официантка отрезала мне большие куски, а плату брала, как за обычные, — двадцать пять центов. Мне хотелось бы что-то дать Магги, но мне не разрешалось включать в счет чаевые, и денег как таковых у меня не было. Никогда не было. Я решила попытаться как-нибудь достать хоть сколько-нибудь, чтобы отплатить приятельнице за ее доброту. Я знала, что в карманах моей матери рыться бесполезно, — у нее тоже никогда не было настоящих денег. Все — аренду дома, питание, нашу работу — оплачивал нам офис фон Штернберга; каждую неделю все представляли свои счета. Бриджес покупал бензин, все газеты и журналы. Если что-то нужно было мне, в магазин шли мои охранники. Я подумала было проинспектировать мамин шкаф, где она держала свои парфюмерные запасы, и, может быть, изъять флакон французских духов, которых там стояли десятки. Но мне было как-то неудобно дарить Магги, которой приходилось так тяжело трудиться, столь дорогие духи. Тогда я впервые осознала, что мы в своей жизни обходились без наличных денег. И из-за того, что их не было, деньги стали каким-то «запретным плодом» для меня. Мне надо было придумать, как достать хоть сколько-нибудь. Как? Придумала! ЖЕВАТЕЛЬНАЯ РЕЗИНКА! Я попрошу денег на жвачку и буду прятать то, что мне дадут, пока не накоплю… сколько? Доллар? Можно иногда поработать челюстями для виду, чтобы они не догадались! На следующее утро перед отъездом на студию я попросила у ночного дежурного мелочи на жвачку. И он с широкой улыбкой грациозно протянул мне неначатую пачку «Джуси фрут». Тогда я обратилась к Бриджесу — и он дал мне «Риглиз спирминт». Мак у ворот студии ради моего удовольствия расстался со своим «Блэк Джеком». Все были так щедры на жвачку! Что бы мне «захотеть», на что нужны были бы наличные деньги? Может быть, договориться с Трэвисом? Он всегда спрашивает меня, какой подарок я хочу на день рождения или на Рождество. И хотя был только февраль, я, подловив его по дороге к вышивальщицам, сказала:

— Трэвис, можете вы мне вместо подарка в этом году дать настоящие деньги? Хотя еще долго до дня рождения, но я хотела бы их прямо сейчас. — Я умоляюще смотрела на него, вся сжавшись от страха. Ну конечно, он решил, что я шучу, и пересказал всю забавную сцену моей маме!

— Мария! Поди сюда! Трэвис сказал мне, что ты просила у него денег. У тебя есть собаки, бассейн, безумно дорогой кукольный дом, сад, тебе разрешается находиться в студии вместе со мной. У тебя есть все! Ты можешь даже заказывать еду в столовой! Ты получаешь все, что хочешь, бесплатно!.. Я работаю только ради тебя! Бриджес ждет в машине, он отвезет тебя домой… у тебя даже шофер есть! — Она круто развернулась и направилась к своему туалетному столу.

На сегодня я была отлучена от мамы. По дороге в Бель-Эр я все думала о том, что она говорила. Слово «работа» не выходило у меня из головы. Что там все время делали эти ребятишки из сериала «Наша банда»? А! ЛИМОНАД! Оказавшись дома, я тут же кинулась к ящику со льдом, достала все лимоны, прихватила пачку сахару, нашла огромный хрустальный кувшин со стаканами, притащила из гаража к нашим шикарным воротам какой-то ящик и открыла свою лимонадную торговую точку. Охранник вынес раскладной стул и устроился в тенечке у дороги, а прежде помог мне написать объявление. Вышло очень мило: темно-желтые и оранжевые буквы на белом листе из альбома для рисования:

Я ждала до самого вечера. Тарелка, готовая принять добычу, стояла пустая! Кажется, в Бель-Эре не было жаждущих. Перед маминым приездом охранник помог мне спрятать «оборудование» у садовника в сарае. На следующее утро, когда она, все еще не разговаривая со мной, уехала, мой «партнер по бизнесу» съездил в город и купил еще лимонов. Он опять пристроился в тени, а я, с новым запасом напитка и веры в свою удачу, опять принялась ждать. Резной хрусталь изумительно переливался на солнце, я сидела «за прилавком» и читала без разрешения — комиксы, — а лимонад закипел! Мой бодигард так захотел пить, что попросил продать ему горячего лимонаду. Но я не могла брать с него деньги — он столько помогал мне, прятал мои вещи и все такое. В шесть часов мы сдались и вернулись в дом, чтобы приготовиться к приезду мамы. Если бы с нами был Брайан, мне не пришлось бы заниматься всей этой ерундой. Он дал бы мне… ну… по крайней мере, целый доллар и безо всяких расспросов, хотя я бы от него ничего не скрывала. В какое-то мгновение у меня промелькнула мысль обратиться к фон Штернбергу, но я тут же отказалась от нее. Бедный Джо! Наверно, его эта запертая дверь уборной расстроила — всегда расстраивала.