Вопрос прогрессивности или регрессивности этого обычая решаем простейшим заключением, что в целом это ликвидировало все споры из-за земли (а значит, возможное кровопролитие). Обычай освежал знания о межах. Семейные межи, внутри рода, указывали те же "межевые деды", и их авторитет в этих вопросах считался непререкаемым. Родовые межи - между собой, не привлекая общинников, не давая тем возникнуть недовольству и разору. Общинным же обычаем же, сход стариков определял сколько и кому выделить земли (наделов), на основаниях того, сколько и кто способен потянуть, справиться. К этому подходили чрезвычайно обстоятельно.
Следующим из неординарных (голых) обычаев выступает такой красивый, как "полюбовное соединение" (необдуманный порыв молодых) вместо "расчетливого соединения" (продуманного взрослыми людьми).
Все браки решались взрослыми. Строго соблюдалась и разница: ОН должен быть старше ЕЕ на восемь лет (со скрипом допускалось и семь), максимальной же разницей в возрасте определялись 12 лет (но и здесь были допущения). Это браки по расчету, по сговору, именно ЕМУ (обыкновенно зналось заранее) выращивалась ОНА, жена. "Сверяй по матери ее!" - таков был древнейший совет, и можно было угадать какой вырастет дочь "физически" и "психологически", ее способностях блюсти дом, на том какое место в этом доме занимает отец. В наше время так ничего и не изменилось, и этот рецепт остается лучшим - дружбы надо заводить с отцом, чью дочь приглядел, он все выдаст.
А где же воля? И вот здесь самое интересное. Если "он" и "она", неважно какого возраста, самостоятельно уйдут в лес, где выберут дуб (любой - лишь бы превышал их собственный рост), пройдут вокруг него три круга, то считаются обрученными, и никто не в силах этот брак разрушить или оспорить. Обязательное условие - это должно быть днем и в присутствии солнца. Она касается ладонью ветвей или коры, он держит ее за руку левой, а к правой, на внешнюю сторону, обращает нож (от нечистой силы) и так обходит круг, и второй, и третий. Раньше был меч, и им следовало по ходу отчерчивать круг - оберег, означить межу, рубежье (припомните опахивание деревни девами). Но суть в том, что солнце, деревья, звери, птица, даже насекомые и сама пробужденная земля - выступают свидетелями, их не истребишь. А дела не воротишь. У нас разводов нет, порубежницу выбираешь на всю жизнь.
Среди воспитывающих РА-сказов "межевого деда" (а он всеведа), имеется и об этом, но все случаи печальны. И кстати, я знаю реальный случай (сегодня уже легенда), когда брачующиеся оказались неприлично детского возраста, и им вынужденной мерой построили отдельный дом и поселили в нем, чтобы те вели собственное хозяйство (Урок). Но почему это происходило достаточно редко? Ведь никто из варага не посмеет оспаривать такой брак (он священен), но молодые осознавали, что отныне могут рассчитывать только на себя.
Именно так обручилась моя бабка (прозвищем МорозОвна), а результатом выступило то, что ее отец (мой прадед) отказался от нее, не простил. И даже когда в войну сожгли наш дом и она, уже вдова, оказалась ни с чем, да с двумя детьми на улице и зимой, в приюте отказал. Моя бабка до самой смерти звалась "МорозОвна", некоторые даже подзабыли имя, поскольку откликалась. А причиной выступал ее отец - мой прадед, прозванный Дедом Морозом за свою несравненную бороду. Немцы обожали с ним фотографироваться, он подыгрывал, старался выглядеть более старым, чем был на самом деле. И недалеким. Форма защиты. Все мечтаю отыскать эти снимки в сети. Был выборным старостой в 1942, потом немцы потребовали переизбрать, община отказалась, назначили собственного. Когда угоняли в Германию, спас две деревни, определяя кому в колонне из саней, а дело было зимой 1944, притормозить хвост сопровождающих, кому в какой момент в сторону, а след замести.
Все мы имеем по несколько имен, а тот, кто идет уроками "варага", меняет их с каждым новым уроком. Дед шел уроком мельника (водяного) но не успел, погиб в 1941-ом. Как собственно, описал одной строкой в рассказе "Седой, 1946" /См. в приложениях к данной работе/. Месте, где сказано про золотой червонец в стене - переданном наследстве. Прототип "Седой" составлен из двух мальчишек, одним из них и выступал мой дядя (умер), отсюда так много, до мельчайших подробностей, знаю о том периоде и конкретных событиях. Пресечение передачи знаний произошла причиной, что те передавались не от отца сыну, а от деда к внуку. И потому свое неполное "языческое образование" получил от неродного варага-инвалида, что все мои деды (и их братья) по линии "Вязовских кровинушек" погибли в Отечественной, да и от самого рода, считай, ничего не осталось (на каждую сотню, по нашим подсчетам, возвращалось всего по четыре человека, и те с ранами), ибо не было прежде таких войн, а обычай приказывал держать рубеж. Получил далеко не все, считай - крохи, но подростковой верой в безсмертие и незыблемость состояния вещей, думал, что смогу в любой момент дополучить оставшееся.
Ан - нет...
И думаете, в первый раз? Речь о пресечениях передачи знаний.
"Того же лета ижгоша вълхвы четыре - творяхуть е потворы деюще. А бог весть! И съжгоша (сожгли) их на Ярославли дворе" - это в Новгородской летописи за 1227 год, коей уцелела лишь небольшая часть. "А бог весть!" равно "Кто его знает!" Но сожгли.
А вот спустя 200 лет без малого: "Псковичи сожгоша 12 жонке вещих". (Псковские летописи - 1411 год)
И еще через сто лет (1534): "Во всей Руской земли скверные молбища идолские разорены тогда, а в Чуди и в Ижере и в Кореле и во многих русских местех ... скверные молбища идолские удержашася... Суть же скверные молбища их: лес и камение и реки и блата, источники и горы и холмы, солнце и месяц и звезды и езера."
Отметили про себя? Пять столетий, то есть, полтыщи с лишком лет прошло после "самокрещения"! Но сжигать людишек "за веру" будут еще лет 200-300. Потому-то и "800 лет в тени деревьев", что иначе никак нельзя было.
Владимир крестил Киев водой, его дядя "Добрыня" (чье иудейское имя не сохранилось, нам оставлен псевдоним, что насмешка) крестил Русь мечем и огнем. И огонь тот не затухал столетиями, людей публично сжигали в петровское время, тайно, обставляя "самосожжениями" в последующее, но убивали за веру (пусть это уже и не касалось язычников) и на памяти наших дедов. Религиозные войны никогда не заканчивались, и даже когда религии переставали таковыми считаться.
Все религии (идеи!) обращены к построению общества на собственном понимании его будущности, и предпринимают определенные шаги по его воспитанию. Их объединяющая идея заявляет о себе как о древнейшее и справедливейшей.
Немецкий фашизм, кстати, пример классического религиозного верования. Не будь он им, то не смог бы в столь короткое время охватить на основах фанатического верования в идею превосходства столь огромное количество людей, и пройтись парадом по Европе. "Третий рейх" упирался на то, что до него существовали еще два, а он выступает их прямым наследником на основании "прямых родственных связей".
А вот идея капитализма, сама по себе, не способна стать верованием, хотя является наследницей развитого рабовладельческого строя общества, и неоднократно перестроилась. Отныне верованию высшего класса отделено, ему предназначено скрываться от низших, которым не предложено ничего (замены качеством не произошло), в идеологическом обще-пользовании сейчас находится то же, что служило разложению государства к концу римской империи: "хлеба и зрелищ". Но зато отныне вера правящего меньшинства тщательно охраняется от посторонних глаз (их обряды могут быть даже древнейшими кровавыми и крайне мерзкими), а безопасность управления обеспечивается огромнейшим аппаратом слуг. Революции слуг проводятся не в интересах "Общины слуг", она им не разрешена. Их вера - свобода либерально-демократического самопоедания.
